Хакворт откусил сандвич, справедливо рассудив, что мясо жилистое и у него будет время подумать, работая челюстями. Какое там – не в первый раз в критической ситуации его начисто заклинило. Единственное, о чем он мог думать – это о вкусе соуса. Если бы отсюда можно было прочесть состав, то получилось бы нечто вроде:
Вода, черная тростниковая меласса, паприка, соль, чеснок, имбирь, машинное масло, нюхательный табак, бычки в томате, осадок пивного сусла, хлопок-сырец, хвосты уранового обогащения, глютамат натрия, нитраты, нитриты, нитроты и нитруты, нутриты, натроты, измельченная щетина из свиных ноздрей, динамит, древесный уголь, кокс, спичечные головки, использованные посудные ершики, смола, никотин, солод, сивушные масла, копченые говяжьи лимфоузлы, прелые листья, царская водка, битум, радиоактивные осадки, типографская краска, синька, крахмал, голубой хризотиловый асбест, сфагнум, ПАВ, ПВА и натуральные пищевые добавки.
Он не мог не улыбнуться своей полной беспомощности, и теперешней, и тогдашней.
– Должен сказать, что недавние походы на Арендованные Территории отбили у меня всякую охоту к дальнейшим экскурсиям.
Собеседники понимающе заулыбались. Хакворт продолжал:
– У меня не было причин сообщать властям Атлантиды об ограблении...
– Разумеется, – сказал майор Нэйпир, – хотя шанхайская полиция могла бы заинтересоваться.
– Да, но туда я тоже сообщать не стал, зная об их репутации.
В другой компании грубоватый ксенофобский выпад вызвал бы громкий смех, однако ни Финкель-Макгроу, ни Нэйпир не клюнули на наживку.
– И все же, – сказал Нэйпир, – лейтенант Чан опроверг эту репутацию, когда не поленился принести вам шляпу, совершенно негодную, лично, в свое свободное время, хотя мог бы послать по почте или просто выкинуть.
– Да, – сказал Хакворт. – Наверное, да.
– Нас это очень удивило. Мы, разумеется, не помышляем спрашивать, о чем говорили вы с лейтенантом Чаном или как-то иначе лезть в ваши личные дела, но особо подозрительным из нас, тем, кто, возможно, слишком долго варился в восточной каше, пришло в голову, что намерения лейтенанта Чана не столь безобидны, как представляется на первый взгляд, и за ним следует проследить. Одновременно, в целях вашей безопасности, мы решили по-отечески приглядывать за вашими выходами на Арендованные Территории, буде таковые еще случатся.
Нэйпир снова зачирикал ручкой по бумаге. Его голубые глаза бегали взад-вперед, следя за возникающими строчками.
– Вы еще раз ходили на Арендованные Территории, вернее, за дамбу, через Пудун и в старый Шанхай, – сказал он, – где наша следящая аппаратура вышла из строя или была уничтожена. Вы вернулись через несколько часов с поротой ж...ой. – Нэйпир внезапно хлопнул ладонью по листку и впервые с начала разговора поглядел Хакворту прямо в глаза, мигнул и снова откинулся на садистскую резную спинку деревянного стула. – Это далеко не первый случай, когда подданный Ея Величества возвращается из ночного загула со следами побоев, но, как правило, куда более легких и оплаченных самим пострадавшим. Мое мнение о вас, мистер Хакворт, говорит, что вы – не приверженец этого конкретного извращения.
– Ваше мнение совершенно верно, сэр, – отвечал Хакворт с некоторой горячностью. После такого самообвинения надо было как-то иначе объяснять появление раны на мягком месте. Собственно, он не обязан ни в чем отчитываться – это дружеский обед, а не полицейский допрос – но и не ответить ничего плохо, и так уже доверие к нему подорвано, дальше некуда. Словно подчеркивая это, оба собеседника замолчали.
– Есть ли у вас новые оперативные данные о человеке по имени Чан? – спросил Хакворт.
– Занятно, что вы спросили. Упомянутый лейтенант, женщина по фамилии Бао и начальник обоих, магистрат Ван, уволились в один день, примерно месяц назад. Они снова всплыли в Срединном государстве.
– Вас не удивляет такое совпадение: судья, имевший обыкновение наказывать палками, поступает на службу в Срединное государство, а вскоре после того новоатлантический инженер возвращается из указанного анклава с явным следом от палочного удара.
– Теперь, после ваших слов, я и впрямь вижу, что это удивительно, – сказал майор Нэйпир.
Лорд-привилегированный акционер сказал:
– Это может навести на мысль, что упомянутый инженер задолжал влиятельной фигуре внутри анклава, и что к судебной власти прибегли в качестве напоминания.
Нэйпир мгновенно подхватил:
– Такой инженер, если бы он существовал, вероятно, удивился бы, узнав, что Джон-дзайбацу очень интересуется данным шанхайским джентльменом – тишайшим мандарином Поднебесной, если он тот, за кого мы его считаем – и что мы давно, но безнадежно пытаемся добыть сведения о его деятельности. Итак, если бы шанхайский джентльмен подбил нашего инженера на действия, которые мы нормально сочли бы неэтичными и даже изменническими, мы могли бы проявить небывалую снисходительность. При условии, разумеется, что инженер будет держать нас в курсе.
