Ниже и выше моста на погребальных пирсах толокся народ – это беженцы спускали своих покойников в Хуанпу. Длинные, завернутые в белое тела с высоты походили на сигареты. Власти Прибрежной Республики ввели на мостах пропускную систему, чтобы беженцы из сельских районов не скапливались в относительно просторных улицах, площадях и вестибюлях Пудуна, не создавали заторов и не мешали служащим идти на работу. Пока Нелл шла по мосту, сотни глаз засекли ее и теперь горели надеждой на подаяние: женщины трясли дистрофичными младенцами или детьми постарше, выдрессированными коматозно свисать с рук; мужчины выставляли открытые раны, безногие, торопливо перебирая руками, протискивались сквозь толпу, раздвигая лбами колени. Впрочем, таксисты были сильны и агрессивны, не чета деревенским, а слава о них шла такая, что вокруг каждого мгновенно возникало пустое пространство. Это, как известно, много ценнее самой машины, которая всегда может застрять в пробке; таксистская фуражка генерировала волшебное силовое поле, позволяющее владельцу двигаться без помех.
Таксисты окружили Нелл. Она выбрала самого рослого и принялась торговаться, выбрасывая пальцы. Когда цифра достигла приемлемого для него уровня, он резко развернулся. Толпа от неожиданности подалась назад, и метровый бамбуковый шест в его руке никого даже не задел. Таксист пошел вперед, Нелл побежала следом, не обращая внимания на мириады рук, дергающие ее за подол, и стараясь не думать, кто из нищих кулак и прячет в рукаве нож. Не будь на ней одежда из неразрываемого, неразрезаемого наноматериала, к концу квартала Нелл бы осталась голой.
Заведение мадам Пинг по-прежнему делало хорошие сборы. Завсегдатаи соглашались мириться с мелкими неудобствами по дороге. От моста до театра было рукой подать, и мадам наняла нескольких плечистых таксистов встречать и провожать клиентов. Театр занимал на удивление большую площадь, это при шанхайском-то ее дефиците, почти целую пятиэтажку эпохи Мао; когда-то все начиналось с двух квартир, с годами к ним присоединялись все новые комнаты.
Вестибюль был почти как в приличной гостинице, только без бара и ресторана – сюда шли не других посмотреть и не себя показать. Здесь дежурили консьержки, они быстро уводили посетителя с глаз и делали это до того молниеносно, что несведущий прохожий мог бы решить, будто у мадам Пинг стационарная контора по взятию заложников.
Одна из этих сотрудниц, крохотная китаянка, удивительным образом совмещающая строгий деловой вид с черной кожаной миниюбкой, отвела Нелл на верхний этаж, где в шикарных апартаментах рождались причудливые спектакли для гостей мадам Пинг.
Как сценаристка, Нелл никогда не входила в одно помещение с клиентом. Женщина в миниюбке проводила ее в наблюдательную комнату. Целую стену здесь занимал медиатрон, на котором шел сейчас видеосюжет.
Не знай Нелл заранее, что клиент – полковник Ея Величества Сводных Вооруженных Сил, она бы поняла это по мундиру – парадной форме с множеством значков и медалей, означавших, что он служил во многих подразделениях Сил Поддержания Протокола, не единожды был ранен в бою и как-то раз проявил исключительный героизм. Короче, важная птица. Просмотрев запись за последние полчаса, Нелл без удивления обнаружила, что пришел он в штатском, а форму принес в кожаном саквояже. Значит, форма нужна по сценарию.
Сейчас он сидел в довольно типичной викторианской приемной и потягивал чай из разрисованной анемичными листиками фарфоровой чашечки "Роял Альберт". Он явно не знал, куда себя деть – его томили уже полчаса, что тоже входило в сценарий. Среди высказываний мадам Пинг было и такое: никто еще не жаловался, что его заставили слишком долго дожидаться оргазма. Мужчины могут устроить его себе сами и в любую минуту, а платят, собственно, за все предшествующее. Биологические данные на экране у Нелл подтверждали теорию мадам Пинг: пульс и потовыделения были достаточно высоки, наблюдалась первая стадия эрекции.
Нелл услышала скрип открываемой двери и, переключившись на другой угол зрения, увидела входящую горничную. В гардеробной мадам Пинг сыскался бы более зажигательный наряд, но, видимо, клиент не настолько прост. Горничная была китаянка, но говорила со среднеатлантическим акцентом, принятым сейчас у неовикторианцев.
