Мел тихонько отстранилась, положив ладонь ему на грудь.

– Подожди. – Она уселась на него верхом. Гейбриел удивленно поднял брови:

– Подождать? Ты меня будишь вот так, а потом просишь подождать? Как жестоко! – Он улыбнулся ей все еще немного сонно. Он лежал, положив обе руки на бедра Мел.

– Мне надо тебе кое-что сказать. – Она закусила нижнюю губу, подыскивая нужные слова. Она увидела, как Гейбриел перестал улыбаться и глаза у него потемнели.

– А подождать с этим нельзя? – одной рукой он взял прядь ее волос, а другой играл тонкой рубашкой у нее на груди.

– Нет. Это серьезно, – схватив его за руки, она поцеловала их одну за другой. Она любила его руки, сильные и нежные. Руки, которые через несколько месяцев будут держать их ребенка.

– Гейбриел. – Она заглядывала ему в глаза, словно старалась заглянуть в душу. – У меня будет ребенок.

– Ребенок, – недоверчиво повторил Гейбриел, как бы пробуя слово на вкус.

Мел тщетно пыталась разглядеть в его глазах радость сродни той, которую испытывала сама, но вместо этого увидела там страх и смущение.

Мел кивнула:

– Думаю, в начале лета. Я еще не была у доктора. – Она уронила его руки, и они так и остались лежать без движения.

Он смотрел так, словно сбылись самые ужасные его ночные кошмары.

– Тебе нечего мне сказать? – спросила она, чувствуя, как улетучивается ее собственная радость.

– Когда… это… это… – Гейбриел не смог договорить. Да это было и не нужно. Мел прочла его вопрос, все его сомнения и страхи в его глазах и вскочила с постели.

– Ты ждешь, что сейчас я встану перед тобой и буду уверять, что это твой ребенок? Пошел ты к черту! Я не собираюсь этого делать. – Она ходила у кровати, на которой сидел Гейбриел, обмотавшись простыней.

– Мел…

– Заткнись! – закричала она. – Не смей смотреть на меня, говорить со мной, не смей даже называть меня по имени.

Его невысказанное обвинение разъярило Мел, и груз его недоверия мгновенно сделался ей не по силам.

Она выбежала из комнаты, надеясь услышать за собой его шаги, но все было тихо.

Медленно, как во сне, Гейбриел встал с кровати. Он уже почти смирился с тем, что она и Джейк были любовниками какое-то время. Он не мог об этом забыть, но убеждал себя, что они считали его мертвым… и это он мог простить. Но растить ребенка, в чьем отцовстве он никогда не будет уверен? Это уже слишком.

Но какой у него выбор? Он не хотел терять Мел. Он поднял голову, услышав ее шаги в коридоре. Затем она вошла в комнату, одетая в брюки и теплое пальто, купленное им. Не говоря ни слова, она открыла комод, вытащила кое-какие принадлежавшие ей вещи и, не глядя, побросала их в небольшой саквояж.

– Что ты делаешь? – спросил он, глядя на нее усталыми глазами.

– Я уезжаю домой, – ответила она, не оборачиваясь.

– Ты дома, Мел, – устало произнес он.

Мел покачала головой, и ее волосы поднялись золотым облаком.

– Нет. Я возвращаюсь в Техас.

Гейбриел встал и подошел к ней. Он хотел дотронуться до нее, но побоялся.

– Ты не можешь уехать. Прости, я… – Он колебался.

– Что я? Закончи фразу, Гейбриел. Прости, я не верю тебе, Мел. Прости, я не верю ни одному слову из твоих лживых уст. – Она обернулась, и он увидел, как слезы в ее глазах делают их похожими на бриллианты. – Я не могу так жить. Боже, я уже себя не узнаю. Хожу на цыпочках, чтобы не расстроить тебя. Улыбаюсь, когда хочется кричать, потому что ты ведешь себя так глупо.

– Ты не можешь уехать, – повторил он. Мел смахнула слезинку:

– Ты удержишь меня здесь, только если привяжешь. Ты уже один раз это проделал, если помнишь.

– Помню.

– На всю жизнь ты меня не свяжешь. – Ее глаза словно просили не соглашаться с ней, но он промолчал. – Ни я, ни мой ребенок тебя больше не побеспокоим. – Она опустила глаза. – На самом деле жаль, что… что… – Не договорив, она выбежала из комнаты. Гейбриел последовал за ней.

