— Все хорошо, — проговорил он ободряюще. — Все уже позади.

Только тогда он заметил, что девушку сотрясает мелкая дрожь.

Из-за сильной еще качки он боялся зажигать свечу или фонарь.

— Робин, проводи… миледи в ее каюту, — попросил Алекс, слегка запнувшись на титуле, которого раньше избегал.

— Нет, я хочу остаться с Мэг, — запротестовала Дженна.

С его губ уже были готовы сорваться резкие слова о том, что ему нет дела до ее желаний, что она всего лишь пленница и ответственность за ее жизнь и здоровье лежит на нем, но он осекся и только спросил:

— С какой стати вы беспокоитесь о дочери якобита, безвестной сироте?

— Я ей нужна, — ответила девушка, упрямо выпятив подбородок.

Хорошо представляя себе, каково это — провести много часов возле раненой, застыв в такой неудобной позе, Алекс, несмотря на свою безграничную ненависть к Кемпбеллам, ощутил невольное восхищение самоотверженностью одной из них.

— Мэг будет только хуже, если вы упадете без сил, — уже мягче проговорил он, по-прежнему чувствуя на себе ее взгляд.

— Но вы, должно быть, тоже устали и нуждаетесь в отдыхе, — строптиво возразила она.

— Я привык, миледи, потому что много месяцев провел в бегах, спасаясь от англичан и их приспешников — на отдых времени почти не было, — объяснил Алекс, подумав: «Интересно, она упряма от природы или просто не хочет уступить мне?»

— Вы определенно решили, что я бессердечная аристократка, которой нет дела до бедных и гонимых!

— Я слишком мало вас знаю, чтобы делать подобные выводы, речь идет об отдыхе, который необходим каждому живому существу. Словом, сейчас же отправляйтесь к себе в каюту, я пришлю кого-нибудь вам на смену.

Однако Дженна и не думала выполнять его приказ.

— Пожалуйста, пусть она останется, — раздался вдруг с койки слабый, едва слышный голосок.

— Мэг! — едва не задохнувшись от радости, воскликнула девушка, и Алексу показалось, что она вот-вот заплачет.

Отведя взгляд, он наклонился к девочке и пощупал худенькую щечку — она по-прежнему была сухой и горячей, но, похоже, температура немного спала. Или ему просто хочется так думать? Он уже давно не верил в молитвы и чудеса, но, может быть, господь его все-таки услышал?

Алекс опустился на колени рядом с Робином и погладил девочку по щеке.

— Ты хочешь, чтобы миледи осталась, малышка? — спросил он.

— Да, пожалуйста…

— Хорошо, будь по-твоему.

Реакция Мэг удивила его, тем не менее он не мог пренебречь ее желанием.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, беря ее маленькую, тонкую ручку в свою.

— Чертовски хорошо! — нарочито бодро ответила девочка.

Мисс Кемпбелл поежилась. «Да, мы с Берком не смогли привить малышке хороших манер», — заметив это, с сожалением подумал Алекс.

Мэг пошевелилась и охнула от боли. Он озабоченно потрогал припарку, оказавшуюся влажной и липкой на ощупь, — она была в крови.

— Вы давно давали девочке настойку опия? — спросил Алекс.

— Давно, — последовал ответ. — Я не могла отойти. Мы привязали ее, но Мэг вела себя неспокойно, и я испугалась, что она причинит себе боль.

Алекс помолчал, прислушиваясь к своим ощущениям, — качка продолжалась, но корабль уже не швыряло, как щепку. Он глянул в маленькое окошко — волнение стало намного тише.

— Пожалуй, ее можно отвязать, — наконец объявил он. — Самое худшее позади.

Теперь надо было остановить кровотечение. Мэг, стиснув зубы, стоически выдержала болезненную процедуру. Взяв из аптечки пузырек с настойкой, Алекс отлил из него в чашку — совсем немного, чтобы не вызвать у девочки опасной привычки к опию, — и огляделся в поисках воды. Кувшин, вставленный в специальное гнездо в стене, благополучно пережил шторм, но опустел — его содержимое расплескалось.

— Робин, сходи на корму, принеси воды, — приказал Алекс.

— Есть, сэр! — с готовностью отозвался мальчик, вскакивая на ноги.

