Два года назад Дин Мерфи был направлен в Москву с заданием войти в контакт с некоей ученой особой и склонить ее к эмиграции на Запад. На месте выяснилось, что не может быть и речи о том, чтобы женщина добровольно покинула Советский Союз. Между тем его торопили. В помощь Мерфи прибыл второй работник, который сообщил, что в “объекте” заинтересованы высокопоставленные военные — им не дают покоя важные исследования этой ученой. Поэтому Мерфи не ограничивают в расходах или методах действий. Главное — чтобы он достиг результата.

Время шло, а Мерфи и его коллега все искали подходы к цели. Искали и не могли найти. Женщина была одинока, вела замкнутый образ жизни, почти не выезжала из Москвы. Некоторые данные говорили о том, что в молодости она пережила драму, скорее всего, неразделенную любовь.

Тогда-то и решил Мерфи подставить “объекту” партнера — любовь, пусть и несколько запоздалая, поможет растопить эту ледышку. После долгих поисков выбор был остановлен на Петре Брызгалове — человеке беспринципном и падком на деньги. Он был недурен собой, одинок, имел степень кандидата, тогда как женщина котировалась как потенциальный член-корреспондент Академии наук. Зато Брызгалов был на несколько лет моложе, выглядел подтянутым, спортивным и весьма мило пел под гитару.

И вот респектабельный моложавый мужчина делает предложение избраннице сердца. Он так внимателен, так энергично хозяйничает на своей уютной дачке!..

Мерфи оказался хорошим психологом. После замужества женщину будто подменили. Свадебным путешествием четы Брызгаловых была поездка в Карловы Вары. Вскоре они побывали в Венгрии.

Еще через полгода Мерфи сообщил в свой центр: женщина созрела, чтобы отправиться в путешествие на Запад.

Брызгалов сидел в комнате, куда его отвели из кабинета Данлопа, и ждал дальнейшего развития событий. Об Анне не хотелось думать. Брак с ней был совершен сугубо в интересах дела. Куда же запропастился Мерфи? Уже давно наступило время обеда. Надо бы сходить в приличный ресторан. Он так наслышан о здешних ростбифах и бифштексах!

Но Мерфи было не до Брызгалова. В эту минуту он стоял в кабинете Данлопа и выслушивал упреки старшего партнера.

— Только подумать, что ты натворил! — бушевал тот. — Гляжу на тебя и вспоминаю эпизод времен второй мировой войны. Представь себе типа, который вырядился в мундир американского полковника, но никак не распечатает пачку “Честерфилда”. Конечно, мы взяли его — оказался агентом абвера. В далеком сорок четвертом году Нормандия кишела такими типами. Вы с ним будто родные братья. Он тоже мнил себя едва ли не богом — как же, знал языки, без промаха стрелял с обеих рук. А в деле оказался тупицей и профаном… Хоть понимаешь, что нагородил с этой идиотской зажигалкой?

Гневная тирада была прервана телефонным звонком. Функционер из министерства иностранных дел Антони Шервуд интересовался положением дел. Скоро с визитом пожалует представитель советского посольства. Что ему можно ответить?

— Мы еще не закончили, — Данлоп с трудом скрывал раздражение. — Очень трудная работа.

Возникла пауза. Слышно было, как на том конце провода перебирают бумаги.

— Хочу, чтобы вы знали, — сказал Шервуд, — делом заинтересовались люди, которые имеют право торопить министра, понимаете? Ну а министр торопит меня. И вот-вот нагрянет представитель русского посольства. Ведь он будет настаивать на встрече с учеными.

— Пока это невозможно.

— Что значит “пока”? Назовите сроки. И вообще хочу знать, какова перспектива…

— Вот что, — вдруг сказал Данлоп, — предложите гостю поговорить с ними по телефону.

При этих словах Мерфи вскочил. В глазах у него был испуг.

— Сиди! — прошипел Данлоп. — Да, — повторил он в трубку, — можете сказать этому дипломату: ученые отказываются от каких бы то ни было встреч, но согласны подойти к телефону.

— Что ж, пожалуй, годится. Я еще позвоню вам.

— Хорошо, сэр. — Данлоп бросил трубку на рычаг, всем корпусом повернулся к Мерфи: — Я вызвал специалиста… Вероятно, он уже прибыл — должен ждать внизу. Приведи его, ни о чем не расспрашивая. Все разговоры — только здесь.

