— Сидите, мейстрес, — велел ей колдун и, перехватив запястье, положил два пальца на бьющуюся жилку. Сердце хозяйки колотилось, как бешеное. Ничего удивительного.

Магнус коснулся шеи женщины, и мейстрес Хоул расслабленно вздохнула с почти эротическим стоном, закатив глаза. Её кровоток успокаивался.

— Вы целитель? — прошептала она.

— Можно и так сказать, — хмыкнув, ответил Магнус. Его врачебное искусство не шло ни в какое сравнение с умениями джумарских магов Жизни высших звеньев Цепи, но и новичком он не был. — Вам лучше?

— Да… Этот хотел меня убить… но не успел…

Колдун оглянулся. «Этот» лежал совсем рядом в луже крови, даже после смерти продолжая сжимать в руках рейтарский меч. Именно ему вонзилась в спину последняя плеть Фраата. Поразмыслив, Магнус указал на оружие Роне, и та кивнула. Ничего предосудительного ни он, ни она в этом не видели: трофей есть трофей.

— Вы их знаете, мейстрес? — спросил он.

— Одного… — Джоанна глубоко вдохнула. — Тэн, служит лорду Эльфгару. И слуги его, наверное.

— Дослужился, значит, — Магнус поднялся и оглядел мертвецов. Так и есть, у двоих — неполный доспех, какие носят ландскнехты Силумгара, зато третий, «с бородкой», при жизни щеголял в богатой кирасе и кавалерийском шлеме с вычурным рисунком. Да и меч не выглядел дешёвым. Видимо, именно поэтому он и пытался прикончить женщину — избавиться от языка. — Скоро нагрянет стража. Убийц вы не знаете, для вас это просто грабители. Ясно?

— Не первый день живу, — она опёрлась на его руку и поднялась. Бледность уже сошла с лица, но выглядела мейстрес Хоул все ещё неважно. — Не знаю, почему они вас убить хотели, мейстер Эриксон, но знаю точно, что не хочу иметь с этим ничего общего.

Магнус кивнул. Ничего другого он и не ждал.

[1] Мессер (нем.) или гросс-мессер — длинный меч ландскнехтов с изогнутым лезвием.

* * *

— У меня не получается, господин, — сказала Хильда.

У неё и впрямь не получалось. Солнце уже клонилось к закату, но Йон и не думал сдаваться. Если девушка сумела научиться изменять фазу вещества — из жидкого в твёрдое — то просто грешно будет не заняться ею всерьёз. Учить Вампир в жизни никого не учил, он и сам-то вчерашний студиозус, и до почётной церемонии принятия в круг преподавателей Академии ему ещё далеко. Говорят, важный профессор всегда выдаёт таким новикам грамоту, а с ней — розги, и теперь Йон понимал, почему.

С другой стороны, Хильда ведь старается, как может. Глупо наказывать тир только за то, что ей не хватает умения.

Ничего зазорного в обучении тир Йон не видел. В конце концов, рабом можно сделать любого, и любого — освободить. А вот способности к магии встречаются далеко не у каждого.

— Пробуй ещё, — буркнул теург. — Ну почему не получается-то? Это же просто! Вот, смотри!

Он вскинул руки — наверное, в сотый раз за день — и снег вокруг конских копыт зашипел, испаряясь. Лошадь недовольно всхрапнула.

— Твёрдое. В газ. Ты же можешь создать лёд из воды, почему тогда не можешь пар изо льда?

— Это совсем другое, господин, — смущённо ответила Хильда.

— Ну да. Другое, — проворчал Йон. В этом его спутница была права — способы претворения фазовых переходов действительно сильно отличались между собой. Но для теурга все они были так же естественны, как умение читать, и он искренне не понимал, почему его тир не может делать то же самое.

Он попытался вспомнить, как сам учился тому же, но не смог. Казалось, он всегда умел испарять лёд и тут же заставлять этот пар осыпаться снегом, оставляя его температуру неизменной.

— Но почему нельзя просто нагреть снег?

— Да потому, что у тебя хватит сил только на малое ведро, — снисходительно ответил Йон. — А попробуй-ка расплавить ледяную глыбу! Будь на твоём месте мужчина, он справился бы без труда. А тебе придётся брать не грубой силой, а умом. Или податься к норнам. Гоэтия не требует мощи и даже противна ей, почему и остаётся женским искусством.

