– Вот чепуха! – рассмеялась Алиса. – Я всегда думала, что наше время слишком обыкновенное. Самый конец двадцать первого века! То ли дело сто лет назад, когда люди еще только выходили в космос и собирались лететь к Марсу. Тогда людей подстерегали опасности и трудности. Моей бабушке, которая была маленькой в 1990 году, требовался целый час, чтобы долететь до Ленинграда. А мой прадедушка поднялся на Эверест, и о нем писали в газетах. Вот тогда жили настоящие герои!

– Все на свете относительно, – сказала девочка. – У нас, в двадцать четвертом веке, скажу тебе, жить просто неинтересно. Мы даже в школу не ходим.

– А как же?

– Уже сейчас я знаю столько, сколько ты будешь знать, когда кончишь школу. Я могу в мгновение ока перелететь на любую планету. Сейчас мы осваиваем другую галактику. Так в моей жизни нет никакой романтики.

– Другая галактика! – воскликнула Алиса. – Хотела бы я там побывать.

– А я хотела бы остаться в твоем романтическом, трудном и опасном двадцать первом веке. Слушай, давай поменяемся. Ты полетишь ко мне, а я побуду здесь.

– Ну что ж, – ответила Алиса. – Я не против.

– Нет, – вздохнула девочка из двадцать четвертого века. – Это невозможно: мы не совершаем таких легкомысленных поступков. Это несолидно. Я читаю твои дневники как приключенческий роман. Но знаю, что для меня это только роман. Слушай, у тебя нет ничего поесть? А то я так спешила к тебе, что забыла позавтракать.

– У меня остался бутерброд и чай в термосе. Но это в моем флаере, который стоит на берегу. Хочешь, я поднимусь туда, а ты подождешь?

– Зачем? Если можно взять, то я возьму.

– А как же... – но Алиса не успела договорить, как в руках девочки оказался ее термос и бутерброд. Причем Алиса могла поклясться, что ее прапраправнучка не двинулась с места.

– Мы так много можем, – сказала девочка печально, – что даже неинтересно.

Она отпила из термоса и начала жевать бутерброд.

– Хорошо еще, – посочувствовала ей Алиса, – что тебе надо есть. А то было бы совсем скучно.

– Честно говоря, – ответила девочка, – если нужно, я могу прожить месяц без еды.

Девочка доела бутерброд, и за эту минуту Алиса успела придумать тысячу вопросов, которые надо было задать прапраправнучке. Но та, отправив пустой термос обратно во флаер, сказала:

– Прости, прапрапрабабушка, но я читаю мысли и потому заранее могу тебе сказать, что на некоторые твои вопросы я ответить не могу, а на некоторые могла бы, но ты ничего не поймешь. Не сердись. К тому же мне пора. Через шесть минут и двадцать три секунды я вылетаю в Крабовидную туманность, а мне еще надо собраться и попрощаться с друзьями.

– Жалко, – сказала Алиса. – Но ничего не поделаешь. Беги, а то опоздаешь. Передавай привет Крабовидной туманности.

– Я рада, что встретилась с тобой. Может, еще увидимся.

Девочка начала медленно растворяться.

– Стой! – крикнула Алиса. – Я забыла спросить: клад в этом озере есть?

– Клад не в этом озере... – голос девочки растворялся, исчезал, утихал. – Клад в...

Но где, Алиса так и не услышала.

Яркая вспышка света возникла на том месте, где только что была прапраправнучка. И только бурая вода колыхалась вокруг.

«Ну что ж, – подумала Алиса, – может, она и права. Человеку интересно забраться в озеро и искать в нем клад. А ей, прапраправнучке, достаточно взглянуть сверху и понять, что никакого клада и нет».

И, что самое удивительное, хоть Алиса теперь знала, что никакого клада в озере нет, она еще полчаса упрямо шла по дну, пока не перешла все озеро и не вылезла на том берегу. И, конечно, ничего не нашла.

Потом она обошла озеро вокруг, набрала много красивых желтых листьев, у трухлявого пня нашла семейку опят, а когда забралась во флаер и поднялась в небо, то еще несколько минут летела не домой, а рядом со стаей диких гусей, которые улетали к югу.

Дома она отдала грибы домроботнику и поставила термос на место.

Все еще спали.

