Но глаза так и манит он. Да ну к чёрту!

Взгляд опускаю на кота. Губы непроизвольно растягиваются в улыбке, когда вспоминаю, как Черныша называет Алиментов. Кот лопает из миски, совершенно нас игнорирует, Чертяка.

Взгляд соскальзывает с животинки, возвращается к Родиону. И опять внутри пробегает вибрация. Такая, которую я не ощущала ни разу, такая, которая пугает.

Не хватало ещё действительно влюбиться в этого породистого козлика.

Нет, нет, нет! Такого счастья мне точно не нужно! Меня вообще-то замуж позвали! Куда позвали, туда надо и идти, а не думать о ерунде всякой.

Костя, пусть оказался не слишком надёжным, едва не свернул с желанного мной пути, но он на него вернулся. Может быть, это правда была порча. Главное, что вернулся. И мне надо возвращаться.

Толкаю мысли к нужному руслу, но они не хотят возвращаться к Косте. Его образы никак не хочет синтезировать сознание. В голове плотно, плотно сидит Родион.

Нет. Так не пойдёт! С этим надо бороться самыми радикальными методами!

Именно поэтому, едва вхожу в комнату, которую Алиментов предоставил мне, зажав кровать, звоню Косте.

Мне нужно услышать его голос, зацепиться за него. Напомнить себе, что вот он мой мужчина. Не думать о том, кто очень уж хочет заселиться в моей голове и в сердце. Нечего там делать Родиону. Вон! Кыш!

Поэтому, набрав побольше воздуха в лёгкие, едва мой жених отвечает на звонок, выпариваю:

— Кость, я подумала. Да, я согласна выйти за тебя.

Пора уже замуж. Тридцать на носу. Мама хоть один разочек за меня порадуется. Хоть один брак состоится как полагается, в срок. А то, что и эта попытка была на грани фола – мелочь. Не важно.

Я скоро стану женой. Очень скоро.

Но почему-то вместо того, чтобы вызвать радость, эта мысль пугает…

***

Утро прошло тихо и спокойно. Видимо, за ночь Алиментов осознал, что я почти замужняя женщина и потерял ко мне какой-либо интерес.

Он на меня даже не смотрит. Если вступает в диалог, то говорит односложно. На кота тоже претендовать перестал. С утра пораньше, перед работой, просто подвозит меня к моему дому вместе с Чернышом и всем его приданным.

А мне почему-то хочется назвать его Чёртом. Хочется, чтобы, когда я произносила кличку кота на свой манер, Алиментов сказал: “Нет, Чёрт, Чертяка”. Но он пропускает имя Черныш мимо ушей.

Мне кажется, Родион уже и не думает о том, что мы с котейкой были в его жизни и в квартире, пусть короткие мгновения, но были.

— Любочка, что там у тебя с личной жизнью? — спрашивает начальница, встретив меня в коридоре, когда я спешу в кабинет.

На работе уже привыкли, что к заявлению на брак на моё имя не стоит относиться слишком уж серьёзно. Свадьба может не состояться, а мой выходной по случаю бракосочетания и последующие три дня, которые я упорно прошу после назначенной даты, запросто могут стать рабочими.

— Всё прекрасно. Завтра прихожу не на работу, а в качестве невесты в белом платье, — отвечаю, улыбнувшись.

Около получаса вечером мы разговаривали с Костей. Он фантазировал о том, как я буду выглядеть в свадебном наряде, как пройдёт наше маленькое торжество. В связи со своей невезучестью ресторан на дату бракосочетания я не бронирую. Но всегда можно сходить в кафе в небольшой компании: свидетели, родители, мы.

— Может быть, тогда возьмёшь отгул, чтобы подготовиться? — предлагает Элеонора Никитична с улыбкой.

У моей начальницы тоже было несколько неудачных браков. Какие-то не состоялись, какие-то распадались через несколько дней после регистрации. Она, как никто, другой понимает мои эмоции.

— Не откажусь, — легко соглашаюсь я, говоря себе мысленно, что пора окунуться в атмосферу подготовки.

Надо померить платье, поиграть с причёской. А можно даже попытаться найти местечко в парикмахерской, записаться на визаж. Ведь не каждый день я выхожу замуж.