– Миссис Брейтвейт готова вас принять.
Клиент вошел в соседнюю комнату. Здесь его ждали две женщины: полная немолодая англо-американка и эффектная евразийка лет тридцати. Последовала церемония представления: старшую звали миссис Брейтвейт, младшая была ее дочь. Миссис присутствовала для парада, мисс играла главную роль.
Эта часть спектакля никогда не менялась, и Нелл смотрела ее сотни раз, пытаясь выловить неполадку. Клиент коротко уведомил миссис Брейтвейт, что ее сын Ричард пал смертью храбрых и за беспримерный героизм посмертно представлен к Кресту Виктории.
Первый очевидный шаг Нелл уже сделала: перебрала архивы "Таймс", чтобы выяснить, имелся ли в жизни клиента такой эпизод. Похоже, это была композиция из ряда подобных случаев, отчасти сдобренная вымыслом.
У старой дамы разыгралась мигрень, так что горничной и остальным слугам пришлось вывести ее из гостиной. Клиент остался наедине с мисс Брейтвейт, которая, надо сказать, приняла известие вполне стоически.
– Ваша выдержка достойна всяческого восхищения, – сказал клиент, – но, поверьте, никто вас не укорит, если в такую минуту вы дадите волю своим чувствам.
В голосе его явственно слышалась дрожь волнения.
– Что ж, как вам угодно, – сказала мисс Брейтвейт. Она вынула из сумочки маленький черный пультик и нажала кнопку. Клиент вскрикнул и так сильно прогнулся в спине, что свалился со стула на ковер, где и остался лежать парализованным.
– Мушки! Вы ввели мне какие-то нанозиты! – выдохнул он.
– С чаем.
– Но это абсурд! Мушки неустойчивы к температурным воздействиям, кипяток бы их уничтожил!
– Вы недооцениваете возможности КриптНет, полковник Нэйпир. Наша технология превосходит все известное, и вы в этом скоро убедитесь!
– Не знаю, что вы задумали, но вам меня не сломить!
– О, ничего особенно я не задумывала, – сказала мисс Брейтвейт. – Операция не КриптНет, а моя личная. Вы виновны в смерти моего брата Ричарда и ответите за все.
– Уверяю вас, что глубоко скорблю...
Она тряханула его еще раз.
– Мне не нужна ваша скорбь! Я требую сказать правду: что вы виновны в его смерти!
Она нажала другую кнопочку, и тело полковника Нэйпира обмякло. Мисс Брейтвейт и горничная затолкали его в кухонный лифт и спустили на этаж, сами сбежали по лестнице, вытащили его и привязали к деревянной крестовине.
Вот тут-то все и разладилось. К тому времени, как была затянута последняя веревка, он уже крепко спал.
– Вот опять, – сказала женщина, игравшая мисс Брейтвейт, обращаясь к Нелл или кто там сидит за пультом. – Шестую неделю кряду.
Когда мадам Пинг объяснила Нелл свои затруднения, Нелл сперва не могла понять, чего тут плохого. Пусть человек спит, раз продолжает ходить и платить деньги. Но мадам Пинг знала своих клиентов и боялась, что без разнообразия полковник Нэйпир утратит интерес и выберет другое заведение.
– Ему крепко досталось, – сказала женщина. – Может, он просто устал.
– Не думаю, – ответила Нелл. Она открыла голосовой канал, выведенный прямо на барабанную перепонку актрисы. – Скорее что-то изменилось в нем самом.
– Дорогая, они никогда не меняются, – возразила актриса. – Раз входят во вкус и готовы повторять до бесконечности.
– Да, но в разные периоды жизни одни и те же чувства возникают от разных причин, – сказала Нелл. – В прошлом это была вина за гибель подчиненных. Теперь он обрел душевный покой, смирился с виной, а значит, и с наказанием. Противостояние характеров ушло.
– Так что нам делать?
– Вернуть противостояние характеров. Надо заставить, чтоб он сделал такое, чего по-настоящему не хочет, – вслух размышляла Нелл. – Что бы это могло быть?..
– Разбудите его, – сказала она. – Объявите, что солгали и действительно работаете на КриптНет. Скажите, что вам нужна настоящая информация. Военные тайны.
