Амариллис слова Гифорда поразили до глубины души.

— Чему ты так удивилась? — Потрясение Амариллис явно развеселило Гифорда. — Не можешь себе представить Ландрета в обществе стриптизерши? А разве ты не знаешь, что у чопорных пуритан, гордящихся своей высокой нравственностью, очень часто оказывается весьма необычное отношение к сексу? Естественно, присутствующие не в счет.

Амариллис гордо выпрямилась, она не позволит Гифорду смутить себя. Это ему следует стыдиться своего поведения.

— Прошу тебя ответить, виделся ли ты с профессором в тот день?

— Тебя это не касается, тем не менее отвечу. Нет, я его не видел.

— Как следует из записи профессора, у него была намечена встреча с тобой на три часа.

— Ты узнала об этом от миссис Данли?

— Нет, я сама видела твое имя, написанное его рукой.

— Неужели? К твоему сведению, нам не о чем было с ним разговаривать. Могу рассказать тебе, если ты не знаешь, что мы с профессором крупно поспорили пару месяцев назад. Из-за этого старого пня мне и пришлось уйти из университета.

— Почему ты так резко говоришь о нем?

— Ты что, серьезно? — Гифорд театрально закатил глаза. — Я тебе сейчас объясню. Возможно, когда-то Ландрет и был видным ученым, но его время ушло. Он не желал учитывать новые веяния. Его методы устарели, если не сказать большего. Ландрет не хотел и слышать о каких-либо изменениях в работе факультета. И он был просто одержим своими этическими принципами.

— Да, они всегда были у него на первом месте, — вспылила Амариллис. — Он создал «Кодекс этики». По сути дела, наша профессия достигла нынешних высот благодаря его заслугам. Да если бы не он, ты бы не сидел сейчас в этом шикарном офисе.

— Ты совсем не изменилась, — с сожалением покачал головой Гифорд, — а жаль. Я полагал, что шесть месяцев пребывания в реальном мире — достаточный срок, чтобы хоть частично изменить наивные представления о жизни.

Амариллис стиснула в руках сумочку и встала.

— Так ты действительно не встречался с профессором в день его гибели?

— Определенно нет. Если бы он мне попался на улице, я бы постарался перейти на другую сторону.

Вот уж кого мне меньше всего хотелось видеть, так это его.

Казалось, никто в мире не испытывал теплых чувств к Джонатану Ландрету. Амариллис молча направилась к выходу.

— Амариллис.

— Да. — Она остановилась на пороге.

— Я видел твой снимок в газете. В прошлый четверг ты была на приеме в музее с Лукасом Трентом.

— Ну и что?

— Полагаю, это не было обычным свиданием, хотя в заметке на это намекалось. — Гифорд со значением посмотрел на нее. — Вы не очень подходите друг другу. Скорее, свидание носило деловой характер. Ты фокусировала для него в тот день?

— Я не обсуждаю дела клиентов.

— Ясно, встреча была деловой. — Гифорд кивнул с явным удовлетворением. — Я так и подумал. Говорят, у него талант девятого уровня, но бедняга всего лишь детектор. Вы вели что-то вроде расследования, верно? Трент заподозрил, что какой-то ловкий мошенник собирается похитить его находки? Или вопрос скорее частный? Слышал, одного из его вице-президентов уволили без официального предупреждения. А именно Миранду Локинг.

Амариллис отметила про себя, что Гифорду нельзя было отказать в уме.

— Ты прекрасно осведомлен.

— Я взял себе за правило всегда быть в курсе событий, — снисходительно пояснил Гифорд.

— Извини, меня ждут дела. — Амариллис открыла дверь.

— И еще одно. Амариллис, если ты захочешь получать настоящие деньги, добро пожаловать к нам в «Юник кристалз». Я хорошо плачу. У меня за полгода ты заработаешь столько, сколько у Клементины Мэлоун за целый год.

Логика и интуиция слились воедино — Амариллис внезапно осенило.

— На приеме в музее с Шеффилдом работал кто-то из твоих подчиненных, верно?

— Как ты догадалась насчет Шеффилда? Или, возможно, Трент пользуясь своим талантом, следил за ним?

— Я узнала о таланте сенатора Шеффилда совсем случайно. — Амариллис приказала себе сохранять спокойный, бесстрастный тон. — Он силен, наверное, десятый уровень, да?