Прекрасно воспитанный, он был намного обходительней, чем Мэг. После того как Алекс принял под свое командование «Ами», Робин, который до того называл его просто «Уилл», стал обращаться к старшему другу не иначе, как «сэр». Настоящего имени своего благодетеля он не знал, а если и знал, то помалкивал, ни разу не проговорившись. Пожалуй, только Берк мог бы рассказать, кто такой на самом деле капитан Уилл Мэлфор, но болтливость не входила в число его недостатков.

Стараясь не пролить настойку, Алекс направился к Мэг. Внезапно корабль сильно качнуло, и в тот же миг девушка рванулась к раненой, чтобы не дать ей упасть. Это был искренний порыв, продиктованный не чувством долга, а идущей от сердца заботой. Ничего удивительного, что Мэг не хотела отпускать от себя свою сиделку. Он припомнил мелодию колыбельной, щемящее одиночество и печаль в голосе девушки…

Бедная Мэг, как давно она не видела ласки и нежности! По меньшей мере, все время, пока длился их побег из Шотландии. Впрочем, наверное, дольше, потому что мать девочки — Алекс сам был тому свидетелем — заботливая и любящая женщина, предпочитала прятать свои чувства под маской суровой сдержанности. И конечно, она не пела дочке колыбельных песен.

Мэг трогательно ухаживала за ней, когда та заболела, но несчастная женщина умерла — у нее не было той воли к жизни, которая поддерживала сейчас ее дочь, и она просто сдалась болезни.

Алексу вспомнились сухие, без слез глаза девочки, когда она смотрела, как он хоронил последнего самого близкого ей человека. Бедняжка словно окаменела, спрятав свое горе глубоко в душе. Но теперь она, раненая, худенькая, с всклокоченными, коротко обрезанными волосами, больше, чем когда-либо, казалась беззащитным ребенком, нуждающимся в заботе и ласке, которые может дать только женщина.

Пусть даже эта женщина — дочь лорда Кемпбелла. Дверь распахнулась, и порог «лазарета» тяжело переступил Робин с небольшим бочонком воды в руках. Нацедив оттуда в чашку воды, капитан смешал ее с небольшим количеством настойки опия и подал Мэг: — Пей, дорогая.

С несвойственной ей прежде кротостью девочка послушалась, и вскоре ее прерывистое, хриплое дыхание стало гораздо ровнее. У Алекса немного полегчало на душе. Он посмотрел на Дженет Кемпбелл, ожидая одобрения, но она молчала. В следующее мгновение корабль снова сильно качнуло, и она опять прильнула к девочке, оберегая ее от падения. Убедившись, что девочка больше не страдает от боли, капитан нащупал в ящике с инструментами кремень с огнивом и попытался высечь искру. При всем его опыте удалось это не сразу, но в конце концов трут вспыхнул и каюта осветилась слабым пламенем свечи.

Мисс Кемпбелл взяла из аптечки чистый кусок ткани и с его помощью осторожно обмыла девочке рану — воспаленная, со швом, кое-где прорвавшим кожу, она выглядела ужасно.

— Нужно сделать припарку из молока, — с тревогой сказала девушка.

— Только где его взять? — нахмурился Алекс.

— Молочная припарка — лучшее средство от воспаления.

— Хэмиш так не считает, — холодно бросил он.

— Но масляная припарка, похоже, совершенно бесполезна, — так же холодно ответила Дженна.

— Может, вы знаете подходящее заклинание и можете наколдовать нам козу или корову?

Он заметил, как она вздрогнула и посмотрела на него со страхом и болью.

Алекс тут же пожалел, что обидел ее, — в конце концов, она ухаживала за Мэг и делала это с полной самоотдачей.

— Отправляйтесь к себе и отдохните, — повторил он свою просьбу. — Утром вы снова понадобитесь.

— А разве вам не надо отдохнуть?

— Я посплю потом.

— Если нам не встретится еще один английский корабль.

— Да. — Он сурово посмотрел ей в глаза.

— Что, в этом случае вы снова найдете шторм и — черт с ней, с Мэг, да?

Алекс опешил, пораженный не столько нелепым обвинением, сколько неожиданной для леди грубостью, но потом перешел в наступление:

— А вы представляете, что будет с Мэг, если нас захватят англичане?

— Уверена, хуже, чем сейчас, уже быть не может.