Дед Миша матерился такими витиеватыми ругательствами, умело разбавленными словами из языка архонтов, что у незнакомого с ним человека могло сложиться мнение о том, что перед ним представитель внеземной цивилизации. Учитывая то, что у деда Миши лицо и руки были темно-синего цвета, а его нос, по причине отсутствия последних зубов, опустился ближе к подбородку и принял очертания орлиного клюва, то издалека его вполне можно было принять за акремонца.[36]

Дело в том, что утром, на один из технических кораблей, которые работали под водой и заканчивали монтаж поврежденного маяка-пирамиды, напал пятидесятиметровый кальмар. Конечно, справиться с тридцатиметровым механизмом и утащить его на дно, кальмару, который, возможно, принял его за кашалота, не удалось. Техник, весь обвитый щупальцами монстра, поднялся на поверхность и, устремившись в небо, в мгновение ока пролетел пять километров до берега, где подводное чудище, наконец, сообразило ослабить хватку и шлепнулось огромной тушей посреди ящиков с провизией подготовленных для погрузки в транспорт.

Размахивая в предсмертных судорогах пятиметровыми в диаметре смертоносными щупальцами, кальмар разметал несколько десятков контейнеров с овощами и фруктами. Конвульсии умирающего головоногого еще не закончились, как акремонцы, готовившие погрузку, с радостным чириканием кинулись его грызть.

Однако подводное чудище быстро умирать не собиралось. Как только его начали рвать на части, оно еще яростней начал бить щупальцами по земле, пытаясь добраться до воды. В результате на двести бхактов в армии Савитара стало меньше. Их погибло бы еще больше, если бы люди не порубили его на куски аджагавами.[37]

Тело кальмара хотели полностью отдать акремонцам, которые за прошедшие полгода с момента, как Савитар взял над ними контроль, увеличили свою численность почти в два раза, но дед Миша, который считал себя умелым кулинаром и истинным гурманом, заявил, что он расчленит тушу, чудовища и приготовит отличное угощение для жителей Озерска.

Но, как-то готовка деликатеса не заладилась с самого начала. Когда дед Миша, вместе со своими помощниками, занялся разделкой туши, то случился казус. Распиливая аджагавой кальмара, он, совершенно не зная строения головоногого, задел у него в полости мешок с чернилами. Результат не заставил себя ждать — волна вонючей жидкости накрыла с головой незадачливых поваров, окрасив открытые участки их кожи в темно-синий цвет. Мало того, что чернила монстра имели отвратительный запах, но еще к тому же не хотели смываться даже в специальных помывочных капсулах корабля.

Дед Миша нарезал триста килограмм мяса и, пока ожидал транспорт для доставки его в Озерск, бдительно охранял от нападок прожорливых акремонцев. То ли кальмар был какой-то неправильный, то ли он долго пролежал на солнце, но в течение двух часов, пока нашли незадействованный корабль, продукт приобрел еще более неприятный запах и черный цвет.

Провоняв насквозь запахом тухлятины, дед Миша в течение двух часов терроризировал поваров одного из пищеблоков Озерска, которые готовили мясо кальмара под его чутким руководством.

Когда Юра вместе с Савитаром зашел в пищеблок, что бы узнать, что за смрад распространяется по улицам города, дед Миша как раз выудил из одного из котлов для дегустации кусок мяса размером со свою руку. Преисполненный гордости, он, прижмурив глаза, вкусил плод своего кулинарного искусства…

В итоге последние три зуба деда Миши остались в куске кальмара. Несмотря на длительную варку, мясо, не утратив противный запах, осталось жестким и упругим.

Вот и матерился дед Миша, сверкая белками глаз на темно-синем лице, извергая своим уже полностью беззубым ртом страшные проклятия. Закончилось тем, что дед Миша пришел к выводу, что во всем виноваты акремонцы и что лучше было бы разводить свиней, чем бесполезных лицеклювых, которые только: «Жрут и срут».