Он обхватил руками голову:

– Тебе опасно путешествовать одной.

Мел схватила один из его револьверов и заткнула его за пояс.

– Я доберусь верхом до Денвера, а там сяду на поезд до Канзас-Сити. Оттуда легко нанять дилижанс до Парадайса.

– Ты как будто уже все заранее обдумала, – он не мог скрыть гнев и отчаяние. Он терял единственную женщину, которую любил, и не знал, как ее остановить. И нужно ли ему вообще пытаться это сделать?

– Тебе нужны деньги? – спросил он.

– В Денвере я продам серую кобылу. Она хорошая лошадь и добудет мне денег на дорогу домой. – Голос у нее дрожал.

Гейбриел стоял в дальнем углу комнаты. Он понимал, что если дотронется до нее, то сделает так, как она предсказывала: свяжет ее и будет держать словно узницу. Тогда она на самом деле возненавидит его еще больше, чем сейчас, и уже никогда не будет принадлежать ему по-настоящему.

– Напиши мне, когда доберешься до ранчо, – попросил он почти ровным голосом.

Мел подняла на него глаза.

– Вряд ли, Гейбриел, – прошептала она. Он смотрел, как она вышла из комнаты.

Гейбриел стоял, словно прирос к месту, и слушал легкий топот копыт лошади Мел, покидающей ранчо. Полуодетый, босой, он не чувствовал холода, хотя комната была выстужена. B нем крепла уверенность, что он прогнал Мел своей ревностью. Бессмысленно прогонять женщину из-за того, что слишком ее любишь.

Ему почти не стоило труда убедить себя, что ей будет лучше без него. Ричард Барнетт встретит дочь и долгожданного наследника с распростертыми объятиями и безграничной радостью, и Мел с ребенком обретет теплый и счастливый дом.

Дом опустел, и Гейбриел ощущал пустоту в самом себе. Часть его души, его сердца ушла.

С нарастающей ясностью он видел абсурдность того, что совершил. Он позволил уйти единственной женщине, которую когда-либо любил, которую хотел видеть рядом с собой, из-за своих подозрений. Какая разница, его ли ребенок, которого она носит, или он появился в результате случайной связи с человеком, бывшим когда-то его лучшим другом?

Только опасность потерять ее навсегда заставила его прозреть, и это прозрение было тяжелым и болезненным. Он не сомневался в том, что она его любит. Но как ему убедить ее дать ему еще один шанс? Как он вылечит боль, которую видел в ее глазах, когда она выходила из комнаты?

Он торопливо оделся, натянул ботинки и вышел. Утро по-прежнему серое, небо закрыли тяжелые облака. Днем пойдет снег. Сильный.

Гейбриел все еще стоял на крыльце, когда заметил приближающуюся колоритную фигуру Джейка на крупном вороном жеребце. Жеребец двигался неторопливо, манерой напоминая самого Джейка, и у Гейбриела сжалось сердце. Джейку придется покинуть ранчо в любом случае: вернется Мел или нет. Он старался не думать о том, что будет делать, если она откажется.

– Куда ты собрался? – спросил Джейк, подъехав к дому и легко соскакивая с лошади.

Их глаза встретились, и Гейбриел засомневался. Что, если Джейк влюблен в Мел? Как может быть иначе? Гейбриел держал в руках винтовку и неохотно прислонил ее к перилам. Джейк был крупнее и сильнее его, и Гейбриел знал, что если придется драться, то шансов против метиса у него нет. К тому же он знал, что не сможет причинить зла своему другу.

– Еду за своей женой, – Гейбриел стал медленно спускаться по ступенькам, туда, где на утрамбованной земле стоял Джейк.

Джейк приподнял черную бровь:

– Где Мел?

– Она ушла от меня, и я собираюсь вернуть ее. – Гейбриел решительно взглянул на старого друга. – Я хочу, чтобы, когда мы вернемся, тебя здесь не было.

Джейк пожал плечами:

– Я согласился помочь только на время. Есть особые причины, по которым ты так торопишься от меня избавиться?

– Да, сукин ты сын. – Руки Гейбриела сжались в кулаки. – Мел беременна. Что бы ни произошло между вами в прошлом, это мой ребенок. Мой! Мел моя жена, и ребенок, которого она носит, мой!

– А при чем тут я?