Но они удержали меня на месте коротким жестом, чтобы Лэндон мог подойти ближе.

— Так и будет, — сказал он, сжимая мои пальцы, пытаясь разнять их. — Это не противозаконно — убивать пикси.

— Ты ублюдок, — прошептала я, затем ахнула, когда он согнул мои пальцы, почти сломав их. Я боролась за свободу, брыкаясь и извиваясь, пока кто-то не ударил меня кулаком в живот, и я согнулась пополам, хватая ртом воздух. Трент наблюдал, сжав челюсти и напрягшись от разочарованного гнева. — Лэндон, — прохрипела я, глаза наполнились слезами, когда охрана вцепилась в мои руки. — Если ты убьешь его, ничто на земле или в безвременье не помешает мне прийти за тобой. Ничто!

Но их было трое против меня одной, и я закричала от отчаяния, дико извиваясь, когда они развели мои руки в стороны.

— Дженкс! — закричала я в агонии, когда он рухнул на пол. Но затем он поднялся, крылья резко застучали, когда он беспорядочно метнулся в воздух, чтобы уклониться от протянутых рук, медленно набирая высоту, когда они качались и прыгали за ним, пока он не добрался до люстры.

— Дженкс, слава Богу, — сказала я с облегчением, и он поднял мне дрожащие большие пальцы, находясь вне их досягаемости, держа голову и просеивая тошнотворную зеленую пыльцу. Он выглядел ужасно, но он был жив.

— Уберите их отсюда. И кто-нибудь, принесите мне сеть! — крикнул Лэндон.

А потом меня потащили в коридор, и я сражалась с охранниками на каждом своем шагу.

Пол в винном погребе дьюара был выложен булыжником. Холодным булыжником. И он тоже был твердым, когда я сидела спиной к толстым дубовым стенам и прижимала колени к груди. В воздухе пахло пастой с красным соусом, которую нам дали поесть. Это было несколько часов назад, и у нас была только щетина на лице Трента, чтобы догадаться, сколько было времени. Судя по всему, уже поздний вечер.

Беспокойство за Дженкса грызло меня, как дворняжка, жующая кость без мозгов. Он был ранен и один, а за ним гналось целое здание эльфов. И вот я здесь, застряла в дыре с кольцом зачарованного серебра на запястье. Ал бы расхохотался, сняв шляпу, а потом ударил бы меня ею за то, что я была необычайно глупа. Он был бы прав.

Но даже Ал не стал бы беспокоиться о Дженксе, и я нахмурилась, уставившись на лампочку, висящую над отдельно стоящими стеллажами с ферментированным солнечным светом в бутылках. У меня ничего не было. Они даже забрали кольцо Ходина во время второго, более тщательного обыска, прежде чем впихнуть нас внутрь и запереть дверь.

— Аррррр! — воскликнул Трент, напрягая руки, когда снял со стены винную стойку выше себя. Старая деревянная каркасная конструкция застонала и наклонилась, наконец упав, пока не ударилась об одну из отдельно стоящих стоек и не остановилась. Бутылки на ней, однако, разлетелись вдребезги, и я подняла глаза, когда шампанское «Золотая свадьба» за несколько тысяч долларов с торговой маркой упало на мощеный пол и взорвалось волной звука и усиливающегося запаха алкоголя.

— Ты никогда раньше не был в ловушке в дыре, не так ли, — сказала я, и с сердитым выражением лица Трент потянулся, чтобы направить лампочку под углом к недавно открытой стене, чтобы осмотреть ее в поисках выхода.

— Нет, пока не встретил тебя, — пробормотал он, и я фыркнула, вспомнив.

— Ну, а я да. Много раз, — сказала я. — Однажды ты был норкой, — лениво сказала я. — Однажды в твоем лесу. ЛППА. Это было плохо. Демоны, Алькатрас… Дверь откроется. Я обещаю.

Но откроется ли она вовремя? Гадала я, беспокоясь. Трент уже безрезультатно обыскал пол и потолок. Здесь не было окон. Там не было никаких дверей, кроме той, через которую нас впихнули. Единственным источником света была лампочка в руке Трента, и у нас, вероятно, не было бы даже этого, если бы выключатель находился не здесь.

