Мама, пока была жива, называла его — Яритэ, а все остальные жители их города звали его просто — Юрка. Конечно, городом назвать их подземный бункер, по сравнению с теми городами, которые были на планете до нашествия архонтов, было трудно. На уроках истории им рассказывали об огромных поселениях, в которых люди жили до вторжения. Он и остальные ребята его возраста не верили, что люди могли так просто и беззаботно жить, но когда из очередного рейда Никита Сергеевич привез несколько ящиков с различными книгами, они убедились, что это правда. Еще, чуть позже, разведчики привезли несколько телевизоров с накопителями информации и на уроки в школу стали приходить взрослые. Они смотрели довоенные видеозаписи и улыбались восхищенным возгласам детей, когда на проекции экрана возникали огромные небоскребы и шикарные автомобили. В этих фильмах не было ни кровожадных акремонцев, ни злобных архонтов, про которых рассказывали разведчики, возвращаясь из рейдов.

Переводить фильмы с одного языка на другой не требовалось — в многонациональном городе говорили на многих языках, когда-то существовавших народов, но преобладал русский язык, потому что славян все-таки было большинство. Если между взрослыми разных национальностей еще некоторое время просматривался определенный языковой барьер, то дети нового поколения прекрасно понимали друг друга, используя универсальный язык, основой которого была кириллица, впитавшая в себя отдельные слова и фразы из других языков.

В свои двадцать лет о себе он знал не много. Мать звали Йоко, поэтому фамилия у него была Икин, а по отчеству он был Максимович. Про отца он знал, только со слов матери, что тот погиб во время восстания, когда акремонцы пошли против архонтов и уничтожили их корабли-матки. Мама ему всегда говорила, что он не обычный, потому что в его жилах течет кровь воинов ее народа, погибшего полностью от рук Архонтов, а отец его был не таким как все — особенным, но что она имела в виду он так и не узнал. Мама, вместе с его сводным младшим братом, которого она родила спустя два года после рождения Юрки, погибла после массированной атаки акремонцев на город, когда ему было пять лет. В тот день лицеклювые, бродившие до этого небольшими разобщенными группами по тайге, объединились в один большой отряд и совершили набег.

Из двух тысяч людей в живых остались только чуть больше половины. Погибли в основном дети, которые родились после восстания, и слепые. Из бывших узников, бежавших из лагеря архонтов, располагавшегося до этого недалеко от Патомского нагорья, ослепли те, кто вместо того что бы смотреть себе под ноги во время побега из плена, долго смотрел на сияние в небе, появившегося после взрыва одного из кораблей-маток архонтов.

Поначалу ослепшие люди были обузой, но после первого урожая капусты, пшеницы, гречки и картофеля, который собрали с плантаций разбитых возле города после лютой зимы, которая длилась всего лишь несколько недель, их начали задействовать на работы по заготовке продовольствия. Работы им хватало. Холода больше не возвращались, и урожай собирали два раза в год.

Похоронить после боя удалось не многих, потому что человеческие тела являлись для акремонцев одним из основных источником пищи. Два дня они вытаскивали из бункера людей, которые не смогли от них скрыться и уводили в сторону их лагеря — бывшего места содержания людей, основавших город. Так продолжалось до тех пор, пока бойцы из числа самых крепких мужчин, не контратаковали их, уничтожив значительную часть отряда акремонцев. Трупы погибших врагов жгли в кострах возле города на протяжении пяти суток. Благо бензина тогда еще было в достатке и черный смрадный дым от костров, стелился над лесом плотной завесой на многие километры несколько суток.

После этого столкновения установилось относительное спокойствие. Дабы избежать таких инцидентов в дальнейшем, на совете было принято решение раз в полгода отводить несколько десятков оленей, коз и овец, которых успешно разводили скотоводы, к лагерю акремонцев. Больше крупных сражений, не считая постоянных небольших стычек на границе территорий между людьми и акремонцами, не было. Добровольцы, которые отводили животных на нейтральную территорию, не вернулись только однажды, после того как волки загрызли половину стада еще на подходе к лагерю лицеклювых. Видимо их захватили взамен недостающего количества животных.

Тем, что в тот день, когда погибла его мать и брат, Юрка остался живым, он был обязан Никите Сергеевичу. В момент атаки Юра был еще с несколькими десятками детей на складе продовольствия, где они занимались переборкой проросшего картофеля. Когда началась паника, Никита Сергеевич схватил Юрку своей единственной рукой и бежал с ним в полной темноте по переходам бункера несколько километров до резервного выхода, где согласно заранее разработанного плана на случай внештатной ситуации, собрались выжившие жители, опрокинувшие впоследствии нападавших. С тех пор Юрка хвостом ходил за Никитой Сергеевичем и был его любимчиком.

Впрочем, жизнью Никите Сергеевичу были обязаны все жители их города. Именно он собрал выжившие остатки беглецов, бродивших в окрестностях бункера, после того как акремонцы подняли восстание и привел их сюда. Накормил, обогрел и раздал оружие, которое верой и правдой служило до сих пор. Из его рассказов Юра знал, что тот до нашествия архонтов был техником и сражался в отряде сопротивления, располагавшегося в этом бункере, до того момента, пока их не уничтожили акремонцы и люди из числа воинов архонтов. Из всего отряда чудом выжил только он, отделавшись лишь потерей левой руки. У него был брат близнец, который тоже погиб в том бою, спасая жизнь Никите Сергеевичу. И именно Никита Сергеевич привел в бункер вездеход, на котором и осуществляли первые вылазки после того как бои в небе прекратились.

Спустя несколько лет в автопарке города появилось с десяток танков на воздушной подушке и импульсных противовоздушных пушек. Так как запасных блоков с водородным топливом для танков было мало, их вкопали по периметру территории на подступах к городу. Импульсные пушки установили на склонах горы, в которой располагался бункер, но пользовались ими только однажды, когда истребитель Архонтов слишком близко приблизился к их поселению. До этого они прилетали, но находились на почтительном расстоянии. Каждый раз, зависая над лесом, корабль транслировал в течение получаса «Гимн Плероме», который пели в «Доме радости» каждые выходные бывшие узники городов-поселений архонтов. Первые несколько раз транслирования гимна, жители города, находившиеся снаружи бункера, впадали в транс и стояли как вкопанные, беззвучно шевеля губами. Если бы не Никита Сергеевич, никак не реагировавший на протяжные мелодичные звуки, который бегал и хлопал по щекам, застывшим людям, то неизвестно еще чем бы это заканчивалось. Видимо, бывшие хозяева не хотели так просто отпускать своих рабов. В тот раз, получив несколько снарядов, черный корабль, неуверенно ныряя, ретировался восвояси. С тех пор корабли Архонтов лишь изредка проносились высоко в небе над городом, а последние два года их вообще не видели. По рассказам Никиты Сергеевича, раньше во время нашествия, сбить их было невозможно, потому что они генерировали защитное поле. После того, как акремонцы уничтожили корабли-матки, защитное поле на технике архонтов исчезло и они стали уязвимыми.