— Мм-м… мне кажется, он онемел, замерз, как неглубокий пруд зимой.

— Сравнение, близкое к истине, — рассмеялась Джулия.

— Так что же было?

Джулия принялась пересказывать события ее встречи с Майком. Эмма откинулась на спинку стула.

— По-моему, все прошло на уровне.

— Я тоже так думаю.

Эмма какое-то время изучающе смотрела на подругу.

— А что ты скажешь… ну, ты понимаешь…

Она не договорила, и Джулия закончила фразу за нее:

— О Джиме?

Эмма кивнула, и Джулия ненадолго замолчала.

— Честно говоря, меня это особенно не тревожило. Мы с Майком… мы хорошо ладим. Он забавный, с ним весело. Я чувствую, что он прекрасно ко мне относится. Давно не ощущала такой симпатии со стороны мужчин.

— Похоже, тебя саму это удивляет.

— Удивляет. Честно говоря, я не думала, что все так будет.

Выражение лица Эммы смягчилось.

– Ничего удивительного. Вы с Джимом были прекрасной парой. Мы даже посмеивались над тем, как вы с ним постоянно смотрите друг на друга.

— Да, нам было хорошо вместе, — задумчиво согласилась Джулия.

Эмма немного помолчала.

— Как Майк?

— Он, конечно, сильно смущается, но вовсе не из-за Джима. Мне думается, это вызвано самим свиданием.

— Правда?

— Да, — улыбнулась Джулия. — Но мне все равно было с ним хорошо.

— Так он тебе нравится?

— Конечно.

— Нет, я имею в виду другое — он тебе действительно нравится?

«Значит, наконец дошло и до этого», — подумала Джулия.

Особой необходимости в ответе не было, выражение ее лица говорило красноречивее слов. Эмма взяла Джулию за руку и дружески пожала ее.

— Я рада за тебя. Я всегда надеялась, что так случится.

— Неужели?

— По-моему, все так думали, за исключением тебя и Майка, Это был всего лишь вопрос времени. Ты сама поняла, как Майк к тебе относится. Сама поняла, что он надежен и никогда не подведет. У него доброе сердце, и он любит тебя. Это главное. Спроси кого угодно. Моя мама когда-то говорила мне: выходи замуж за того, кто любит тебя больше, чем ты любишь его. Я ее послушалась. Как думаешь, почему у нас с Генри такие хорошие отношения? Я не могу сказать, что не люблю его. Но если, не дай Бог, Генри останется один, он без меня просто пропадет. И потому он ради меня готов на все.

— Полагаешь, и Майк такой?

— Дорогая, я уверена в этом. Готова спорить на что угодно.

Вернувшись в салон, Джулия все еще размышляла над словами Эммы.

Правда, думала она не только об этом, но и о многом другом. Особенно о Джиме. Не оставляли ее также мысли о словах Эммы, вспомнившей совет матери, а также о том, что Генри не сможет жить без нее.

Сегодня она испытала такую тоску по Джиму, какую ни разу не испытывала за последние годы. Интересно, что было бы, если бы ситуация оказалась прямо противоположной и именно Джим остался один. Наверное, он, Джим, вполне смог бы жить дальше самостоятельно. А что случится, если она вдруг полюбит Майка? Что случится с ее отношением к Джиму, к его памяти? Эти мысли теперь неотвязно преследовали Джулию. Равно как и вопросы, на которые ей не хотелось давать ответ. Неужели воспоминания утратят былую яркость, поблекнут, как старые фотографии?

Этого Джулия не знала. Как не знала и того, почему возможность увидеть Майка сегодня вечером вызвала у нее большую озабоченность и нервозность, чем вчера. Большую нервозность, чем все прошлые ее свидания с другими мужчинами. Что с ней происходит?

Может, дело в том, что на сей раз все будет по-другому?

Джулия подошла к джипу и села за руль. Сингер устроился на заднем сиденье.

Вместо того чтобы отправиться домой, она с главной улицы свернула налево, к пригороду. Несколько минут спустя, сделав еще один поворот, подъехала к кладбищу Бруквью.

Могила Джима находилась недалеко от входа, в тени высокого дерева. Когда Джулия подошла к ней совсем близко, Сингер отстал, отказываясь идти дальше. Так было каждый раз, когда они приезжали на кладбище. Сначала Джулии была не вполне ясна причина такого поведения, но позднее она поняла: пес деликатно дает ей возможность побыть одной у могилы мужа.

