— Иногда, когда ты со мной?

— Иногда, когда я с тобой, тоже.

Вдали, рядом с мысом Лукаут встали на якорь несколько катеров и яхт. Выдался первый в году по-настоящему теплый уик-энд, и огромное количество людей поспешило на море. Дети плескались в воде, визжа от восторга, родители старались поймать первый загар. Ввысь вздымался двадцатиметровый маяк; разукрашенный черно-белыми ромбами, он казался огромной шахматной доской, поставленной вертикально.

— Ты сегодня какая-то молчаливая, — заметил Майк, обнимая Джулию.

— Просто задумалась.

— Эмма сказала тебе что-то неприятное? Я видел, вы шептались…

— Нет, как раз напротив. Это я ей кое о чем рассказала.

— А со мной не поделишься?

Сделав глубокий вдох, Джулия выложила ему то, что только что сообщила Эмме. Во время рассказа выражение лица Майка постоянно менялось: от непонимания к озабоченности, которая затем сменилась гневом. Когда Джулия закончила рассказ, он взял ее за руку и повернул лицом к себе.

— Полагаешь, это он звонил в тот вечер, когда я брал трубку?

— Не знаю.

— Почему ты мне раньше не сказала?

— А не о чем было говорить. По крайней мере до позавчерашнего дня.

Майк отвел взгляд, нахмурился, затем снова посмотрел на Джулию.

— Если это случится хотя бы еще один раз, я разберусь с ним.

Джулия какое-то время внимательно изучала его, а затем улыбнулась.

— Ты снова кажешься мне чертовски привлекательным. Сексуально привлекательным.

– Не пытайся увильнуть, — прервал ее Майк. — Это очень серьезно. Помнишь, о чем мы с тобой говорили в баре у Тиззи?

— Да, — ответила она, — помню. — Голос ее звучал ровно. — Просто я всегда так себя веду, когда чем-то расстроена. Можешь надо мной поиздеваться.

В следующем мгновение Майк снова обнял ее.

— Не волнуйся, — шепнул он. — Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.

Перекусывали сандвичами, чипсами и картофельным салатом из магазина деликатесов. Наевшись и облегчив душу перед Эммой и Майком, Джулия почувствовала себя немного лучше. Ей сделалось спокойнее от мысли о том, что и Майк, и Эмма восприняли рассказанное так же серьезно, как и она сама. Джулия ощутила, что тревога понемногу отступает, и позволила себе слегка расслабиться. Хотя, судя по выражению лица Майка, он не забыл ее рассказ. Впрочем, Майк есть Майк и не может долго оставаться серьезным, особенно если Генри продолжает над ним подтрунивать.

Генри предложил ему выпить пива и протянул банку, наполненную морской водой. Майк сделал глоток, выплюнул воду и расплескал содержимое банки по всей палубе. Генри взревел от восторга, Эмма захихикала, да и сам объект розыгрыша, вытерев подбородок, засмеялся. Но коварного подвоха не забыл. Выждав момент, схватил пойманную рыбину и «подсластил» сандвич Генри, проведя ею по хлебу. Генри весь позеленел, поперхнулся и запустил в него сандвичем. Майк ответил брату тем, что метнул в него ложку картофельного салата.

На протяжении всего «представления» Эмма испуганно прижималась к Джулии.

— Безмозглые придурки! — крикнула она и шепнула ей на ухо: — Никогда не забывай о том, что мужчины — бестолковые мальчишки!

Именно из-за телефонных звонков, которые все не шли у нее из головы, Джулия выпила на одну банку пива больше, чем обычно. Сегодня это не помешает, подумала она и, чувствуя, что добавочная порция пива вызвала опьянение, попыталась беспечно отогнать страхи прочь. Как знать, может, звонки Ричарда вызваны вспышкой его гнева. Впрочем, она была с ним достаточно вежлива. Поскольку за очками он не вернулся, то, вероятнее всего, затея эта была вызвана желанием найти повод увидеться с ней снова. Его звонки — тот самый способ, которым Ричард хочет дать понять, что расстроен неудачей. Кроме того, напомнила себе Джулия, звонки прекратились два дня назад. Два дня спокойствия — срок небольшой, но и до того звонки продолжались не так уж долго.

