— Ваши отношения с англичанами нас не касаются.

— Говорят, вы не получаете за свои камни справедливой цены, потому что на алмазном рынке всем заправляют португальцы, которые отправляют их в Индию и продают как товар с тамошних копей, — продолжал Алекс.

Бандейранте и падре молчали, ожидая дальнейших объяснений.

— Мой друг-француз обещает продать ваши алмазы напрямую, без посредников, — раскрыл свой главный козырь капитан. — Мы дадим вам хорошую цену.

— Мы можем просто убить вас обоих и забрать деньги, не так ли?

— Вам это не выгодно: я налажу для вас постоянный канал сбыта камней.

Падре и индеец переглянулись.

— Не думаю, что вам по душе засилье португальских купцов, — гнул свою линию Алекс.

— Почему я должен вам верить? — сплюнув на землю, заговорил Жоржи.

— Потому что мы оба из тех, кто не любит власти. Индеец снова сплюнул, и Марко встревожено посмотрел на своего капитана. Но священник вдруг широко улыбнулся.

— Так у вас есть то, что нам нужно? — спросил Алекс, с подозрением покосившись на падре — он не доверял таким улыбкам.

— Скажем так: я могу это достать, — ответил Жоржи на местном диалекте. — Как насчет денег?

— Деньги частично у меня с собой, но большая их часть в Витории.

— Вы нам не доверяете?

— А вы мне?

Жоржи несколько мгновений смотрел ему в глаза, изучая, потом сказал:

— Вы смелый человек, сеньор, но я должен все обдумать и проверить.

— Мы должны вернуться в Виторию через десять дней.

— Это не моя забота, сеньор, я вас к себе не приглашал.

— Нас пригласил Томас.

— Он не имел права. Откуда мне знать, может, вас подослало ко мне правительство?

— Смотрите сюда, — сказал Алекс, откидывая налипшие на лицо волосы. — Разве у правительственных ищеек бывают такие шрамы?

— Вот это да! — ухмыльнулся Жоржи. — Что ж, может быть, мы и поладим.

Время тянулось медленно-медленно, каждый день становился новой пыткой. Дженна изнемогала от беспокойства — где Алекс, что с ним? Она никогда не думала, что может о ком-то так тосковать… Чтобы как-то отвлечься, она нашла себе занятие: стала учить Мэг грамоте. Поначалу девочка отнекивалась — в отличие от Робина, прежде она совсем не читала книг и не интересовалась ими, но Дженна внушила ей, что хороший моряк должен уметь читать, чтобы пользоваться лоциями, и Мэг взялась за учебу. Занятия пробудили ее живой, пытливый ум, и, раз начав, она уже не могла остановиться. Когда Дженна отдыхала, занятия вел Робин.

За несколько дней Мэг выучила алфавит и стала складывать слова.

На пятнадцатый день после ухода Алекса «Исабель» пришлось подойти к берегу, чтобы пополнить запасы пресной воды. Рядом стояло на якоре небольшое каботажное судно под португальским флагом.

Дженна была возле поручней, когда Клод свесился вниз и прокричал португальцам на ломаном испанском: «Что нового, сеньоры?»

Ответа молодая женщина не поняла, но у нее упало сердце — первый помощник побледнел, как смерть.

— Англия и Франция подписали мирный договор, — обернувшись к ней, сообщил он.

Следующие два дня Алекс и бандейранте торговались и пили — последнее, похоже, по местным представлениям, составляло неотъемлемую часть всякой сделки.

Если человек не пьет, значит, что-то скрывает и ему нельзя доверять, считали бандейранте, поэтому в первый день Жоржи Фильо наотрез отказался разговаривать о деле, и началась чудовищная пьянка. Поначалу Алекс пытался не отставать от своих новых партнеров, но куда там! Они наполняли свои деревянные кружки так часто, что вскоре шотландцу пришлось только делать вид, что он пьет, и тайком выливать большую часть крепчайшего пойла, которым его потчевали, под ближайший куст, — капитан не желал напиваться, как свинья, ему нужна была ясная голова.

К концу второго дня Жоржи и Томас куда-то исчезли.