Она подошла к могиле еще ближе и остановилась. Почему-то подумалось, что она сейчас заплачет, но этого не произошло. Не чувствовала Джулия в эти минуты и той тяжести, которую испытывала здесь раньше. Она мысленно представила себе Джима и вспомнила счастливые минуты их жизни. Хотя вместе с воспоминаниями пришло ощущение печали и потери, оно было подобно бою далеких часов на городской башне, эхо которого донеслось до нее и тут же исчезло вдали. Следом пришло ощущение немоты, в нем трудно было разобраться сразу. Это удалось только после того, как Джулия обратила внимание на изображение ангела с крылышками на гробовой плите над именем покойного мужа. Ангел всегда напоминал ей о письме, которое она получила вместе с подарком — Сингером.

«Мне очень тяжело осознавать, что ты больше никогда не будешь счастлива… Найди кого-нибудь, кто сделает тебя счастливой… Мир еще прекраснее, когда ты улыбаешься».

Стоя возле могилы, она неожиданно поняла, что Джим хотел сказать именно это. Джим обязательно порадовался бы за нее.

Нет, подумала Джулия, она никогда его не забудет. И Майк тоже всегда будет его помнить.

Налетели москиты, и Джулия собралась уходить. Майк заедет за ней домой примерно через час, нужно приготовиться к его приходу.

Дыхание ветерка шевельнуло листья у нее над головой, и этот звук напомнил ей негромкий стук камешков, ударяющихся о стенки глиняного кувшина. В следующее мгновение снова стало тихо, как будто кто-то специально приглушил все звуки. Тишина оказалась недолгой — в мир опять вернулись звуки. Откуда-то издалека донесся детский голосок, затем легкий шорох обдираемой с соседнего дерева коры. С ветки слетела птичка-кардинал и тут же исчезла из виду. Оглянувшись через плечо, Джулия увидела, что Сингер крутит головой, торчком подняв уши. Со своего места пес не сходил, и Джулия не поняла, что привлекло его внимание. Она чуть нахмурилась и зашагала к машине.

Майк прибыл точно вовремя. Джулия шагнула на крыльцо навстречу ему, сразу закрыв за собой дверь, чтобы не позволить Сингеру выскочить наружу. Она заметила, что Майк одет в пиджак и обычные брюки, и улыбнулась.

— Вот уже два вечера подряд ты выглядишь потрясающе. Мне к этому трудно привыкнуть.

Слова Джулии вполне можно было бы отнести к ней самой. Как и вчера, она была в летнем платье, выгодно подчеркивавшем фигуру. Она надела красивые золотые сережки, и Майк обратил внимание на то, что от Джулии приятно пахнет духами.

— Чересчур элегантно? — спросил он.

– В общем-то нет, — поспешила заверить его Джулия, прикоснувшись к лацкану пиджака. — Какой красивый пиджак. Новый?

— Нет, я уже давно купил его. Просто редко надевал.

— Надо надевать почаще. Он тебе идет.

Майк пожал плечами и собрался подойти к машине, прежде чем Джулия успела сказать что-то еще о его наряде.

— Ну, ты готова?

— В любой момент.

Когда Майк обернулся, Джулия прикоснулась к его руке.

— А где пластырь?

— Содрал. Пальцы заживают.

— Уже?

— На мне все быстро заживает.

Стоя на крыльце, она вытянула руку жестом учителя, заставляющего ученика выплюнуть жевательную резинку. Майку пришлось показать ей руки.

— Они все еще красные, — заметила она. — Ты очень сильно оттирал их.

— Кровь больше не идет.

— Слава Богу, — промолвила Джулия. — Если бы я знала, никогда не сказала бы ничего подобного. Впрочем, я думаю, есть средство, которое поможет твоим пальцам зажить поскорее.

— Какое?

Не сводя глаз с его лица, она подняла руку Майка и поцеловала кончики пальцев.

— Вот такое. И как оно тебе? — улыбнулась она.

Майк нервно закашлялся, прочищая горло. Ему показалось, что он прикоснулся к проводу под высоким напряжением. Или попал в продуваемый всеми ветрами туннель. Или полетел на лыжах вниз по горному склону.