Вскоре Мерфи ввел в кабинет коренастого мужчину в котелке и короткополом плаще, с традиционным черным зонтом в одной руке и саквояжем — в другой.

— Добрый день, — посетитель стукнул зонтом о пол. — Вы мистер Данлоп?

— Да, я.

Человек раскрыл бумажник. Тускло блеснул большой металлический знак.

— Хорошо. — Данлоп кивнул на кресло: — Раздевайтесь и садитесь.

— Разденусь там, где буду работать.

— Как угодно. — Данлоп включил транслятор. — Комната подготовлена? — спросил он в микрофон.

— Да, шеф, — ответила Ева Нортон.

Данлоп выключил трансляцию, зажег сигарету.

— Пациент — женщина средних лет, — сказал он. — Может оказать сопротивление.

— Не окажет. — Посетитель закашлялся, разогнал рукой облачко дыма от сигареты Данлопа: — Пожалуйста, не курите при мне.

— В прошлый раз приходил более покладистый оператор, — проворчал Данлоп.

— То был мой помощник. Он молод и здоров, как боров. Я же должен беречь себя.

— Надеюсь, вы долго проживете. — Данлоп погасил сигарету. — Простите, как мне обращаться к вам?

— Ведь я медик. Вот и зовите так.

— Понял. Препарат тот же, что и в прошлый раз?

Медик поднял свой саквояж, с гордостью похлопал по его боку:

— Тот же. Мой!

— Тогда все в порядке. Два часа — этого вполне достаточно.

— Препарат действует до четырех часов… Но к делу. Где я буду работать?

— Идите в эту дверь. Секретарь все устроит.

Медик вышел из кабинета.

— Он из лаборатории 7-11? — взволнованно спросил Мерфи. — Это же риск. Ты сошел с ума!..

— Молчать! — рявкнул Данлоп. — Как еще заткнуть глотку русскому дипломату? — Он скривил губы, копируя Мерфи: “Грегори — это овечка, пальцем надави на нее — и готово”. Что мне остается, если помощник глуп как пробка!.. Нет, я знал с кем имею дело, поэтому принял меры страховки. И видишь, не ошибся.

— Хорошо, — мрачно сказал Мерфи. — Но тогда надо подготовить комнату с пультом?

— Ева! — Данлоп включил транслятор и повернулся к динамику. — Пульт проверен?

— Все нормально.

— Что Медик?

— Уже начал работать, шеф. Почему-то ему понадобилось молоко. Сказал, что в это время пьет молоко с содой.

— Нашли молоко?

— Да, шеф.

— И соду?

— Соду он носит с собой…

— Я отправляюсь в комнату с пультом. Пусть пришлют туда супруга.

Данлоп выключил трансляцию и вместе с Мерфи вышел в коридор.

— Начинать будет Брызгалов? — спросил тот.

Данлоп не успел ответить. В конце коридора показался Медик. Полы его белого халата развевались от быстрой ходьбы, галстук сбился набок.

— Что такое? — сказал Данлоп. — Молоко оказалось кислым?

— Знаете, кто эта женщина? — торопливо заговорил Медик.

— Знаем, — перебил его Данлоп, затем он толкнул дверь, и все трое вошли в комнату с пультом.

— Мы давно следим за ее работами. Она здорово преуспела в лечении многих форм безумия. — Медик скривил губы в горькой усмешке: — Своим жалким снадобьем я обезволю ее на несколько часов. Она же в состоянии сделать меня таким на месяцы, годы!.. О, это светлая голова.

— Что следует из ваших слов?

— Поймите, мой препарат не безвреден. Возможны последствия… Даже животные и те не всегда выдерживают нагрузки… Что говорить о нежном мозге человека!

— Выходит, вам жаль ее?

— Жаль? — Медик вцепился в грудь Данлопу: — Жаль, вы сказали? Держите ее что есть силы! В ваших руках огромная ценность! Но лишь дурак режет курицу с золотыми яйцами!..

Зазвонил телефон. Ева Нортон сообщила, что звонят из министерства иностранных дел.

— Переключите сюда, — сказал Данлоп.

Трубка смолкла. И тут же раздался голос Шервуда:

— Алло, мистер Данлоп, ваш вариант утвержден. Учтите, представитель советского посольства уже выехал ко мне.