У подножия скал виднелись какие-то волшебные дворцы из прозрачного камня, но рассмотреть их подробней из-за дальности расстояния не представлялось возможным.

– Где это мы? – выдавил из себя Алкидий, обратив внимание на то, что дверь, выпустившая их в удивительный мир необычной раскраски, встала на место, при этом покрывшись инеем.

То есть грек, конечно, не знал, что это иней, и потому испуганно таращился на сизую поверхность.

– Возможно, это Эфиопия, – стал вслух строить предположения Фемистоклюс. – Гляди, какие дворцы. Наверняка там живет знаменитый эфиопский царь Мавр. Или, возможно, мы оказались за краем земли и попали в земли псинофагов. Это, конечно, самый худший вариант, так как в этом случае нас ждет неминуемая смерть.

– Как?!! – Алкидий сделал пару неуверенных шагов обратно к сизой двери Олимпа.

– А вот так, – со знающей миной подтвердил рыжебородый. – Все знают, что псинофаги отличаются крайней свирепостью, ко всему еще они каннибалы…

– Люди с песьими головами?

– Они самые. Сожрут нас за милую душу, а из наших черепов сделают ночные горшки.

– Что-о-о-о?!!

– За что покупал, за то и продаю, – огрызнулся Фемистоклюс, – и не делай такие большие глаза. В пивных заведениях Аттики и не такое рассказывают.

– Ладно, пошли.

– К-к-куда п-п-пошли? – Алкидий снова стал небезосновательно подозревать своего друга в полной невменяемости.

– Навестим псинофагов, – спокойно пояснил рыжебородый, – или эфиопов. Да какая разница? Смотри, вот это красотища! Изучим прозрачные дворцы и назад вернемся, а там, глядишь, Зевс перебесится… тогда мы с ним снова и побеседуем.

План сумасшедший, но альтернативы у Алкидия, как всегда, не было.

– Ты уверен, что он сидит именно здесь? – с сомнением поинтересовался Аполлон, скептически изучая обшарпанную дверь ничем не примечательной пассажирской каюты.

– Ну конечно же, – подтвердил Гефест, раздавая заговорщикам кое-какое найденное в кузнице оружие. – В последнее время он только здесь и жил. Дело в том, что в этой каюте есть выделенка под Интернет.

– А… ну тогда понятно, – кивнул Геракл, принимая у Гефеста огромную деревянную дубину, – а чего-нибудь поэффективнее нету?

– Есть клюшка для гольфа, – с готовностью предложил божественный изобретатель.

Геракл хмыкнул, взмахивая полученным оружием:

– Пожалуй, сойдет и это.

Аполлону Гефест выдал какую-то ржавую трубу. Сам же кузнец вооружился сварочным аппаратом.

– Конечно, не огнемет, – смущенно пояснил он обалдевшим сообщникам, – но как орудие пытки незаменим…

– Интересно, а что сейчас Зевсушка поделывает? – перебил изобретателя Геракл, которого все время терзали всяческие сомнения в правильности их поступков.

– Бортовой компьютер, голограмму помещения триста сорок восьмой каюты, – громко приказал Гефест.

В воздухе рядом с заговорщиками тут же развернулась четкая картинка того, что происходило за обшарпанной дверью.

Первое, что бросалось в глаза, это кошмарный бардак, второе – мирно спящий в гравитационном кресле Зевс, у которого на коленях лежал его верный молниеметатель.

– Ты не говорил, что он будет вооружен, – тут же возмутился Аполлон, который терпеть не мог всякие перестрелки, войны и мордобитие.

– Вот именно, – поддержал прекрасного бога Геракл.

– Мужики, не кипешуйте! —Гефест хитро усмехнулся. – Все будет наилучшим образом. Бортовой компьютер, разблокировать дверь в каюту триста сорок восемь.

– Да погоди ты… – дернулся Геракл, но дверь уже медленно ушла в сторону.

Зевс тут же проснулся, словно ждал этого самого момента.

– Ага, пришли, подонки, все в сборе, – заорал Тучегонитель, еще не совсем пришедший в себя после сна, – нате, получайте…

И он резко нажал на курок молниеметателя. Оружие в божественных руках дернулось и, издав жалкое «чмых», благополучно скончалось.

– Что такое? – Зевс судорожно затряс предавший его агрегат.

Гефест с презрением посмотрел на Аполлона с Гераклом, растянувшихся на полу каюты.

