В штольне царил кроваво-красный полумрак, но видимости хватало. Иван попытался понять, откуда идёт скудное освещёние, но так и не смог обнаружить его источник. Похоже, сами стены штольни не излучали этот свет, они ничем не отличались от твёрдой поверхности Эпицентра, лишь несли на себе давние следы буйства огромных температур. Берёзов шёл по твёрдой пепельной почве, и в полнейшей тишине было слышно, как слабое эхо его шагов лениво отражается от оплавленных стен. Тоннель оказался прямым и довольно длинным, не меньше сотни метров, и абсолютно пустынным. На пути не попадалось ничего, включая траву, не было даже мха, голая почва и ничего более. По расчётам Ивана, он уже спустился под уровень земли не меньше, чем на тридцать метров, когда впереди показалось то, что он счёл конечной целью своего путешествия. Закупоривший тоннель объект более всего напоминал исполинский метаморфит. Полупрозрачная структура неизвестного минерала переливалась изнутри красноватым свечением, и Иван понял, что именно этот свет и озарял тоннель. При приближении человека часть минерала растворилась, недвусмысленно приглашая войти, и Берёзов прошёл внутрь.

Он оказался в небольшом полукруглом помещении, столь же пустынном, как и сам тоннель. В его центре стояло подобие кресла странной формы, изготовленное, похоже, из того же минерала, что и всё вокруг. Поодаль от него, с разных сторон, почти прислонившись спинами к стенам, стояли Ферзь с Лавандой, глядя прямо перед собой стеклянным невидящим взглядом. Противогазов на них уже не было. В самом кресле сидел немолодой человек с густой сединой в волосах, чьё лицо было хорошо знакомо Ивану по многочисленным портретам и изображениям на брошюрах и служебных буклетах ГНИЦ.

— Академик Лаврентьев, как я понимаю? — хмуро поинтересовался Берёзов, глядя на сидящего в кресле, — не буду извиняться, если оторвал вас от дел. Нам надо поговорить.

Рентген читал какой-то документ и быстрыми штрихами делал в нём пометки, подчёркивая заинтересовавшие его фразы и вынося на поля короткие вопросы. Закончив чтение, он отложил ручку и посмотрел на Медведя:

— Когда вы впервые обнаружили, что в отданном Степанову и Николаевой складе установлена система слежения? — Он выдвинул ящик стола и извлёк оттуда объёмистую папку.

— В день крайнего Выброса, как и указано в рапорте, — ответил майор. — Это был мой второй визит на склад. В первый раз я там был, когда мы помогали им разгружаться. И я точно помню, что никакой прослушки на складе тогда не было. Это вообще был просто грязный бетонный подвал с единственной не перегоревшей лампочкой, обшарпанный и пустой. Там нефтяное НЗ хранилось чуть ли не со времён царя Гороха, какие ещё, к вашей бабушке, следящие системы?!

— Моя бабушка не имеет к этому отношения, — флегматично парировал Рентген, — я проверял. Кто в Спецотряде занимался системой?

— Какой? — не понял Медведь.

— Системой слежения, — пояснил контрразведчик. — Той самой, о которой вы пишете в своём рапорте, — он открыл папку и достал оттуда файлик с исписанными листами.

— Понятия не имею, — пожал плечами здоровяк, узнавая свой почерк. «Надо же, принёс рапорт помощнику Рентгена три часа назад, и они уже успели его изучить». — Но очень сильно подозреваю, что никто.

— Вот как? — Рентген слегка шевельнул бровями, — мы подняли историю её установки. Приказ на монтаж официально подписан начальником Отдела Физической Защиты согласно рапорту Ферзя. В качестве основания для постановки склада под наблюдение Салмацкий указал формулировку «в рамках проведения специальных мероприятий по профилактике и выявлению возможных каналов утечки государственной тайны и хищения стратегических ресурсов». Система слежения была подключена к серверу ОСОП, и доступ к ней из других точек невозможен. Значит, оператор, который непосредственно работал с системой, находился на командном пункте вашего Отряда.

— Первый раз слышу об этом, — Медведь задумчиво потёр подбородок, — при мне никто ни разу не упоминал ничего подобного. Вообще главным технарём по всякому металлолому, вроде компьютеров, у нас был Червонец. Если кто-то и мог заниматься этим втайне, то только он. Хотя, если меня подозревали в сговоре с учёными, кто бы мне рассказал?