Они больше не повторятся, решила Джулия, словно пытаясь успокоить саму себя, вернуть былое душевное равновесие. Что бы там ни подумала Эмма, она, Джулия, воспринимает все очень серьезно. Лишившись дома в самом нежном возрасте, пусть даже ненадолго, она обрела чувство здравой, не угнетающей психики осторожности. Не убедившись окончательно, что звонки прекратились, она не станет совершать никаких безрассудных поступков. Не будет одна поздним вечером отправляться на прогулки, начнет следить за тем, чтобы двери в доме не оставались открытыми, будет впускать на ночь в спальню Сингера, когда Майк ночует у себя. Она будет осторожна, очень осторожна.

Джулия сложила на груди руки и стала наблюдать за тем, как струится вода за кормой.

Нет, ничего плохого не случится, сказала она себе.

Когда время перевалило за полдень, Эмма включила проигрыватель, поставила компакт-диск Джимми Баффита и прибавила громкости. Они уже подняли якорь и теперь проплывали мимо мыса Лукаут, взяв курс на Харкерс-Айленд. Катер плавно двигался в такт ритмичному покачиванию волн. Эмма сидела рядом с Генри, прижимаясь к нему и изредка нежно целуя мужа за ухом.

Майк убирал снасти, проверял, все ли надежно закреплено, не упало ли что за борт. Джулия стояла на носу катера, чувствуя, как ветер ласково треплет ей волосы. Как и Майк, она немного обгорела на солнце, к плечам было больно прикасаться. Намазываясь кремом от загара, Джулия пропустила отдельные места — кончик левого уха, лоб возле линии волос, участок кожи на бедре и еще один на лодыжке. Удивительно, как солнце отыскало эти незаметные, в общем, места и безжалостно опалило их. «Я теперь, наверное, похожа на гепарда с розовыми пятнами», — подумала она.

Хотя погода оставалась великолепной, пришло время возвращаться. Сегодня рано утром дома у Генри и Эммы разгорелся настоящий скандал, сопровождавшийся плачем и слезами, — дети никак не могли взять в толк, почему им нельзя отправиться в море на катере вместе с родителями. Чувствуя вину перед детьми, они пообещали вернуться пораньше и сходить с ними в кино и в пиццерию. Майку нужно было к восьми успеть в «Парусник», чтобы подготовиться к выступлению. Джулия собиралась прийти в бар послушать его лишь часов в десять, а перед этим хотела немного поспать — пиво и солнце привели ее в сонное состояние. Она достала из сумки рубашку и надела ее. Когда стала натягивать шорты, бросила взгляд в сторону берега, и ей показалось, что она заметила что-то странное. Понять, что это, Джулии не удалось. Прикрыв глаза от солнца рукой, она стала рассматривать лодки и яхты, кромку воды, людей на берегу.

Да, ее внимание привлекло что-то там, на берегу.

И оно явно выбивалось из общего фона.

Джулия нахмурилась, принялась рассматривать берег более пристально и наконец поняла, что именно заинтересовало ее. Она оказалась права. Это никак не гармонировало с атмосферой жаркого дня у берега моря.

Джулия опустила руку, испытывая крайнее недоумение.

Какая-то фигура в джинсах и темно-синей рубашке стояла среди дюн, держа в руках… что? Бинокль? Подзорную трубу? Сказать точно Джулия не могла, но, что бы это ни было, владелец сего предмета с его помощью разглядывал их катер.

Разглядывал также и ее, Джулию.

Когда незнакомец на миг опустил свою оптику, Джулия неожиданно испытала какое-то сонливое оцепенение, почти убедив себя в том, что ошиблась. Однако в следующее мгновение, словно прочитав ее мысли, человек на берегу помахал рукой. Движение это напоминало покачивание маятника на старинных часах. «Я здесь, — как будто хотел сказать незнакомец, — я всегда здесь, рядом».

Ричард…

Кровь отхлынула от ее лица, и Джулия судорожно вздохнула, словно ей вдруг не хватило воздуха. Чтобы заглушить рвущийся с губ крик, прижала ладонь ко рту. А когда Джулия моргнула, Ричард куда-то исчез. Испарился, как будто его вообще не было на берегу.

— Что случилось? — неожиданно вырос у нее за спиной Майк.

Джулия все еще продолжала смотреть на берег. Майк проследил направление ее взгляда. Джулия взяла Майка под руку.