Их уход очень обеспокоил Алекса, и следующие несколько часов его терзали ужасные опасения. Положение явно складывалось не в пользу гостей: Жоржи и Томас что-то замышляли, к тому же моряков сторожили — когда вконец упившиеся бандейранте попадали на землю и забылись пьяным сном, один человек остался бодрствовать — угрожающе сжимая рукоятку мачете, он сверлил Алекса и Марко ледяным взглядом.

Фильо вернулся один, объяснив, что Томас отправился по срочному делу в Виторию. При известии об этом в душе у Алекса шевельнулась тревога.

— Не беспокойтесь, сеньор, — усмехнулся Жоржи. — Вас проводит наш падре.

Перспектива возвращаться со святым отцом отнюдь не радовала капитана: падре казался ему таким же хитрым и опасным типом, как и остальные.

— Я принес вам образец товара, — сказал индеец, высыпая из мешочка на ладонь Алекса кучку разноцветных необработанных кристаллов. — Что скажете?

Капитан внимательно осмотрел камни. В Париже Этьен специально водил его к знакомому ювелиру, который показал, как отличать настоящие алмазы и определять их примерную стоимость. С этой целью шотландец даже захватил с собой небольшое увеличительное стекло.

Камни, принесенные индейцем, несомненно, были настоящими, правда, не самого лучшего качества, но в Париже их просто с руками оторвут, особенно если объявить, что они индийские.

— Мне случалось видеть камешки и получше, — резюмировал Алекс.

— Какой из них, по-вашему, самый ценный? — прищурился бандейранте.

Алекс снова оглядел алмазы — они поражали взгляд разнообразием оттенков, но его внимание привлек к себе камень с легкой голубизной.

Поколебавшись — стоит ли выдавать свою осведомленность? — Алекс все же решил ответить честно. Он достаточно хорошо разбирался в людях и понимал, что если начнет хитрить, то вряд ли доживет до следующего утра.

— Голубой, — спокойно ответил он.

— Правильно, — кивнул Фильо. — Он в сотню раз дороже остальных.

Алекс промолчал.

— Вы не такой, как остальные чужаки, — заметил индеец. — Большинство считает нас дураками, которые не видят дальше своего носа.

— Ну и как, они успевают понять свою ошибку? — поинтересовался Алекс.

— Вы мне действительно нравитесь, сеньор! — расхохотался Жоржи. — Думаю, дело у нас сладится. Понимаете, правительство платит за камни гроши. Гринго говорят, что наши камни ничего не стоят, но мы ведь на самом деле не простаки, понимаем: если бы камешки и впрямь ничего не стоили, то гринго не открывали бы рудники чуть ли не на каждой речке. Однако у нас нет выхода на рынок. — Он пристально посмотрел на Алекса и добавил: — Трудно найти достойного доверия человека.

— Потому что контрабанда алмазов — нарушение закона, а достойные доверия люди обычно закон чтят, — ответил капитан. — Вам нужно найти честного человека, живущего не в ладах с законом.

— Может быть, я уже нашел такого? — подмигнул индеец.

— Вам достаточно моего честного слова?

— Боюсь, что нет, — покачал он головой. — Вам придется доказать свои добрые намерения.

— Каким образом?

— Я хочу получить за эти камешки хорошие деньги. Давайте договоримся: если вам удастся их продать с большой прибылью, вы предложите нам в следующий раз более высокую цену.

— Как вы узнаете, что я вас не обманываю?

— Если вы вернетесь, сеньор, я узнаю.

— А если не вернусь?

— Мы все равно внакладе не останемся: вы дадите нам больше, чем «као».

Алексу не понадобилась помощь Марко, чтобы понять значение этого слова — «собаки».

Индеец наполнил своим ужасным пойлом две грубо выструганные деревянные кружки, поднял одну в знак приветствия и осушил. Алекс тоже приветственно поднял кружку, но выпил совсем немного, стараясь сохранить ясную голову, — они по-прежнему не доверяли друг другу. Капитан был уверен: если бы он явился к Жоржи со всеми деньгами, то был бы уже давно мертв.

Они оба были опасными людьми, поставившими перед собой трудно осуществимые цели. И именно поэтому могли заключить чертовски выгодную сделку.