— Эва, — внезапно перебивает он меня, хотя я уверена, что прочитала предложение правильно. — А это правда, что доктор говорил?

— А что он говорил, — смотрю с интересом на блестящую от яблочного сока любопытную детскую мордашку.

— Он сказал, что ты не помнишь себя совсем? — в глазах ребенка полыхает нешуточная заинтересованность. — И думаешь, что являешься совсем другим человеком.

Изумленно поднимаю брови, не зная, что ответить.

— Это тебе доктор такое сказал? — подозрительно спрашиваю.

Сет мигом краснеет, как вареный рак, и отводит взгляд.

— Ну, не мне, — говорит он куда-то в сторону.

Ясно-понятно. Ну что ты поделаешь с этим сорванцом?

— Подслушал? — укоризненно хмурю брови.

Хоть мальчишка и молчит, но по горестному вздоху понимаю, что угадала правильно.

— Так это правда? — упрямо повторяет вопрос мой юный собеседник.

Стараюсь придумать, как бы ему ответить помягче, и так, чтоб не особо углубляться в подробности. Промолчать не получится, ибо это чудо не отстанет.

— Отчасти, — осторожно начинаю. — Но доктор обещал, что я со временем я все вспомню.

— Враки все это, — Сет сердито запускает огрызок яблока в ближайшие кусты.

Проследив за полетом будущего удобрения, поворачиваюсь к ребенку и внимательно заглядываю в его глаза.

— Я не вру!

— Я не о тебе. О докторе, ─ с нажимом произносит мальчик. ─ Они все лжецы и предатели. Корчат из себя умных, а на самом деле ничего не знают.

В его словах столько горечи и обиды, что это на какой-то миг просто обескураживает меня.

— Почему ты так говоришь? Это неправда. Доктор Эшли очень хороший. И умный.

Мне хочется развеять эти его убеждения. Странно видеть такой неприкрытый цинизм и недоверие в столь юном возрасте. Тем более что это на самом деле неправда. В любой профессии есть и хорошие и плохие специалисты.

— Да, док правильный, ─ все-таки соглашается со мной ребенок. ─ Но все остальные нет. Они обещали, что Гленн будет здоров, что мама поправится, что все будет хорошо. Обещали мне и папе! Но соврали…

Он еле сдерживает слезы, до боли закусив губу и сжав маленькие кулаки. Слишком по-взрослому, по-мужски. Да в этом маленьком мальчике порой больше мужественности и ответственности, чем у некоторых взрослых…

— Ох, Сет, так бывает, ─ протягиваю руку и глажу его по каштановым кудрям. Мне кажется, что он не признает мою ласку, мою жалость, но мальчик наоборот, вначале замирает, как испуганный дикий котенок, а потом расслабляется, принимая мое искреннее сочувствие.

— Это, наверное, страшно не знать кто ты? ─ дите, подумав, задает следующий вопрос. ─ Тебе страшно?

— Нет. Не совсем, ─ тут же принимаюсь отвечать, радуясь, что он отвлекся от тяжелой темы. ─ Для меня просто все кажется новым и неизведанным. Скорее интересно, чем страшно. Я иногда думаю, что жила не тут. У меня в голове совсем другой мир и другая жизнь.

— Ты поэтому так странно разговариваешь? ─ хмыкает Сет. ─ Потому что думаешь, что из другого мира.

— Наверно, — пожимаю плечами и вновь беру книжку.

Сказку я почти дочитала, и остановилась как раз на душераздирающей сцене, в которой волк занимается расчленением бедной старушки. Пока ищу нужную строчку, меня настигает странное беспокойство. Словно навязчивый зуд, от которого хочется передернуть плечами. Вскидываю голову и невольно цепляюсь взглядом за цепочку окон, поблескивающих в лучах заходящего солнца. От бликов в них трудно что-нибудь разглядеть, но мне почему-то кажется, что занавеска на одном из них слегка дёрнулась.

— Сет, — окликаю я мальчика, который лежа на пледе и заложив руки за голову, увлеченно разглядывает сквозь густую листву клочки светло-голубого неба.

— Что, — поворачивает ко мне голову дите.

— А чьи это окна? — показываю пальцем на те, которые смутили меня своей шевелящейся гардиной.

— Это папин кабинет, — не задумываясь, отвечает ребенок. — А что?

— Ничего, — встряхнув головой, возвращаюсь снова к чтению. Неужели граф подсматривает за нами?

