— Его может ранить только ваше пренебрежение.

Он посмотрел на нее так, что сердце, о котором шла речь, едва не выпрыгнуло из груди, — в этом взгляде была не страсть, как раньше, а настоящая любовь, которую Алекс больше не старался скрыть.

— Милая моя, я могу пообещать вам только одно: я постараюсь сделать вас счастливой, — проговорил он тихо.

— Разве кто-то может обещать больше?

— Вы не перестаете меня удивлять, леди Дженна, — усмехнулся он.

— Не называйте меня так, я не хочу быть леди, — запротестовала она.

— О, вы — леди до мозга костей, дорогая, при всех обстоятельствах, даже если одеты в мужской костюм и вас только что вытащили со дна реки. Это я теперь не джентльмен.

— Я всегда считала, что джентльменов переоценивают. Алекс обнял ее. Она положила голову ему на грудь — его сердце билось так же неистово, как и ее.

— Но вы заслуживаете большего, чем я могу вам дать… — пробормотал он, продолжая спор с самим собой. Хорошо было уже то, что он все-таки не позволил сомнениям вновь взять верх — это говорило о многом.

Она подняла голову, и он припал к ее губам — сначала осторожно, нежно, потом требовательно, пылко, и она отвечала ему со всей страстью, которая накопилась за все это время. Дыхание влюбленных слилось, сердца стали биться в унисон.

Алекс капитулировал. Или торжествовал победу?

Две недели спустя «Ами» наконец добрался окольными путями до Нового Орлеана.

Алекс и Дженна стояли, обнявшись, на палубе и разглядывали проплывавшие мимо берега Миссисипи. С ними была Мэг, а Робин помогал матросам убирать паруса.

— Знаешь, мы можем продать здесь «Ами», — заметил капитан, — и купить судно поменьше, чтобы ходить за алмазами в португальские владения. Граф де Рошмон, пожалуй, будет очень доволен камнями, да и я внакладе не останусь. Куплю дом, а потом, пожалуй, открою судоходную компанию.

Мысль о Новом Орлеане появилась у него давно, но Алекс не торопился с окончательным решением — хотел убедиться, что чувства Дженны останутся неизменными, когда минуют все опасности. И еще он хотел убедиться, что у него хватит решимости окончательно расстаться со своими страхами и сомнениями, готовыми погубить его любовь.

Он многое передумал, сидя в кают-компании за картами. Не его первого одолевал демон сомнения, и многим мужчинам удалось с ним справиться. Может быть, и он, Алекс, сумеет это сделать. По крайней мере, надо попытаться — ради себя и ради Дженны.

Но прежде он должен был выполнить свои обязательства перед Этьеном де Рошмоном, который дал ему возможность начать новую жизнь. Отослав во Францию алмазы, Алекс хотел предложить графу совместно открыть судоходную компанию, чтобы вести торговлю между Францией и Новым Орлеаном и, возможно, плавать к бразильскому побережью. Клод уже выразил готовность снова отправиться за алмазами: плавание на «Ами» пробудило в нем авантюрную жилку и мечту о богатстве: несколько раз побывав в Бразилии, он мог сделать целое состояние.

Алекс много думал и о том, сможет ли он счастливо жить на одном месте, но так и не пришел ни к какому выводу, ведь он не знал счастья и покоя даже на родине в относительно мирные годы до злополучного восстания. Впрочем, тогда он искал то, что теперь у него было, — любовь и семью…

Ему потребовалось время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, потому что он уже давно даже не мечтал о таком счастье. Но на рыбацкой шхуне, когда Дженну едва не убило ядром, он вдруг осознал, что не должен идти на поводу у своих страхов и бежать от любви. Дженна столько раз рисковала ради него, почему он боится рискнуть ради нее? Да, он любил ее всей душой, всем своим существом и внушал себе, что должен заботиться прежде всего о ее благополучии…

Он посмотрел на молодую женщину. С удовольствием вдыхая прохладный осенний воздух (было уже 1 октября), она рассматривала заросшие деревьями берега и широкую спокойную реку, в которой, к счастью, не водились ни аллигаторы, ни пираньи, ни гигантские змеи.

