— Расскажи мне про себя, — попросил Максим.

— Ладно. Начну с начала. Архонты, научившись извлекать эманации из живых существ, прежде всего, уничтожили илилифов, которые и разработали эти технологии. Это была очень развитая в техническом плане раса, которая первая вышла на космические просторы и установила контакт с другими расами, но они были очень наивны, что и послужило причиной их полного уничтожения. Архонты начали активно накапливать энергию эманаций, уничтожая для этих целей многие расы. Кстати, эти летающие шары, а также сколопендры на самом деле являются накопителями эманаций или, по-вашему, душ. Они конденсируют в себе часть Плеромы — источника всего сущего, но использовать напрямую эту энергию невозможно. Для ее трансформации в пригодную для их нужд силу, архонты используют элелейцев. Сами по себе они и есть сгусток энергии. Они так устроены, что могут преобразовывать энергию из любого источника в энергию другого типа. Молодых элелейцев используют для контроля над матками акремонцев, а взрослые особи перерабатывают захваченные эманации в энергию необходимую архонтам. По законам Вселенной, если в одном месте убыло, то в другом прибыло. Но этого не происходило. В результате в Плероме возник дисбаланс, и равновесие было нарушено, которое восстановилось только после Великого сражения, про которое я тебя рассказывал. В настоящее время баланс опять нарушен и я должен был выполнить определенные действия, что бы этот баланс восстановить.

— И что же ты сделал? — спросил Макс.

— В 1908 году я прибыл на вашу планету на самом совершенном корабле. Этот корабль — изобретение илилифов. Он может передвигаться мгновенно на огромные расстояния без использования межгаллактических рукавов. Он неуязвим и управляется силой мысли. Корабль напрямую использует энергию Плеромы и ему не надо никаких дополнительных источников энергии, как для кораблей-маток архонтов. Именно этот корабль и спас хармозельцев от истребления в Великом сражении. Я, проживая жизнь в теле хармозельца, похитил этот корабль и прибыл на вашу планету. Мое прибытие не осталось не замеченным. В историю мое появление вписали как «Тунгусский метеорит»[12], но на самом деле я вошел на корабле в почву Земли в месте, которое называется «Патомским кратером». Я его настроил так, что он нейтрализует как технологии архонтов, так и технологии хармозельцев. Кроме того корабль воздействует на их организмы и они не могут физически приблизиться к месту нахождения корабля. Соответственно и я, в физической оболочке хармозельца, не мог находиться возле него. Поэтому до лета 1996 года я скрывался в лесах Челябинской области, пока пандорцы, засланные архонтами, меня не вычислили. Я уничтожил в схватке всех врагов, но был смертельно ранен, — закончил Аллоген и о чем-то задумался.

— Слышал про «Кыштымского карлика»[13]? — спросил Аллоген.

— Да. Я помню, читал что-то про это в библиотеке учебного центра в разделе «Мифы конца двадцатого, начала двадцать первого веков», готовясь к семинару по теме «Влияние средств массовой информации на сознание людей».

— Так вот это был я. Не знали они только одного, что я странник. Иначе я бы так просто не отделался физической смертью, а попал бы в один из их конденсаторов.

— Послушай, а что происходит с душами, которые попадают к ним? — прервал рассказ Аллогена Максим.

— Они перестают существовать. Эманации исчезают в том виде, в котором они были. С ними исчезает их энергия и информация, которая накапливалась ими. Соответственно нарушается круговорот жизни во Вселенной, а это рано или поздно приведет к гибели всего живого. Как говорят в пословице: «Что жил, то зря».

— А, архонты про это знают?

— Конечно, знают.

— Тогда почему они не остановятся?

— А почему земляне, зная, что уничтожают свою планету, не остановились, пока вас не остановили? Архонты очень эгоистичны и эта черта от них перешла адамасам, а от них герадамасам, то есть людям.

— А как ты человеком стал?

