И дрожь раскалывает позвоночник.

— Почему это? — пытаюсь прозвучать громче, однако с губ опять слетает только жалкий шепот.

— Потому что я так сказал, — невозмутимый ответ. — Моя жена не злоупотребляет спиртными напитками. Даже по праздникам.

— Твоя жена? — тупо переспрашиваю.

Когда этот мужчина оказывается рядом, мой интеллект стремительно понижается, стремится к нулю.

Он усаживается напротив. И я тону в его глазах. Небесно-голубых. Идеальных. Черт, и как я могла прежде посчитать его не слишком красивым? Сейчас он похож на ожившее божество.

Или все дело в том, что…

Господи. Нет, нет. Так не бывает. Не верю, не буду. Не хочу. Черт возьми. Я же не могу в него влюбиться. Просто не могу.

— В ближайшем будущем, — вкрадчиво произносит Адам. — Мы свяжем себя брачными узами. Кстати, где бы ты хотела провести свадебную церемонию?

Мне нужно выпить. Срочно. Прямо сейчас.

Официант ставит рядом бокал воды. И черт, это выглядит точно издевка. Я осушаю все залпом. Только хочется совсем другого. Нужен напиток покрепче.

Во рту сухо. Как и прежде. Дьявол, что он несет? Проклятый шутник. Явно надо мной издевается.

— Я не собираюсь замуж, — выдаю четко, для верности отрицательно мотаю головой, словно желаю дополнительно подкрепить собственные слова.

— Ты сказала «да», — замечает невозмутимо.

Что? Когда? Это было «да» на секс. На рядовой и банальный контакт. И пусть я не практикую интим на одну ночь…

Адам перехватывает мои пальцы. Надевает обручальное кольцо. Довольно красивое. Золотое. С громадным бриллиантом, который отнюдь не выглядит вызывающе. Что же, признаю, у этого мужчины прекрасный вкус. Он знает толк в драгоценностях и…

Стоп. О чем я, черт раздери, думаю?

— Ты психопат? — спрашиваю резко, вырываю руку, будто обжигаюсь. — Маньяк?

— Я успешно прошел тест, — следует ровный ответ.

— Какой еще тест? — интересуюсь раздраженно.

— Моя лимбическая система в полном порядке, — продолжает без эмоций. — Так что официально — нет, я не психопат.

И почему я сильно сомневаюсь в заключении врачей?

— Как я стану твоей женой? Как ты это вообще представляешь? — задыхаюсь от переполняющих меня эмоций. — Я ничего о тебе не знаю.

— Это к лучшему, — он улыбается так, что мое сердце пропускает удар.

— В смысле? — во рту настолько сухо, никакая вода не поможет. — Кто ты? Где именно работаешь? Когда успел продвинуться по карьерной лестнице? Ты ведь был просто патрульным. Или… не был?

— Если это тебя успокоит, моя мать тоже не сразу узнала о том, что замужем за моим отцом. Он поставил ее в известность, когда она была готова, — замечает, точно ведет заурядную светскую беседу.

— И ты считаешь подобное нормальным?

— Не совсем, — выгибает бровь. — Поэтому ставлю тебя в известность заранее. Полагаю, это честно и достаточно справедливо. Разве нет?

— Ты не оставляешь выбора, — сглатываю.

— А что ты хочешь выбрать?

Холодную постель. Одинокие вечера. Свои спокойные и тихие, до зубного скрежета скучные вечера.

— Скоро придет Мэтт, — выдаю сдавленно. — Тебе лучше уйти.

Дергаю кольцо, пытаюсь стянуть с пальца, но видимо, плохо стараюсь. Тело и здесь предает, даже в такой мелочи отказывается подчиняться.

— Тэдд, — поправляет мягко. — Поверь, он не придет.

— Откуда ты…

— Парня отправили в срочную командировку. Кажется, в Тампу. Отличное место. Маленький Париж. Во всяком случае, именно так говорят знающие люди.

— Что? — выпаливаю пораженно. — Эта глушь? Там даже нет нашего филиала.

— У него будет много возможностей для развития, — заявляет небрежно. — Займется полезным делом и больше не рискнет приударять за чужими женщинами.

— Он не… — осекаюсь. — Послушай, я не твоя женщина. И уж точно не…

— Моя, — обрывает спокойно, без лишних эмоций. — Все, что тебе стоит знать обо мне, я собственник. Неисправимый. И это семейное. Я не разрешаю трогать свое. Никому. Никогда. Исключений не существует. И не важно о чем идет речь. О моих вещах или о моей жене.

