Когда они добрались до корабля, Илана весело прыгала по пенькам и задорно смеялась, потому что Мекатл, летая вокруг нее, щекотал ее лицо своими усами.

— Что это за червяк? — спросил наблюдавший из кустов за этой сценой, кот.

— Некогда объяснять, — согнувшись под тяжестью провизии, ответил Алексич. — Быстро на корабль, — крикнул он на девочку и мирофеасца и поспешил в пилотный отсек.

Как только корабль стал невидимым и взмыл в небо, как на просеку с яростным лаем выскочила свора собак.

— Мяу…р…р, — заворчал утробно кот, как только Мекатл, заинтересованно подняв вверх усы, попробовал понюхать огромного запеченного осетра.

Они уже полчаса висели на орбите Земли и все это время Падлантает, не обращая внимания на присутствующих, поедал прихваченную ими провизию.

— Может, оставишь и нам что-нибудь? — спросил Алексич, оторвавшись от консоли.

Все это время он сканировал солнечную систему, пытаясь определить место открытия временного портала, через который они попали на Землю, однако его попытки не увенчались успехом.

Все это время Илана с неподдельным восторгом смотрела на кота и грызла ногти.

— Это, какой-то ущербный саламекс? — наконец спросила девочка тихонько у Алексича.

— Я не ущербный, а уникальный индивид, — обижено произнес дамару Падлантаета.

— Имей совесть. Дай и другим перекусить, — потребовал Виктор.

— Извините. Не жрал давно, — произнес кот и, облизнувшись, тяжело раскачивая раздувшимся брюхом, отошел в угол пилотного отсека, где принялся мыть лапой довольную морду.

Алексич поднялся с кресла и подошел к скатерти. Только теперь он заметил, что от запахов, витавших по кораблю, у него полный рот голодной слюны.

Тут были остатки буженины, два вида колбас, маринованные грибы, квашенная капуста, печеный карп, остатки осетра, сало, зеленый лук, жареные перепела, соленые огурцы, расстегаи, клубника, смородина, а главное — хлеб. Что-то было еще, но оно перемешалось с красной и черной икрой и теперь разобрать, что это представляло собой раньше, было не возможно.

— Попробуй. Это вкусно, — протянул Виктор девочке ломоть сала с хлебом.

Та с опаской взяла в руки угощение, сперва его понюхала, а затем откусила маленький кусочек.

— Вкуснотища, — вынесла свой вердикт Илана, проглотив пищу и заинтересованно уставилась на соленый огурец.

— Это ыгл? — спросила она.

— Нет. Это огурец. Он намного вкуснее ыгла, — пояснил Алексич.

Девочка откусила кусочек огурца, посмаковала его и положила обратно.

— Ыглы вкуснее, — сообщила Илана и принялась наблюдать за тем, что ест Виктор.

Мекатл в этот момент, опасливо поглядывая на кота, который к этому времени дошел до мытья своего «хозяйства», схватил одного перепела и мигом его сжевал.

Падлантает отвлекся от своего занятия на хруст костей в пасти дракона и, отрыгнув спутанный клубок шерсти, спросил у Алексича:

— Чей это ребенок я уже знаю. А это что за животинушка такая?

Рябой дракон испуганно вскинул голову, схватил еще одного перепела и взмыл под потолок отсека.

— Это… мирофеасец, — ответил с набитым ртом Виктор. — Он… последний… хранитель… Лучше расскажи, как ты… тут…

— Плохо… Уже пять лет тут маюсь, — развалившись в кресле пилота и вальяжно помахивая хвостом, начал свой рассказ кот. — Когда Юра попытался нас перенести в безопасное место с борта «Катарсиса», я, подозреваю что, как и остальные члены нашей команды, оказался на Земле. Когда я понял, что попал в другой временной отрезок — было уже поздно. Первый человек, которого я повстречал, оказался идиотом… Он продал меня в цирк. Вернее хотел продать… Сначала ему не верили, что я не только понимаю человеческую речь, но и сам могу передавать свои мысли через дамару, и поэтому побили. Когда же я заговорил с хозяином цирка, меня запихнули в клетку, а того простофилю зарезали кинжалом и сбросили в колодец. С тех пор я два года колесил в клетке и веселил герадамасов, копируя рычание тигров и лай собак… Отвратительные создания, — отвлекся от повествования кот, содрогнувшись всем телом. — Потом меня украли цыгане и через год продали Осипу Ганнибалу, который ради развлечения посадил меня на цепь возле дерева. Когда было холодно я жил на конюшне, а летом сидел возле дерева, развлекая во время пиршеств гостей барина. Так как я счел благоразумным больше не подавать виду, что могу общаться через дамару, то, в основном, веселил людей тем, что научился воспроизводить своими голосовыми связками одно слово.