— Кто знает? Он отказывается проходить тест. — Гифорд погасил улыбку. — Шеффилд заявляет, что это насилие над личностью. По его словам, Основатели никогда бы не потерпели такого беззастенчивого нарушения прав человека.

— Значит, фокусировал в тот вечер один из твоих концентраторов. Это кое-что проясняет.

— О чем ты?

— Мне показались знакомыми приемы работы. Сначала я подумала, что специалиста готовил Ландрет, но ведь концентратор мог пройти подготовку и у тебя. Твоя методика сходна с техническими приемами профессора, потому что ты его ученик.

— Знаешь, тебе действительно стоит подумать о моем предложении. Мы предоставляем услуги на очень высоком уровне, все наши клиенты — влиятельные люди.

— А как насчет этики?

— Уж не хочешь ли ты обвинить меня в нарушении Кодекса, дорогая Амариллис? Ты меня просто оскорбляешь.

— В тот вечер один из твоих сотрудников помогал Шеффилду фокусировать харизму.

— Всем известно, что харизма не талант. Это свойство натуры. — Гифорд развел руками. — Что я могу сказать, Шеффилд пользуется популярностью у избирателей.

— Ты можешь называть это как хочешь, но, на мой взгляд, Шеффилд наделен мощным талантом, которым может воспользоваться в своих интересах в ходе предвыборной кампании.

— Но все политики этим и занимаются.

— Он «пережег» своего концентратора, тебе это тоже безразлично?

— В каждой работе есть свои издержки. Кроме того, концентраторы выходят из строя на короткий период.

— Фокусирование таланта в корыстных целях не только противоречит этическим нормам, это противозаконно.

Гифорд принужденно улыбнулся.

— Повторяю, харизма — не талант. Она не указана ни в одном из перечней талантов. Ее никогда не относили к парапсихологическим способностям. Это индивидуальная особенность, черта характера. Как, например, твои ханжеские взгляды на секс и этику.

— Теперь, Гифорд, я поняла, почему ты никогда не ладил с профессором Ландретом. — Лицо Амариллис залилось краской возмущения. — В конечном итоге профессор всегда оставался джентльменом.

— Хорош джентльмен, регулярно посещающий стриптизершу.

Амариллис вышла из кабинета и беззвучно прикрыла за собой дверь.

— Итак, дорогая, думаю с разделом «Внешние характеристики» покончено, — подвела итог Ханна на другом конце провода. — Я должна сказать, в последнее время ты стала с большим пристрастием подходить к выбору мужа.

Амариллис вертела в руках ручку и смотрела на лежащий перед ней лист бумаги с заметками.

— Чем больше я об этом думаю, тетя, тем яснее понимаю, что у меня есть определенные пожелания.

— Давай посмотрим, все ли я правильно записала. Темные волосы, серые глаза, возраст между тридцатью и сорока, преуспевающий предприниматель, родом из небольшого городка или сельской местности, ты хочешь, чтобы он владел приемами рукопашного боя, не боялся риска. — Ханна остановилась. — Да, вот еще: консерватизм в одежде.

— Полагаю, описание достаточно полное.

— Капризы, капризы, слишком много требований, — пробормотала Ханна. — Прекрасно, остальную часть вопросника я для тебя заполнила, на этом первый этап завершен. Твоя тетя Софи мне кое в чем помогала.

Услышав эти слова Ханны, Амариллис почувствовала некоторое облегчение.

— Тетя Софи хорошо меня знает.

— Как раз она и посоветовала мне не волноваться из-за того, что ты неожиданно стала такой разборчивой, — сухо заметила тетя. — По ее мнению, это добрый знак, говорящий о проснувшемся в тебе интересе.

Несмотря на плохое настроение. Амариллис не могла удержаться от улыбки. Тетя Софи всегда отличалась свежим взглядом на вещи. В памяти возникли давние детские воспоминания. Амариллис увидела себя семилетней девочкой.

Был знойный летний день. Городок Лоу-Белли уже целый месяц изнемогал от невыносимой жары. Солнце нещадно жгло землю. Софи захватила с собой в город Амариллис с подругой Линдой. Девочки зашли в кафе за мороженым, а Софи тем временем направилась по делам в банк.