Алиса прошла к себе в комнату, открыла дневник и записала в нем:

«9 октября. Воскресенье. Сегодня я искала клад на дне Сумлевского озера. Клада я не нашла, но встретилась с одной очень интересной девочкой, которую тоже зовут Алиса. И если она когда-нибудь будет читать этот дневник, она догадается, кого я имею в виду. И мы с ней увидимся».

Алиса кончила мыть посуду и вдруг увидела, что на пульте в камбузе загорелся красный сигнал: вода на исходе.

– Пашка! – воскликнула Алиса. – Тебя нельзя пускать в космос.

– Можно, – ответил Пашка. – А что я еще натворил?

– Ты обещал перед отлетом проверить все системы. Я тебе поверила. Воду не экономила, очиститель не включала.

– Вода должна быть, – сказал Пашка, но уверенности в его голосе не было.

– Придется переходить на замкнутый цикл, – сказала Алиса.

– Ты с ума сошла! – сказал Пашка. – Я вторичную воду не выношу! Лучше спустимся на какую-нибудь тихую планетку, наберем воды, заодно разомнемся. Сколько дней летим – скучно!

Алиса не ответила. Ей самой хотелось высадиться где-нибудь, отдохнуть. Может, даже лучше, что вода кончилась.

Пашка уже включил дисплей звездного атласа.

– Нам повезло, – заявил он. – Почти не надо уходить с курса. Слушай: «Планета Ког. Население редкое, занимается земледелием. Климат в основном засушливый. Не рекомендуется опускаться возле поселений, чтобы не пугать местных жителей». Ну как, посетим?

– Посетим, – согласилась Алиса.

Через три часа корабль вышел на орбиту.

Внизу долго тянулась рыжая пустыня, потом на ней появились пятна зелени. Вот и деревня – множество небольших глинобитных хижин вдоль пыльной улицы.

– Заодно, – сказал Пашка, – мы купим у них фруктов и овощей. Нам нужны витамины.

– Но ведь сказано – не пугать местных жителей.

– Сказано, чтобы не опускаться на корабле, – возразил Пашка. – А мы пойдем пешком.

Пашка ловко опустил корабль на прогалине в кустарнике.

Они вышли, закрыли за собой корабль.

Алиса несла пустую корзину для фруктов, а Пашка – сумку с подарками для поселян. Ведь совершенно неизвестно, что они захотят получить за свои фрукты.

Было жарко. Дул сухой ветер. Справа от корабля начинались горы, сначала невысокие, бурые, покрытые лесом, потом высокие, голубые, со снежными вершинами.

Пашка быстро нашел тропинку, которая вела к деревне. От каждого шага поднималась пыль. Кусты тянули колючие ветки с редкими тонкими листьями. Над кустами носились мухи.

– Мне здесь не нравится, – заявил Пашка, вытирая рукавом пот со лба. – Может, перелетим севернее?

– Жаль время терять, – возразила Алиса. – До деревни недалеко.

Пашка чуть было не наступил на змею, похожую на пустынного удавчика. На всякий случай они подождали, пока змея не проползла мимо, – ведь неизвестно, как ведут себя здешние змеи.

Кусты расступились, и впереди показалась деревня.

Перед деревней был загон, в котором толпились животные, похожие на коз и овец. При виде гостей животные начали скулить и блеять.

Дорога, что вела к хижинам, была покрыта толстым слоем пыли. Пыль долго не садилась, в носу свербило, глаза слезились. Откуда-то выскочил большой голый кот и грозно зарычал.

На шум из ближней хижины вылез полосатый темнокожий человек небольшого роста в одной набедренной повязке и начал кричать, что ему не дают поспать после обеда.

Тут он разглядел в пыльном облаке гостей и от изумления раскрыл рот.

– Это еще что такое? – удивился человек. – Кто такие? Почему не знаю?

Весь он, от пяток до бритого затылка, был раскрашен белыми и голубыми полосами и узорами.

– Простите, – сказала Алиса. – Мы путешественники. Мы хотели купить у вас фруктов и узнать, где здесь источник или родник с чистой водой?

– Еще чего не хватало! – вдруг возмутился полосатый человек. – Она над нами издевается!

– Честное слово, мы не издеваемся, – сказал Пашка. – Мы даже не знаем, над чем издеваться.