Савитар, который уже почти полностью освоил людскую речь, сделал вид, что ничего не понял и откусил кусок головоногого. Когда весь ломоть кальмара в три укуса исчез у него в клюве, тот на ломаном языке людей, начал уверять деда Мишу, что ничего вкуснее он не ел и это будет отличным угощением для молодых бхактов из последней кладки.

Дед Миша, который на самом деле испытывал симпатию к шестирукому предводителю акремонцев, но тщательно это скрывал, маскируя свои чувства постоянными оскорблениями в адрес Савитара, был польщен, что хоть кто-то оценил его кулинарные потуги. Однако досада на то, что его последние зубы покинули его при таких обстоятельствах, ни как не давала ему успокоиться.

— Не подлизывайся ко мне, гадость шестирукая, — продолжал ругаться дед Миша: — из-за вас это все. Меня теперь женщины любить не будут. Кому я без зубов нужен?

— Дед Миша, у тебя и так зубов то не было, — еле сдерживая усмешку, сказал Юра.

— Ты…молодой, — огрызнулся дед Миша: — а я теперь кроме старух никому и не нужен. А, я, молоденьких люблю.

После того как Юра переместил всех жителей своего бункера в Озерск и начал потихоньку интегрировать в человеческое общество молодежь, воспитывавшуюся на флагмане в обществе пандорцев, то дефицит, возникший в результате боев с акремонцами под предводительством Сурьи[38], в представителях мужского пола исчез. Если поначалу интеграции бывших пандорцев мешал языковой барьер, так как они разговаривали на языке архонтов, то потихоньку они начали очеловечиваться и теперь отличались от других людей только легкой замкнутостью и акцентом.

Это на себе сразу прочувствовал дед Миша, считавший себя импозантным мужчиной. Как только все внимание женского пола их бывшего города-бункера переключилось на представителей Озерска и бывших пандорцев, дед Миша постоянно находился в депрессии и пытался хоть как-то привлечь к себе внимание хоть кого-нибудь из прекрасного пола, независимо от возраста.

— Дед Миша, не расстраивайся, — попытался успокоить его Юра: — Я попрошу Давида, и он сделает тебе прекрасные зубы из дланка[39], а когда мы уйдем с экипажем корабля в рейд, то ты останешься на Земле самым нужным и опытным мужчиной.

Просияв темно-синим лицом, дед Миша не смог удержать свою беззубую улыбку и его, больше ничем не сдерживаемая, слюна поспешила тоненькой ниточкой пролиться на камуфляж, который он упорно отказывался менять на более практичный и удобный костюм-зентай. Вытерев с подбородка тыльной стороной ладони остатки слюны, дед Миша заявил:

— Зубы это хорошо, но я то… с вами лечу. Что я тут не видел… А там как вы без меня? — показал он пальцем в вечернее небо.

Юра начинал сердиться. Дабы не вдаваться в ненужную полемику, он развернулся и, молча, вышел из пищеблока.

Икин уже неоднократно объяснял деду Мише, что тот не может быть членом его команды, которой предстояло выйти через межгалактический рукав в открытое пространство Вселенной для атаки армады архонтов, приближавшейся к их галактике.

Экипаж корабля был уже сформирован. В его состав входили: тысяча разведчиков из бункера, две тысячи гвардейцев обоих полов из Озерска, две тысячи бывших пандорцев, армия акремонцев и технический персонал из других рас, которые пожелали перейти на сторону герадамасов, после захвата флагмана[40].

Инопланетную часть экипажа, не считая десяти тысяч акремонцев, составляли пятьдесят орояэльцев, двадцать три хармедонца, пятнадцать саламексов, сорок давейфе и один амбросиец.

Орояэльцы — трехметровые, покрытые с ног до головы густой шерстью, обезьяноподобные существа, отвечали на флагмане за вспомогательные корабли технической поддержки. Именно они занимались восстановлением внешних систем маяка. Несмотря на устрашающий вид, они были добродушными и общительными. Даже, невзирая на то, что они владели только языком архонтов, в случае отсутствия дамару[41] они прекрасно объяснялись с людьми жестами. Это и послужило основой возникшей симпатии к ним со стороны людей, которые с представителями других миров, предпочитали не только не общаться, но и лишний раз без повода не встречаться.