Почувствовав взгляд Алекса, Дженна подняла на него вопрошающие глаза. О, как хорошо он знал это выражение!

Ночь после знаменательного разговора в кают-компании снова бросила Дженну и Алекса в объятия друг друга. Такой страсти они еще не знали: волнение, отчаяние и ужас последних дней остались позади, и влюбленные начали изучать друг друга — с благоговейным изумлением, трепеща от неистового желания. В первый раз Дженна раскрылась навстречу Алексу так полно, с такой радостью, что он не смог сдержать своего пыла и продлить ласки. Но во второй раз он усмирил свое нетерпение, и их тела медленно, сладострастно двигались в такт друг другу, пока их не затопила нега.

С той ночи Дженна и Алекс стали делить широкую постель в капитанской каюте.

«Ты — мое убежище, мое спасение, — подумал капитан, глядя на свою возлюбленную. Ее загорелое лицо светилось воодушевлением, чудесные глаза излучали радость, во всей ее фигуре, чуть наклонившейся вперед, чтобы противостоять ветру, ощущалась огромная энергия и готовность дать отпор всем бедам, которые подстерегают ее в новой жизни. — Господи, как же я тебя люблю, моя родная!»

Самое удивительное заключалось в том, что она тоже любила его — он чувствовал это каждой клеточкой своего тела.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он. — Мэг и Робину нужна семья.

— А тебе?

— Мне тоже, конечно.

— Что еще полагается говорить в таких случаях?

— Ты все-таки хочешь это услышать, дорогая? — усмехнулся Алекс.

Она только с вызовом посмотрела на него.

— Хорошо, родная, я скажу, — сдался он и добавил, с нежностью гладя ее по щеке: — Я люблю тебя. Я люблю тебя давно, только…

Дженна поднялась на цыпочки и закрыла ему рот поцелуем.

Новый Орлеан, девять лет спустя

Взволнованная до слез, Дженна стояла у алтаря и смотрела, как по проходу между рядами к ней шла Мэг в красивом свадебном платье. Встав рядом с Дженной, девушка взяла за руку сиявшего Робина — в торжественном наряде жениха он был чудо как хорош.

По другую сторону от Робина стоял Алекс. За прошедшие годы лучики морщин вокруг его глаз стали еще глубже, но уже не от скорбной гримасы, а от смеха и улыбок. Вот и сейчас его лицо, безупречно красивое с одной стороны и обезображенное шрамом с другой, освещала счастливая улыбка. О, Алекс давно ждал этого дня!

Дженна окинула молодых восхищенным взглядом — они тоже часть ее семьи.

Она всегда относилась к Мэг и Робину с такой же любовью и заботой, как к родным детям — восьмилетнему Рори, шестилетней Саре и четырехлетней Александре. Кстати, через шесть месяцев ожидалось пополнение, и Дженна надеялась, что это будет мальчик — для ровного счета: три девочки и три мальчика.

Алекс оказался прекрасным отцом, как она и предполагала, узнав о спасенных им детях. Другое дело, что тогда он боялся новых страданий, прятался под защитной броней показного равнодушия. Однако как только броня распалась, он стал отдавать себя Дженне и детям с таким же рвением, с каким прежде отвергал их любовь. Да, Алексу довелось пережить страшные времена, когда ему казалось, что он недостоин места под солнцем, но те времена прошли, и жизнь, прежде будто испытывавшая капитана на прочность, вознаградила его за муки сторицей — по мере того, как городской дом Мэлфоров (Алекс решил оставить это имя) наполнялся детским смехом, шумом и гамом, отец семейства улыбался все чаще, а мрачные воспоминания блекли и стирались из памяти.

В делах Алексу тоже необыкновенно везло: привезенные из Бразилии алмазы помогли сделать первоначальные инвестиции, а несколько вояжей к бразильским берегам — плод совместных усилий Алекса, Этьена и Клода — помогли закрепить успех. Теперь компания Мэлфора владела уже семью торговыми судами, плававшими по всему миру.

Супруги как-то совершили совместное плавание, но только один раз, до рождения Рори. Может быть, потом, когда молодые Мэлфоры вырастут, их родители тряхнут стариной, а пока удел Дженны и Алекса — дом и коммерческие дела…