Но стоит войти домой и взять на руки Черныша, в голову опять плотным потоком лезут мысли о Родионе. Нету в них Кости, хоть убей. А завтра я стану женой не Алиментова, а Кости.

Это пугает…

Глава 15.

Родион

Кажется, я всё-таки свихнулся. Потому что Люба не идёт с головы.

Никак не идёт. Мои попытки сделать вид, что мне плевать на её присутствие рядом, кажется, выглядели смешными. Я практически уверен, что Люба чувствовала, что я не хочу, чтобы она уходила, не хочу, чтобы она выходила замуж за своего Костю.

Он же её не любит.

Я вчера некоторое время стоял под дверью и, как школьник возле кабинета директора, подслушивал разговор. Но как бы это ни выглядело и как бы ни задевало мои моральные принципы, я узнал много нового.

Оказывается, этот Костик планировал сменить одну невесту другой. Переобуться в воздухе.

Люба ещё в день знакомства что-то такое говорила о том, что женишок переметнулся к другой даме. Что его метлой погнали в другой ЗАГС.

Но никак не мог представить себе, что женщина с такой самооценкой, как Люба, позволит ему вернуться, скажет: “да, я буду твоей*.

Что это? Безысходность? Такое яростное желание выйти замуж? Тогда что ей мешает выйти за меня?

Дурной характер? Наше противостояние?

Я периодически видел в её глазах искры, когда она смотрела на меня. Люба гасила их, но они были. Были. Не могли мне померещиться. Или же я просто упорно выдаю желаемое за действительное? Как вариант — я сошёл с ума.

Утром, пока я везу Любу домой, к ней домой, куда уже завтра может переехать жених, точнее, муж, хочется заорать: “Ты не должна выходить замуж только потому, что тебя зовут! Ну что это за брак без чувств?”.

Но каждый раз сдерживаю порыв, ловя себя на мысли, что все мои браки были именно такие. С моей стороны не было ничего. Не любви, ни привязанности. Даже симпатии махровой не имелось. Лишь надежда на то, что очередная жена выдержит испытания моего брата, и я выполню условия дедова завещания. Любовью не пахло.

Не все женятся по любви. Я вообще ещё вчера считал это чувство чем-то лишним. Так почему меня колбасит от понимания, что Люба совершает ошибку? Разве меня должно это касаться?

Нет. Не должно. И беспокоить судьба Любы тоже не должна. Но внутренности от нескончаемых мыслей о ней выкручивает.

Если я пока и не сошел с ума. Точно сойду, как только она выйдет замуж. Потому что буду представлять её в объятиях другого и беситься.

Мне никогда не были свойственны собственнические чувства, но они какого-то чёрта пробудились.

Вместо того, чтобы посвятить себя работе, как должен. Вместо того, чтобы думать, что делать с дедовым завещанием и как не дать времени утечь сквозь пальцы, я думаю о Любе и её мужике. Испытываю острую потребность доказать ей, что он не герой её романа. Как это сделать?

Да, элементарно!

Через своих людей узнаю фамилию Любы, через её начальницу выясняю, за кого она выйдет замуж. И вот уже еду к Монеткиному Константину Юрьевичу.

Меня аж передёргивает от мысли, что Люба может взять эту фамилию. Ну какая она нафиг Монеткина? Женщина с такой самооценкой, с роскошной фигурой и ясным взглядом – это купюра покрупнее. На ней как минимум портрет Франклина должен быть изображён, но никак не монетка. Хотя и монетки бывают разные, например, с Екатериной Великой монетка стоит столько, что не каждому по зубам и толщине кошелька её купить. На эту монетку Люба тянет.

Любин предполагаемый женишок оказывается длинным, как шпала, худощавым мужичком с тонкими пальцами, напоминающими барабанные палочки. Долговязый и немного дёрганный. При моем появлении дёргаться он начинает ещё больше. Но главное не это, а то, как загораются его глаза, когда я предлагаю ему немалую сумму за услугу.

Услуга пустяковая для него, судя по тому, что он без раздумий соглашается. Не манит его Люба, как должна, не вызывает чувств, которые заслуживает. А значит, не велика для неё потеря.

Не придёт Монеткин в ЗАГС, кинет в нужный день без предупреждения, без звонков.