— Я тебе, кажется, рассказывал, что могу сам выбирать себе физическую оболочку. В двухтысячном году я родился в семье преподавателей в городе Иркутске. Рос, учился…

— А откуда ты знал, что надо угнать корабль и прибыть на Землю? — опять его перебил Максим.

— Об этом знал Вселенский Единый, а я делал только то, что было нужно. Так было предопределено. А вообще давай отдохнем.

— Я думал тебе это не надо.

— В теле человека мне надо тоже кушать, какать и отдыхать во время сна, а не во время разговоров с тобой. Все спи. Нам еще нужно преодолеть четыреста километров, чтобы добраться до моего корабля. А на нем мы выполним то, что предопределенно.

Что было предопределенно, Максим спрашивать не стал, а закрыл глаза и моментально уснул.

Проснулся он оттого, что живот скрутило такой болью, от которой хотелось выть. Солнце висело уже, где то в полуденной фазе. Аллоген лежал с закрытыми глазами. Спал он или нет, выяснять не было времен. Согнувшись пополам, Макс побежал в кусты и загадил приличную часть природы. За это время его покусали мошки так сильно, что у него появилось желание срочно бежать вперед.

— Хорошо, что сейчас август, а не ноябрь, а то и подтереться было бы нечем, — отметил про себя Макс.

Когда он вышел из кустов Аллоген был уже на ногах.

— Давай быстрее. И, пожалуйста, не отходи далеко от меня. Я генерирую особое поле, благодаря которому нас не кусает мошкара, и не видят корабли-разведчики, которые уже несколько раз пролетали над нами. Нам надо спешить. Архонты уже почти восстановили свои ретрансляторы и, если они откроют межгалактический рукав, тогда вряд ли нам получится покинуть планету.

— Ты же говорил, что корабль неуязвим.

— Что бы быть неуязвимыми нам необходимо выйти за пределы энергетического поля планеты. Когда корабль активируется, архонты нас засекут и попытаются заблокировать нам выход на околоземную орбиту.

— А почему мы не можем на этом корабле уничтожить их ретрансляторы?

— Потому что илилифы были наивны и миролюбивы. Корабль не имеет средств уничтожения, а только средства защиты и задуман он был как транспорт.

— Ладно. А что за ретрансляторы?

— Это сеть пирамид, разбросанных по всей планете. В том числе и на Марсе. Основные были затоплены, но архонты уже их подняли. Все пошли.

Некоторое время они шли молча. Через час ходьбы Максим решил завести разговор:

— А где ты достал это рванье, которое на нас одето?

— Где достал, там уже нет. Скажи спасибо, что хоть это есть. А то шел бы сейчас голый и пугал бы нашего медведя своим прибором.

— Главное что бы он нас не напугал или снежный человек не вышел где из леса.

— Нет никакого снежного человека. Это было несколько десятков орояэльцев, которые потерпели крушение на своем корабле несколько столетий назад и не имели возможности выбраться с вашей планеты.

— И где они сейчас?

— Кого-то убили, кто-то умер сам. Бедняги.

Около часа Макс двигался молча и думал об Йоко. О том, как она там сейчас. Что она делает. Мысль о том, что ее уже изнасиловали, похотливые поляки из соседнего блока, не давала ему покоя. Его мысли прервал Аллоген:

— Никто ее не изнасиловал. Я внушил мысль всем мужчинам барака о том, что ее лучше не трогать.

Макс все никак не мог привыкнуть к тому, что Аллоген видит его мысли. Но был ему благодарен за то, что тот позаботился о Йоко.

— Почему ты убил акремонку из нашего барака? Ты же мог просто ее обездвижить?

— Чтобы они не догадались о том, что ты бежал из лагеря при помощи странника. Кроме нее погибли еще несколько акремонцев, один архонт и десятки людей, которые отвлекали внимание, пока мы с тобой оттуда выбирались. Архонтов очень мало и смерть каждого они чувствуют на расстоянии… А это их приводит в ярость…А если они узнают, что я странник они приложат все усилия, что бы меня остановить. Остановят меня — остановят и тебя.