— Это предположение нелогично, — контрразведчик коротко качнул головой, — картина, которую нам удалось воссоздать на текущий момент, свидетельствует о том, что хищение нефти готовилось заранее. Эти двое являлись заказчиками, Ферзь — исполнителем. У него, как у командира ОСОП, был неограниченный доступ ко всему необходимому, включая возможность в любое время инспектировать нефтенакопитель. На данный момент нет никаких сомнений, что нападение на него полгода назад было спланировано при непосредственном участии Ферзя. И сейчас именно он выстроил и реализовал схему, в результате которой бочка нефти «Тип Икс» с уникальным номером оказалась в списке утилизованных ёмкостей. Зачем ему подозревать вас в сговоре с учёными, если он и без того знал точный состав действующих лиц?

— Не знаю, — пожал плечами Медведь, — может, подозревал во мне конкурента?

— Для прояснения подобных подозрений это слишком сложная цепочка, — не согласился Рентген, — устанавливать официальное и дорогостоящее оборудование у своих покупателей, чтобы следить за возможным конкурентом. Учитывая риск собственного провала, это, прямо скажем, выглядит глупо. Руководство, ОРД или Служба Собственной Безопасности в любой момент могли потребовать отчёт о том, как и для чего используется система слежения.

— В таком случае, я затрудняюсь ответить, — здоровяк нахмурился, — в конце концов, почему вы спрашиваете у меня? Я не следователь, это по вашей части.

— По моей, — согласился контрразведчик, — и задавать подобные вопросы требует моя работа. В частности, я получил информацию по оперативным каналам, что вы, возможно, являетесь сообщником Ферзя.

— Ага, так и есть! — обрадовался Медведь. — Он ворует нефть на нефтенакопителе, а я торгую ею на разлив у входа на городской рынок. Если будете в тех краях, посмотрите слева от цветочного павильона, я там частенько сижу на коврике с бидончиком. У меня самые низкие цены, так что скидку даже не просите — ниже уже некуда.

— Как вы понимаете, вас мы проверили с особой тщательностью, — Рентген невозмутимо смотрел на собеседника. — Сомнений в вашей лояльности у меня нет. В отличие от вашего начальства, которое, кстати, добивается вашего перевода куда-то в Амурскую область. Именно поэтому я и веду с вами достаточно доверительную беседу.

— В Амурскую? — майор хихикнул. — Это серьёзно! Их даже не смутил тридцатипроцентный некомплект в Отряде! Что-то мне подсказывает, что я знаю, откуда у этого дела растут ноги!

— Боюсь, что на том уровне, где готовится это решение, такие мелочи, как боеспособность ОСОП, никого не интересуют, — не выражающим никаких эмоций тоном произнёс Рентген. — В каких отношениях вы состоите с лейтенантом Хантером?

— В романтических! — фыркнул Медведь. — Я слегка прижал этого сопляка, когда он заявился к Степанову и Николаевой взамен Ферзя и стал морочить им голову, вместо того чтобы оказывать реальную помощь.

— У нас есть информация, что вы угрожали лейтенанту физической расправой, — безразлично добавил контрразведчик, — а кроме того, вы всячески демонстрируете неуважение и пренебрежение к нему.

— Не может быть! Я на такое не способен! — клятвенно заявил здоровяк. — Да кто вообще может так поступить с Чёрным Пла… с Хантером! Он такой душка! Вы же наверняка неоднократно общались с этой выдающейся личностью, стоит ли объяснять?

— Не стоит, — каменное выражение лица Рентгена никак не изменилось. — Лучше вернёмся к нашему разговору. Как я уже говорил, факт вашего участия в преступной группе Ферзя не подтвердился. Однако мы проверили всё, что вы изложили в своём рапорте, и я нахожу, что разделяю ваши подозрения. Многие детали указывают на то, что Николаевой и Степанову всячески мешали реализовать программу экспериментов, а теперь и вовсе, как это сейчас принято называть, подставили. Причём я склоняюсь к мысли, что вне зависимости от того, вскрылись бы махинации Ферзя или нет, с ними в любом случае произошло что-либо подобное. Похоже, в их отношении Ферзь выполнял чей-то заказ. Тот факт, что преступления этих двоих вскрылись уже после пропажи полковника Салмацкого, а также некоторые другие детали, знать которые вам не интересно, позволяют мне предположить, что у Ферзя есть ещё один сообщник. Он занимает достаточно высокий пост в РАО и всё ещё действует. И если он запаникует, то сможет предупредить своих хозяев из иностранной резидентуры. Даже если мы предотвратим его попытку скрыться, ниточки, ведущие от него дальше, могут быть утеряны.