— Слава Богу — дело еще поправимо. Я не в состоянии выразить, как это все тяготило мою душу, но, кажется, вы ошиблись, любезный Вильмайзант.

— Ваша светлость чувствует себя слабым?

— У меня вдруг… закружилась голова… в глазах потемнело… Жозефины еще нет?.. Кажется, я умираю.

— Выпейте капель, ваша светлость, они вас опять оживят!

— Да, это правда, Вильмайзант, — сказал герцог, выпив лекарство, — я чувствую, что еще раз прихожу в себя, но уже вечером велите принести свечи… побольше свечей…

Вильмайзант озабоченно взглянул на нотариуса.

— Как бы наследница не опоздала… — прошептал он.

— Так дайте же ему капель, доктор, она должна скоро прийти.

Вильмайзант опять подал лекарство герцогу.

Д'Эпернон принял его и оживился.

— Еще не пришла Жозефина? — спросил умирающий. Вдруг в приемной послышались голоса.

Герцог, уже неподвижно лежавший на подушках, указал рукой на дверь. — В тот же миг она внезапно распахнулась.

Калебассе ввел Жозефину. Девушка, онемев от страха и изумления, остановилась посреди комнаты, глядя то на умирающего, то на присутствующих.

— Вот, его светлость герцог, — указал ей Калебассе.

— Дочь моя… дитя мое… Жозефина!.. — сказал слабеющим голосом д'Эпернон, — сюда… ко мне, я умираю… хочу видеть тебя, назвать своей дочерью.

Белая Голубка, которой папа Калебассе уже все рассказал по дороге, подошла к постели умирающего и со слезами на глазах опустилась на колени и, взяв его руку, поднесла ее к своим дрожащим губам.

— Я еще вижу тебя, значит Бог услышал мои молитвы! Я принес столько горя твоей матери, я был причиной и твоей несчастной жизни, — еле слышно шептал умирающий, — но ты не должна проклинать и презирать меня — твоего отца. Я только что объявил, что ты моя дочь и наследница. Я благословляю тебя… «Признаю своей!..»

Герцог положил холодеющую руку на голову плачущей девушки… Последние слова замерли у него на губах.

Вильмайзант подошел к постели.

Нотариус внес все в протокол, затем подошел к постели умирающего и присоединился к молившимся.

В комнату вошла прислуга и остановилась поодаль, сложив руки для молитвы.

— Герцог д'Эпернон скончался, — объявил Вильмайзант. Мир праху его!

— Объявляю вам, что на коленях у постели покойного стоит незаконнорожденная дочь его светлости, к которой согласно его желанию переходит титул и состояние покойного. С настоящей минуты герцогиня вступает в права наследования после ее умершего отца!

Три мушкетера королевы знали, что Нарцисс, прежде чем поступить на военную службу, путешествовал по Франции, отыскивая укротителя зверей, который мог сказать ему, где и кто его мать.

Нарцисс рассказал им о своем первом путешествии в Бове, и после его откровенного рассказа мушкетеры больше не могли сердиться на него за то, что он ушел потихоньку от них.

Они, напротив, позволили ему через некоторое время еще пойти по найденным следам, так как видели, что найти мать — было единственной целью мальчика, от которой зависело счастье его последующей жизни.

Если они и сомневались в успехе, то все-таки видели в этом путешествии чисто образовательную пользу для Нарцисса в будущем: обойдя таким образом Францию, он будет хорошо знать ее, а это представлялось как большое преимущество для будущего мушкетера.

Нарцисс нежно простился с ними. Они снабдили его некоторыми необходимыми средствами для путешествия.

Нарцисс сказал им, что не вернется до тех пор, пока не отыщет укротителя зверей. Мушкетеры были очень удивлены тому, что мальчик до сих пор не возвращался.

Последнее известие о нем было в уединенном Пиньерольском замке, где они напали на его след. Но куда он пошел оттуда, оставалось неизвестным. Это был, впрочем, сильный, смелый юноша, за которого не приходилось бояться.

Таким образом, после Пиньероля мушкетеры не получали о нем никаких известий. Но тем не менее, он не выходил у них из головы, так как они принимали в его судьбе самое искреннее участие.