Кот задрал к верху голову с хвостом и, широко раскрыв пасть, истошно заорал: «Мя…я…Мяя…сса… Мяса».

От неожиданности Виктор закашлялся, подавившись расстегаем. Опустившийся было на пол Мекатл, подскочил пружиной и опять завис под потолком, испуганно ворочая глазами, а Илана, тоже с набитым ртом, наоборот — радостно захлопала в ладоши.

— Со временем я заметил, что стал деградировать. Поэтому украдкой я разговаривал с той дворовой девочкой — Ариной, которая в благодарность за то, что я ей рассказывал различные истории из своей жизни за время странствий с цирком и цыганами, иногда меня подкармливала, — продолжил рассказ Падлантает. — Так бы давно уже окочурился с голода… А сегодня я почувствовал скачок энергии, но решил, что мне показалось… А тут ты… Я так рад, — расчувствовался кот и подбежал к Виктору, ткнувшись холодным носом ему в губы.

— Ой, какой ты хорошенький, — рассмеялась девочка и, оттолкнув Алексича, повисла на шее у кота.

— А как вы тут оказались? — покорно терпя, пока Илана трогала руками его усы, спросил Падлантает.

— Это долгая история, — начал рассказывать свои злоключения Виктор и когда он дошел до того момента, как он оказался в измерении илилифа, то обратил внимание, что его никто не слушает.

Девочка уснула на полу в обнимку с котом, а Мекатл скрутился клубком в пилотном кресле. Виктор и сам почувствовал, что его веки непреодолимым образом слипаются. Его живот благодарно булькал и распространял по телу приятное тепло и немощь.

Убедившись, что в космическом пространстве признаков активной разумной деятельности не появилось, Алексич занес на руках Илану в спальный отсек и пристроился на соседнем месте, чтобы вздремнуть полчасика и набраться сил…

Как только все окончательно погрузились в сон, тело дракона охватило изумрудное сияние, а анкх спящего кота, сквозь патлы скатанной шерсти на голове, испустил синеватое свечение. Два источника излучения встретились, и аквамариновое свечение охватило не только внутренние перекрытия, но и сам корабль.

В косых лучах солнца, плывшая по орбите «Калоша», засветилась яркой звездой…

В это время на Земле, возле старого дуба стояла Арина, дочь дворового мужика Родиона, смотрела в ночное небо на летящую сквозь звезды голубую точку и горько плакала от того, что она больше никогда не увидит своего волшебного кота.

Когда Виктор проснулся, Земля уже прошла половину орбиты вокруг солнца. Из пилотного отсека доносился веселый смех девочки. Когда Алексич туда зашел Илана сидела верхом на, парившем под потолком, Мекатле, а тощий кот пытался допрыгнуть до дракона и схватить его за, крутившийся в разные стороны, хвост.

— Привет, — недовольно буркнул Виктор. — Что делать будем? Надо как то найти остальных наших друзей. Я встречался с илилифом и он…

— Я уже все знаю, — прервал Алексича кот.

— Откуда? — удивился Виктор.

— От дракона, — ответил кот. — Пока ты храпел, как чудовище, я синхронизировал свой анкх с его атлем, с твоим сознанием и сознанием Иланы. Теперь я чувствую эоны Настет, Савитара, Камилы и даже… того, кого мы знали под именем Юра.

— Икин жив? — с надеждой в голосе спросил Виктор.

— Нет. Он погиб, но его эон находится в крепкой связи с девочкой… Я его чувствую, но не понимаю где он.

— Как нам вернуть наших друзей?

— Для начала, нам необходимо отыскать Камилу, — начал кот.

— Почему именно ее? — угрюмо спросил Алексич.