Боже. Разве так бывает? Тянет влепить ему пощечину и впиться губами в губы. При чем одновременно. Оба желания одинаково срывают крышу, переполняют изнутри. Чудовищное сочетание. Убийственное.

А эта его улыбка. Дьяволова. Улыбка Люцифера, который заключает очередную душу в адский плен, погружает в последний круг пекла.

Наверное, любая девушка была бы рада предложению руки и сердца после вот такого случайного секса. Безумная ночь. Порочная. Развратная. Грязная. А после обручальное кольцо. Но я не рада. Совсем. Ни капли. Содрогаюсь от ужаса.

Господи. Чистый бред.

Я хочу этого мужчину. И боюсь его до дрожи. Не доверяю ему. И доверяю. Меня раздирает на части. Я так мечтаю проникнуть в его тайны. Но понимаю, что там ничего хорошего и светлого не найти. Только тьма. Мрак. Густой, беспроглядный. Этот мрак сожрет, уничтожит, не оставит и тени от моей жалкой фигуры.

Да. Вот. Я лишь фигура на его шахматной доске.

Нельзя обманываться. Нельзя влюбляться.

Я нужна ему. Для какой-то цели. Отыграю роль и отправлюсь обратно в коробку. Или в гроб? Дыхание перехватывает, а живот сводит судорога.

— Я не причиню тебе вреда, — говорит Адам. — Я не из тех, кто обижает женщин. Я рано потерял своих родителей, но я прекрасно понимаю значение семейных ценностей.

— Ты пугаешь меня, — признаюсь честно.

— Улыбнись, — вдруг произносит он.

— Зачем? — еле двигаю губами.

— Красиво выходит.

— Адам, я…

— Мне нужна идеальная биография. Идеальная жена. Идеальная семья. У твоего отца отличные связи. В политической среде. В Сенате. Его рекомендация на вес золота.

— Даже после тюрьмы? — хмыкаю. — После конфискации?

— Я задействую нужные рычаги, — усмехается. — Ему не стоит переживать. А тебе стоит наладить с ним контакт. Снова. Всем нам необходимо лучше узнать друг друга. Чаще бывать на людях.

— Чего ты добиваешься? — спрашиваю и помедлив, прибавляю: — Стать видным игроком на бирже? Хотя нет. Надо выше брать. Сенат. Хочешь в политику?

— Я планирую получить пост президента, — выдает абсолютно серьезно.

— Прости, — шумно втягиваю воздух. — Что?

— Для начала меня устроит должность Государственного секретаря.

— Ты шутишь? — запинаюсь. — Пожалуйста, скажи, это шутка.

— Боишься стать первой леди? — накрывает мои сцепленные в замок ладони своей огромной рукой, опаляет заледеневшую кожу неистовым жаром. — А если разрешу перекрасить Белый дом?

Ясно. Нас просто убьют. Обоих. Ну или его прямо из ресторана заберут в психушку. Третьего не дано.

— Если честно, я пока не решил, чего именно хочу, — его глаза пронизывают насквозь, вырывают душу ледяными крючьями. — Быть на виду или скрываться в тени. Вдруг ты поможешь сделать верный выбор?

Интересно — как? Выбирать ведь будет он и только он.

А я уже сейчас понимаю, не смогу ему отказать. Ни в чем. Никогда.

Иллюзия выбора. Вот все, что он мне подарит. Обманываться глупо и даже опасно. Наши силы едва ли будут равны. Чем больше он открывается, тем страшнее становится.

Я не могу отличить правду от лжи. Я не чувствую его. Как человека. Он закрыт. Запечатан. Я четко понимаю только одно: нельзя доверять ни единому его слову. Каждое мое чувство будет легко обращено против меня же. Каждая эмоция.

— Слишком много совпадений, — замечаю осторожно. — Наша встреча на той дороге. Твои слова про моего отца на прощание. И вот последние события. Теперь неожиданное предложение о замужестве. Разве не удивительно?

— Ты пытаешься воевать против меня, — заключает ровно, констатирует факт, окидывая меня взглядом, от которого тело прошибает пот. — Зря.

— Почему? — усмехаюсь. — Это опасно для жизни?

— Это невозможно, — парирует ровно. — Я не воюю с женщинами.

— Точно, — горько хмыкаю. — Просто загоняешь в угол.