Из Пиньероля Нарцисс пошел на юг и побывал в Монполье, Нарбонне, Перпиньяне, везде расспрашивая об укротителе зверей, но нигде не находил его следов.

Можно только поразиться настойчивости юноши, когда мы скажем; что он все время шел пешком, но именно поэтому никто не удивится, что он так долго не возвращался и не давал о себе никаких известий.

Нарцисс дошел до испанской границы и собирался справиться в пограничных городах, не приезжал ли сюда когда-нибудь раньше или недавно укротитель зверей с медведем, львом и маленькой исландской лошадкой.

Нарцисс искал свою мать. Тяжелым делом занялся он. О матери он узнал только то, что она была нищей.

Для сыновнего сердца было все равно, кто она — принцесса или нищая — она была его матерью! Он хотел увидеть ее, узнать, как ее зовут, кто его отец, примет ли она его после многих лет разлуки с распростертыми объятиями! Он хотел во что бы то ни стало найти свою мать, избавить ее от бедственного положения, взять с собой в Париж, заботиться о ней всю жизнь.

Эти мысли постоянно придавали ему новые силы и бодрость духа, что очень радовало его. Он молился, чтобы Бог исполнил самое задушевное его желание, и не боялся никаких трудностей и препятствий на своем пути.

Все остальные планы и желания отодвинулись на второе место. Какая это будет для него победа, когда он, наконец, отыщет мать, избавит ее от нужды и горя! И мог ли он оставаться спокойным, не зная, где и кто его мать, в страданиях давшая ему жизнь и потерявшая его?

Как-то, в одном городе, он узнал от сторожа у заставы, что в городе был какой-то укротитель зверей, а потом уехал в Испанию.

Нарцисс напал, наконец, на первый след, но не знал все-таки, тот ли это был укротитель, которого он искал. Получив эти сведения, Нарцисс поспешил уехать дальше и, спустя некоторое время, прибыл в По, где и разговорился с одним матросом в гостинице города Байонны.

— Я приехал сюда к родным, — сказал матрос, — вчера только из Байонны. Там действительно какой-то укротитель показывает разные штуки со зверями. На его представлении бывает много народу.

— Вы тоже ходили смотреть?

— Еще бы! Очень интересно посмотреть, как он играет со своими зверями, они у него хорошо выдрессированы.

— А какие у него звери?

— Чудесный лев. К нему в клетку укротитель не смеет входить. Как он зарычит, так все стены дрожат. У него еще есть старый медведь, смирный, как собака. С ним укротитель выделывает разные штуки. Есть волк, рысь из Африки. Укротитель, кажется, побаивается ее.

Нарцисс внимательно вслушивался.

Это, должно быть, тот самый укротитель, которого я ищу! — сказал он.

— Его зовут Джеймс Каттэрет. А вам что до него?

— Он может сказать мне, кто мои отец и мать. Скажите, пожалуйста, вы не видали у него маленькой лошадки?

— Исландской… Как же… да! — ответил матрос. — Это дрессированная лошадка и такие удивительные штуки выделывает, каких я в жизни своей не видывал.

— Ну, это он! — воскликнул Нарцисс, — так я сейчас иду в Байонну, чтобы застать его там. Очень вам благодарен за известие!

Нарцисс расплатился и ушел.

Он шел всю ночь, не останавливаясь, чтобы поскорее добраться до далекого приморского города. На другой день он был вынужден, наконец, отдохнуть в местечке Советер, чтобы затем бодро идти дальше, на встречу с укротителем.

Наконец-то он отыскал укротителя зверей. Мысль о том, что он скоро узнает о своей матери, придавала ему силы.

Дойдя до Байонны, Нарцисс уже еле держался на ногах от усталости. Но несмотря на это, он не хотел делать передышку, не расспросив сначала об укротителе. Таким образом, он уже успел узнать, что Джеймс Каттэрет был здесь всего несколько дней назад и уже уехал.

Юноша никак не ожидал этого. Достижение его цели снова отодвигалось на неопределенное время.

Забыв об усталости, он, прежде всего, постарался разузнать, куда отправился укротитель.