Трент выключил свет. Свет вспыхнул и качнулся, пока он снова не поймал его, держа в своих длинных пальцах. Он повернулся ко мне, у него было плохое настроение, и я отвернулась. Ремешок из зачарованного серебра был слишком тугим, и я просунула палец между ним и собой, размышляя, не сломать ли мне руку — хорошая альтернатива. Я не знала, как по их мнению я собираюсь убить Трента. У меня не было никакой магии с этой штукой. Но, может быть, Лэндон был прав, что Трент ничего не сделает, чтобы остановить меня, и разбитая бутылка была так же хороша, как нож. Сукин сын.

— Здесь есть все виды бутылок, — сказал Трент, пробираясь сквозь грязь к все еще стоящей стойке. Холодный звук пыли по стеклу прорезал тишину, когда он вытащил бутылку, а затем треск, когда он открутил крышку, постучав ею по стойке. Звякнуло стекло, за которым последовало мягкое шипение пузырьков. — В моих, кажется, всегда есть шампанское.

Я ничего не сказала, когда он осторожно опустился, чтобы сесть рядом со мной. Но я все-таки взяла бутылку, когда он предложил ее, покрутила, чтобы найти наименее зазубренную сторону, прежде чем сделать глоток.

Терпкий и крепкий алкоголь обжег мне горло, и я выпила редкий винтаж Цинциннати, как будто это была вода. Пузырьки обжигали, и я закрыла глаза, прежде чем они разошлись. По крайней мере, это было шампанское. Отсутствие сульфитов означало отсутствие головной боли.

— Э, Рейчел? — предостерег Трент, и я поднялась, чтобы глотнуть воздуха, и вернула бутылку обратно.

Более сдержанный, Трент тоже сделал глоток.

— Мммм, — сказал он с признательностью, наклоняя бутылку, чтобы посмотреть на дату, прежде чем вздохнуть и отложить ее в сторону. — Нужно еще несколько лет.

Тишина становилась все напряжённее, и только наше дыхание нарушало ее. Я чувствовала тепло Трента, хотя он и не прикасался ко мне, но гнев и страх не отпускали меня. Дженкс источал пыльцу и плохо летал. Если бы они поймали его, то бросили бы умирать в саду, потому что Лэндон велел им это сделать. Неважно, что он был личностью. Моим другом.

— Он более вынослив, чем ты думаешь, — сказал Трент, отстраненно глядя на медленно просачивающееся шампанское.

Я выдохнула, дыхание дрожало.

— Я никогда не должна была соглашаться на это, — сказала я. — Я знала, что для него будет слишком холодно, если все выйдет из-под контроля. — Я подняла глаза, когда Трент обнял меня и притянул к себе. — И когда мои планы никогда не выходили из-под контроля?

— С ним все будет в порядке, — сказал он, запах чего-то зеленого усилился, когда он притянул меня еще ближе. — Он, вероятно, мучает Лэндона, пока мы говорим. И пока он на свободе, у нас есть хороший шанс сбежать.

— Верно, — сказала я уныло. Когда мы приступили к делу, Дженкс справлялся лучше нас. Он не застрял в дыре, связанный заколдованным серебром. И тогда я поняла, что Лэндон, вероятно, превратится в зомби. Я не была уверена, захочу ли я пошевелить пальцем, чтобы остановить это.

Мы оба подскочили от стука в дверь. Руки Трента упали, и я села. Они постучали? Это странно.

Дверь распахнулась, пока не уперлась в упавший винный стеллаж. Мужской голос удивленно пробормотал, и Трент встал, когда мускулистая рука протиснулась внутрь и толкнула стойку вверх, пока она не ударилась о стену с тяжелым стуком и звоном стекла.

Дверь открылась, и на пороге появился крупный светловолосый мужчина в черном защитном костюме. Он молча разглядывал разбитые бутылки, пока мимо него не протиснулся невысокий мужчина в офисной одежде. Явно нервничая, он дотронулся до своих светлых волос, чтобы убедиться, что тонкие пряди лежат ровно.

Мой пристальный взгляд переместился на Трента, и мои брови поднялись в понимании. Трент, возможно, был одет в плохо сидящий костюм. Он мог быть грязным и застрять в яме. Но под этой густеющей щетиной у него была холодная, сердитая осанка обиженного принца, и я любила его за это.

— Чего ты хочешь? — сказала я, не потрудившись встать.

Мужчина еще дальше обошел свою охрану со странно ошеломленным видом.

— Меня зовут Бенни, — сказал он, и я прищурилась на него, не слыша акцента Западного побережья, который был у большинства остальных в здании. — Еще два месяца назад я был единственным представителем дьюара в Цинциннати.