– Ясно. Что-то вроде двойного агента, – сказал Хакворт.
Нэйпир сморгнул, словно его самого ударили палкой.
– Зачем же так грубо! Впрочем, в данном контексте такое выражение вполне извинительно.
– Заключает ли Джон-дзайбацу письменную договоренность?
– Так не принято, – сказал майор Нэйпир.
– Боюсь, что да, – согласился Хакворт.
– Обычно договор не требуется, поскольку в большинстве случаев у второй стороны практически нет выбора.
– Да, – сказал Хакворт. – Понимаю.
– Договоренность носит моральный характер, это вопрос чести, – вмешался Финкель-Макгроу. – То, что инженер попал в беду, свидетельствует лишь о его лицемерии. Мы готовы закрыть глаза на эту человеческую слабость. Иное дело, если он и дальше будет предавать свою общину, но, если он хорошо сыграет свою роль и добудет ценные сведения, его ошибка обернется героическим поступком. Вам, наверное, известно, что героев нередко венчает рыцарское достоинство, как и более ощутимые награды.
На какое-то мгновение Хакворт потерял дар речи. Он ждал и, вероятно, заслуживал изгнания. Его мечты не шли дальше простого прощения. Однако Финкель-Макгроу давал ему шанс на большее: приставку "сэр" перед именем и акции в общинном предприятии. Ответ мог быть только один, и Хакворт выпалил его, пока не прошла решимость.
– Благодарю вас за снисхождение, – сказал он, – и принимаю на себя ваше поручение. Прошу с этого мгновения считать меня на службе Ея Величества.
– Официант! Шампанского, пожалуйста! – крикнул майор Нэйпир. – Такое дело надо отметить!
Из Букваря: появление зловещего барона; дисциплинарные методы Берта; заговор против барона; практическое применения почерпнутых из Букваря идей; бегство
За воротами Темного замка злая мачеха по-прежнему жила в свое удовольствие и принимала гостей. Раз в неделю из-за горизонта приплывал корабль и бросал якорь в бухточке, где отец Нелл держал прежде рыбацкую ладью. Важного гостя доставляла на берег лодка, и он на несколько дней, недель или месяцев останавливался у мачехи Нелл. Под конец они всегда начинали лаяться, так что крики долетали до Гарва и Нелл даже сквозь толстые стены замка. Когда гостю это надоедало, он садился на корабль и уплывал, а злая мачеха бегала по берегу в слезах и заламывала руки. Принцесса Нелл сперва ненавидела мачеху, но теперь стала ее жалеть, ведь та сама заточила себя в темницу, еще более жуткую и ледяную, чем даже Темный замок.
Однажды в бухте появилась баркентина под алыми парусами, и с нее сошел рыжеволосый, рыжебородый человек. Как и прежние гости, он поселился с королевой, однако, в отличие от них, заинтересовался Темным замком. Каждые день-два он подъезжал на коне к воротам, дергал ручки, ходил под стенами и поглядывал на высокие башни.
На третью неделю принцесса Нелл и Гарв в изумлении услышали, что двенадцать запоров открываются один за другим. Рыжебородый вошел в ворота и при виде детей изумился не меньше их.
– Кто вы такие? – спросил он низким, грубым голосом.
Нелл хотела ответить, но Гарв ее остановил.
– Ты – гость, – сказал он, – назови прежде свое имя.
Пришелец стал темнее своей бороды; он шагнул вперед и ударил Гарва по лицу закованным в броню кулаком.
– Я – барон Джек, – сказал он, – а это – моя визитная карточка.
Потом, просто для смеху, нацелился стальным башмаком в принцессу Нелл, но тяжелые латы мешали ему двигаться быстро, и принцесса Нелл, помня уроки Динозавра, легко увернулась.
– Значит, вы – отродье, о котором говорила королева. Вас давно должны были съесть тролли. Не беда, съедят сегодня, и замок станет моим!
Он схватил Гарва и начал скручивать ему руки толстой веревкой. Принцесса Нелл, помня свои уроки, попыталась отбить брата, но барон ухватил ее за волосы и тоже связал. Вскоре оба они, беспомощные, лежали на земле.
– Посмотрим, как вы сегодня сразитесь с троллями! – сказал барон Джек, и, немного попинав их для забавы, вышел в ворота и замкнул все двенадцать запоров.
Принцессе Нелл и Гарву пришлось долго ждать, пока зайдет солнце и оживут Ночные друзья. Когда наконец это случилось, и детей освободили от пут, Нелл объяснила, что у злой мачехи – новый друг, который решил завладеть замком.
– С ним надо сразиться, – сказала Мальвина.
Принцесса Нелл и остальные друзья очень удивились, потому что Мальвина всегда была спокойная, мудрая и отговаривала от драк.
– В мире много оттенков серого, – объяснила она, – и многажды больше тайных путей ко благу; но есть чистое зло, и с ним надо бороться на смерть.
– Будь он всего лишь человек, я бы раздавил его одной пяткой, – сказал Динозавр, – но не при свете дня. Даже ночью это не удастся: королева – злая колдунья, и друзья ее дюже сильны. Нам нужен план.