Хильда вновь воздела руки, сплетая пальцами причудливые письмена. Йон с любопытством посмотрел на снег. Кое-где на нём проступила вода, но больше не случилось ничего.

— Ладно, — наконец сказал Вампир. — Всё. Остановись. Это надо делать не на ходу, а в учебной аудитории.

Тир послушно опустила руки. Йон вздохнул. В самом деле, чего он ждал? Что девушка за один день, да ещё и в седле научится азам элементальной магии?

Глупости.

Но тут туман немного рассеялся, и теург позабыл обо всем, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Там, впереди, виднелись тёмные силуэты домов.

Надежда переночевать в тепле вспыхнула, точно горсть пороха. Две ночи в заснеженном лесу успели изрядно обозлить Вампира. Даже дрожавшая от холода Хильда, прижимавшаяся к нему во сне в поисках тепла, не улучшала настроения. Он замёрз, ещё сильнее замёрзла его тир, и больше всего Йону хотелось не ложиться спать в снегу снова.

Даже если деревня покинута или вымерла, все равно дом будет лучше леса. Во всяком случае, Йон думал так, пока они не приблизились к деревне — и не увидели столб с висящим на нём мертвецом.

Мертвец не был человеком.

— Стой! — дорогу преградил вышедший из-за разлапистой ели рослый мужчина в красном плаще и лисьей шапке. В руках он небрежно сжимал аркебузу с горящим фитилём, и Вампир поёжился — по коже пробежали неприятные мурашки. — Кто такие будете?

— Йон Искальдсон, теург, академия Ветеринга, — в доказательство своих слов Вампир заставил расцвести на ладони язычок пламени. Хильду он представлять не стал — даже в сумерках был хорошо виден её кожаный ошейник, а имена рабов никого не интересуют.

— Теург, — ухмыльнулся Багровый и, сплюнув на снег, затушил в нём фитиль. — Пришёл бы ты деньком раньше! Наросло змеелюдов, как грибы после дождя попёрли. Всех крестьян вырезали, до одного.

Вампир посмотрел на столб. Висевшая на нём краснокожая зубастая туша была ему хорошо знакома — такие твари часто убивали путников на окольных трактах, желая не серебра, а конского и людского мяса. Иногда они сбивались в орды, и тогда беда приходила уже в человеческие селения: жалости эти существа не знали. Лакерт по «Классификатору демонов» Джованни ди Пацци, учёного демонолога из Саронны, здесь же их звали просто змеелюдами.

Больше всего демон напоминал вставшую на дыбы ящерицу — если только могли где-то найтись ящерицы ростом с человека. Жёлтые глаза уже подёрнулись поволокой смерти, цепкие руки бессильно разжались, хвост повис безжизненной плетью. Самый обычный висельник.

— Жаль, что я не мог помочь, — вполне искренне сказал Йон. — Есть ли здесь где переночевать?

— Найди дом почище и ночуй хоть до весны, хозяевам уже всё равно, — буркнул аркебузир. — Да смотри, тут ещё бродить могут. Спроси у кого-нибудь, тебе укажут, тут наши остались.

— Благодарю.

Йон тронул коня пятками.

Вид опустевшей деревни его не задел даже краем. Да, погибли люди, но в конце концов, мало ли народу гибнет каждый день в Хельвеге? Такие нападения случались не один раз в год. Можно было привыкнуть, благо что ещё в детстве Вампир пережил одно такое. Где-то на краю сознания он отметил, что и Хильда не выглядела потрясённой. Прошлое у девчонки явно не было радужным.

В центре бывшего посёлка уже работали охотники, складывая огромный костёр для убитых демонов. Крепкие мужики в красных плащах стаскивали трупы и бросали их на приготовленный хворост, в стороне кто-то читал молитву. На теурга со спутницей никто даже не посмотрел.

— Зачем они повесили того змеелюда, господин? — спросила Хильда.

— Чтобы не проливать демоническую кровь. Тогда скверна останется в теле и не попадёт на землю, а значит, её не придётся очищать. Не вырастет всякой ядовитой дряни на месте казни, ну и так далее.

— Но у входа в деревню…

— А, ты про это. Демон его знает! Может, чтобы предупредить путников вроде нас. Может, хвороста на всех не хватает. Вон, видишь, сколько их тут.

— Я слышала, охотники святую воду из простого снега делают, чтобы кропить ею осквернённые места.