Урок правописания подходит к концу. Я, тщательно переписав упражнение с учебника в тетрадь, ставлю последнюю точку в конце строки и откладываю перьевую ручку, затем аккуратно накладываю промокательную салфетку и с упреком смотрю на Сета. Он, не особо осторожничая, захлопывает тетрадь, даже не задумываясь о том, что сейчас творится с исписанными чернилами страницами.

— Сет, ты ничего не забыл? — интересуюсь я, указывая глазами на свою тетрадь.

— Ой, — хлопает себя ладонью по лбу мальчик, а потом небрежно взмахивает рукой. — Ладно, завтра не забуду.

Сету предстоит отсидеть еще один урок, а я свободна. Собираю свои вещи, прощаюсь с мастером Дуги и выхожу за дверь.

Сегодня я планировала в библиотеке подобрать себе новую книгу, уже с более сложными рассказами, возможно легендами или народными преданиями. Читать каждый день во дворе под деревом уже вошло в привычку. Очень часто ко мне присоединяется Сет. Не знаю, как к этому относился граф, но мне постоянно кажется, что он за мной следит. Повсюду чудится его недоверчивый колючий взгляд, от которого у меня мурашки бежат по коже. Но сегодня я чувствую себя намного свободнее. Прямо с утра лэрд Эмерей отправился в город по каким-то своим важным и неотложным делам.

Мне посчастливилось найти то, что я хотела почти сразу. “Легенды племени виниконов” кажется мне весьма занимательной книгой. Недолго думая, выбираю именно ее и отправляюсь во двор на свое привычное место. Сегодня я одна, после уроков в классе у Сета еще планируется занятие по верховой езде, в отличие от меня, мальчишка совершенно не боится лошадей.

Мне тоже безумно нравятся эти благородные и красивые животные, и я с удовольствием кормлю их морковкой и сахаром, но желания забраться им на спину и прокатится пока не возникает. Лучше я в гости буду приходить, издали ими любоваться и радоваться успехам Сета.

Удобно расположившись, открываю первую страницу, с удовольствием вдыхая приятный и такой успокаивающий запах бумаги. Вот любопытно — миры разные, а книги пахнут одинаково. Чуть поодаль гуляет с няней Гленн. Малышу уже намного лучше, его щечки снова румяные, а взгляд ясный и чистый. Он бодро бегает по сочной зеленой траве, заливаясь звонким детским смехом, играя с Илин в салки. Краем глаза наблюдаю за ними и невольно улыбаюсь. Ну до чего же прелестные дети у Теодора!

— И-и-ин! Иин! — испуганный крик Гленна, словно ножом разрезает умиротворенное спокойствие послеобеденного часа.

Даже не подумав, вскакиваю на ноги, отбросив книгу в сторону, и кидаюсь к малышу. Он стоит на коленках возле упавшей ничком Илин и тормошит ее за плечо.

— Иин! Иин! — сквозь слезы зовет ее мальчик.

Я подбегаю к ним и аккуратно переворачиваю няню на спину. Девушка держится рукой за горло и пытается вдохнуть воздух, но ей словно что-то мешает. Слава Богу, к нам уже бежит кто-то из слуг, я на полпути разворачиваю его и посылаю за доктором Эшли. А пока мы ждем врача, расшнуровываю корсаж бедняжки, стараясь облегчить дыхание.

Риган прибегает быстро. Осмотрев пострадавшую и заметив у нее на шее небольшое красноватое пятнышко, он, тихо выругавшись, прижимает ладонь к ее горлу и через минуту Илин уже с хриплым свистом вдыхает воздух. Затем поднимает девушку на руки и отдает приказ запрячь пролетку. Я смотрю на это все испуганными глазами, к моим ногам жмется плачущий Гленн. Подхватываю ребенка на руки и прижимаю к груди.

— Тихо-тихо, — шепчу я ему на ушко, стараясь успокоить. — С Илин все будет хорошо. Док ее обязательно вылечит.

Мальчик, еще пару раз всхлипнув, затихает и обвивает меня ручками за шею.

— Ты мой ангей? — чуть отстранившись, спрашивает он, мило коверкая некоторые слова и смотря на меня своими невероятно большими голубыми глазами.

— Нет, я Эва, — качаю головой. — А ты уж точно ангел!

— Нет, — хихикает ребенок. — Я Гйен.