Он по-прежнему ничего не говорил, и я сама ответила на свой вопрос. Ты делаешь то, что можешь, а с тем, чего не можешь, ты учишься жить.

Но это был Бис, и я не могла. Мое дыхание дрогнуло, когда я отстранилась и вытерла глаза.

— Я рада, что ты здесь, — прошептала я, и его хватка на моей руке усилилась.

— Где еще мне быть? — сказал он с напряженным выражением лица.

Я затаила дыхание, изо всех сил стараясь снова встать на ноги. Но затем Марк тихо застонал, когда зазвенели дверные колокольчики, и я шмыгнула носом, быстро моргая, когда Айви вошла, прижимая телефон к уху.

— Я нашла ее. Она у Джуниора, — сказала Айви своим пыльно-серым голосом, и я скомкала салфетку, онемевшая и опустошенная.

Трент сжал мою руку и встал, пока Айви лавировала между столами. Позади неё был новый, яркий день, и в ее глазах было беспокойство. Она все еще была в своей рабочей коже, стройная и сексуальная, выглядевшая так, словно готова была перегрызть кому-нибудь горло ради меня, если я попрошу. Хорошо было иметь друзей. Плохо, когда это сокращало продолжительность их жизни.

— Я собираюсь принести тебе что-нибудь поесть, — сказал мне Трент, кивая мрачный взгляд на Айви. — Айви, тебе что-нибудь нужно?

— Черный кофе. Спасибо, — сказала она, садясь напротив меня, и Трент ускользнул. Его рука уже потянулась к телефону, когда он устроился перед стойкой, откуда мог видеть и меня, и парковку.

Моя голова опустилась, и я ничего не сказала. Она знала. Она должна была знать. Душевная боль в ее глазах была слишком глубокой, чтобы не видеть ее.

— Ты должна была позвонить мне, — тихо сказала она.

Я поднял глаза, чувствуя себя так, словно меня тащили за лошадьми.

— Что бы ты сделала?

Айви облизнула губы, сверкнув клыками, наблюдая за Трентом, стоящим спиной к нам, тихо убеждающем о чём-то кого-то по телефону.

— Отвезти тебя домой вместо кофейни? — спросила она. — Мне жаль. Рейчел, мне так жаль. — Ее рука потянулась, чтобы накрыть мою, и я поперхнулась. — Орден пытается сохранить случившееся в тайне, но я была с Пайком и Констанцией, когда пришли новости. Лэндон тоже ничего не говорит. Я думаю, он надеется, что если он заявит о своем невежестве, дьюар не удалит его.

Мой взгляд упал на Биса, его хвост обвился вокруг моего мизинца, как кольцо.

— По крайней мере, он жив, — сказала я, с трудом выдыхая слова.

А Бис не был, на самом деле нет.

— Я хотела бы что-то сказать, чтобы сделать это лучше, — сказала Айви, когда ее рука соскользнула.

Я сжала в кулак одну из колючих салфеток Марка, затем расслабилась.

— Тут нечего сказать. Я попросила Богиню о помощи, и она дала ее. Это моя вина. — Сколько раз меня предупреждали, что, когда ты просишь божество о помощи, на это может быть дан ответ, который понравится ей, а не тебе?

— Твоя вина? — Айви усмехнулась. — Рейчел, я первая, кто сказал, что ты совершаешь много ошибок, но Бис принял свое собственное решение. Богиня не имеет к этому никакого отношения.

Я ничего не сказала. Я знала лучше.

— Как он все еще жив без души? — спросила она, оглядев край стола, и боль тут же вернулась, от ее шокирующей внезапности у меня перехватило дыхание.

Марк подходил с тарелкой еды на вынос для Айви, избавляя меня от ответа. Айви потянулась за своим кофе, хмуро глядя на меня, пока я не сделала глоток этого нового гранде, который дал мне Трент.

— Спасибо, Марк, — сказала я, сдерживая слезы сладким вкусом корицы, и, поколебавшись мгновение, Марк отступил.

— Я не знаю, — сказала я, когда подумала, что снова могу говорить. — Может быть, горгульи другие. Они были созданы демонами. Может быть, они смогут выжить без души. — Мой взгляд поднялся к поцарапанной детской бутылочке. — Должен быть способ вытащить его душу, не выпуская при этом и баку.