– Будете трястись над своими драгоценными задницами, провалите все дело, – недовольно бросил сообщникам божественный кузнец. – Молниеметатель Зевсу изготавливал лично я. Думаете, я сунулся бы сюда, если бы он еще работал?!

Заговорщики пристыженно поднялись с пола.

– Ах ты подлец! – Громовержец с чувством швырнул в Гефеста бесполезным оружием.

– У тебя, папа, учился, – спокойно ответил изобретатель, ловко уворачиваясь от смехотворного выпада заложника.

– Что вам от меня лоботрясам-неудачникам надо? – ворчливо осведомился Зевс, сверля заговорщиков злобным взглядом исподлобья. – Додумались от безделья власть в свои руки захватить? Курс корабля изменили, неучи недоделанные, и что дальше? Будете основывать на какой-нибудь заброшенной планете колонию недоношенных придурков?

– Твой сарказм, папа, в данной ситуации абсолютно неуместен, – хмуро парировал Гефест, тонко намекая на абсолютно безнадежное положение Громовержца. – Не нужно было научную экспедицию раньше времени сворачивать…

– Так вот в чем дело!

– Да, именно в этом. Ты своим на редкость кретинским поступком перечеркнул все наши многолетние исследования. Вон Аполлон практически закончил кандидатскую диссертацию…

Аполлон мрачно кивнул.

– Это, интересно, на какую же тему? – Зевс оглушительно заржал. – Содомиты и мужеложцы Древней Греции?

– Это, кстати, одно и то же, – угрожающим тоном заметил Аполлон, многозначительно вертя в руках ржавую трубу.

– Ладно, уроды, что вам надо? – наконец сдался Громовержец, которому все жутко надоело.

– Вот это уже совсем другой разговор, – дружно ухмыльнулись заговорщики.

– Куда, сволочи, стойте!!! – только и смог выдавить из себя Геракл, обескураженный поведением друзей.

Было ясно – аргонавты все как один сошли с ума. Впору было вмешаться Зевсу вместе со всей его небесной БОГАдельней. Но небеса молчали. Олимп безмолвствовал: то ли повально дрых, то ли тоже упился до розовых эфиопских слонов (второе намного… мм… правдоподобней первого! – Авт.).

С безумно вытаращенными глазами неслись аргонавты в сторону дворца царя долонов. Происходящее грозило неизбежной катастрофой.

Ну что еще оставалось делать Гераклу, как не совершить очередной великий подвиг? И сын Зевса, исторгая из своих уст самые страшные проклятия, бросился вдогонку за сумасшедшими греками.

Однако с подвигом в ту ночь пришлось повременить.

Накануне Геракл по ошибке надел свою лучшую тунику и теперь боялся ее запачкать, усмиряя упившихся аргонавтов, или, того хуже, порвать. Сын Зевса чуть не рыдал от отчаяния. Парадной туники было жаль, да и плащик за спиной героя развевался отличный, из лучшего коринфского шелка.

– Великаны! – продолжали в боевом запале хором орать свихнувшиеся аргонавты. – Шестирукие великаны!

– О, проклятие на мою голову! – шептал спотыкающийся о коровьи лепешки Геракл. – Зевс, ну почему тебя никогда нет рядом? Ты так мне сейчас нужен!

Проклятая несправедливая закономерность. Темно было вокруг, как у циклопа в заднице. Зато дворец царя долонов, освещенный многочисленными факелами, был виден отлично.

Геракл в очередной раз споткнулся и, не удержав равновесия, грохнулся всем своим могучим телом на землю, аккурат светлой головушкой о лежавший у дороги камень.

Фейерверк в глазах героя случился покруче того, что иногда устраивали на потеху смертным всемогущие боги…

Когда сын Зевса пришел в себя, он не мог с уверенностью сказать, сколько времени провел в вынужденном беспамятстве. Ясноликая Селена на небе вроде сместилась совсем немного, а вот аргонавтов нигде поблизости видно не было.

– Неужели опоздал? – с отчаянием прохрипел Геракл и неуклюже заковылял в сторону царского дворца.

Подозрительно тихо было в этом самом дворце, ох и подозрительно.

Великий герой лихорадочно гнал от себя нехорошие мысли. В конце концов, почему что-то плохое, если оно может случиться, обязательно случается? И как хрястнет это плохое тебя по башке, как тот же камень, случайно валяющийся у дороги.