— Какую часть «мы закрыты» вы не понимаете? — пробормотал Марк из-за прилавка, и я проследила за его взглядом к освещенной рассветом парковке. Подъехала черная машина, из нее вылезли двое сурового вида мужчин, которые погнались за Заком и искоркой пыльцы пикси. Парень был одет в новый костюм, но все еще был в кроссовках. На его большие ноги, вероятно, было трудно подогнать обувь за такой короткий срок. Его глаза были широко раскрыты от беспокойства, а волосы в очаровательном беспорядке. Это напомнило мне о Тренте, и я взглянула на него, говорящего по телефону, рядом с входной дверью, когда зазвенели колокольчики, и они вошли. Дерьмо на тосте. Что я собиралась сказать Дженксу? Я отослала его, потому что боялась потерять его, а вместо этого потеряла его лучшего друга.

— Рейчел! — Дженкс соскочил с плеча Зака, остановившись у стола, покрывая тот пыльцой, с широко раскрытыми глазами, почти в панике. — Я искал тебя всю ночь.

— Я хотела побыть одна, — сказала я, когда Трент закрыл телефон и подошел с пакетом чего-то с холодных полок.

— Это здорово. Это прекрасно. Мы можем побыть наедине, — сказал Дженкс, слова вырвались сами собой, когда он приземлился на стол рядом с бутылкой. Та была такого же роста, как и он, и я отвела глаза, когда он коснулся ее, опустив крылья. Я собиралась снова заплакать. Я знала это.

— Рейч, прости, — тихо сказал Дженкс, удивив меня. — Он принял свое собственное решение.

Я подняла глаза, мое горло сжалось, когда Трент скользнул обратно на скамейку, его рука легла мне за спину, чтобы быстро притянуть меня к себе.

— Я не хочу, чтобы люди жертвовали собой, чтобы спасти меня, — сказала я, пытаясь разозлиться, но это не получилось.

— Чертовски плохо, ведьма, — сказал Дженкс. — Ты бы сделала это для нас. Сделала это. Это отстой, как дымящееся зеленое дерьмо тролля Четвертого июля, но смирись с этим.

— Спой это, пикси, — сказала Айви, оценивая Зака, когда он нервно остановился в конце стола. Он явно пытался придумать, что сказать, но, по крайней мере, его охрана дала нам немного пространства.

— Он жив? — наконец сказал Зак, и я кивнула, собственнически обхватив Биса рукой. — Может быть, ты сможешь вернуть его душу обратно, — добавил он.

Я проследила за его взглядом и посмотрела на бутылку с душой.

— Он переплетён с баку. Я не знаю как.

— Но ты демон. — Зак сел так далеко от Айви, как только мог. — Может быть, Ходин сможет.

Было приятно слышать, как он предлагает это без страха, но вспышка раздражения поднялась во мне. Он ушел. Он только что ушел. Конечно, он мне ничего не должен, но кто же так уходит?

Щелчок Марка, запиравшего входную дверь, был громким, и он дважды проверил, горит ли табличка «закрыто». Я оценила, что он не выгнал нас, и сумела слабо улыбнуться ему, когда он подошел к столу, разглаживая руками фартук.

— Могу я вам что-нибудь принести, Са`ан? — спросил он, и все взгляды обратились к Заку. Зак, однако, ничего не замечал.

— Он разговаривает с тобой, — наконец сказал Трент, и Зак вспыхнул красным.

— Ой! Эм, а есть горячий шоколад?

Марк, казалось, подавил дрожь.

— У нас есть какао, — сказал он. — Это довольно близко.

Зак вертел в руках запонки в форме печати Дьюара.

— С зефиром?

Улыбка Марка стала выглядеть страдальческой.

— Как насчет взбитых сливок?

— Великолепно, — с энтузиазмом сказал Зак, и плечи Марка опустились.

— Кофе подойдет для вас двоих? — громко спросил Марк, и охрана Зака впереди издала радостные звуки и устроилась за столиком на солнце.

Глаза Айви метнулись от бутылки с душой ко мне.

— Ты была здесь всю ночь?

Я кивнула. Это было несколько часов назад, и меня пронзила вспышка вины.

— Разве ты не должна готовиться к обеду на День благодарения или что-то в этом роде?

— Нина не ходила по магазинам, — сказал Дженкс, теперь сидя на бутылке с душой, как будто защищая. — На кухне наверху нет ничего, кроме банки печеных бобов и немного сушеной моркови. Ты не захочешь знать, что находится на кухне внизу.

— Что на кухне внизу? — предсказуемо спросил Зак.

— Я сказал, что ты не хочешь знать, — многозначительно сказал Дженкс.