Не думая о результате, делаю второй боевой разворот, пытаясь зайти немцам в хвост, и выше себя впереди вижу уходящего вверх лишь одного «мессера». О том, куда делся второй, даже не думаю. Машинально подбираю ручку управления, навскидку беру упреждение и выпускаю вдогонку все четыре PC. Четыре черные шапки разрывов возникают за хвостом врага, но «мессер» продолжает круто уходить в высоту. Догнать его невозможно.

Но вот он переворачивается на спину, делает мертвую петлю и, стреляя, несется вниз. Что это? Решил один продолжить бой? Нет, на меня он не обращает никакого внимания, выходит из пикирования и зачем-то начинает делать вторую петлю. Сейчас дорога каждая секунда. Даю по радио команду Дмитриеву атаковать его снизу, а сам резко бросаю самолет в высоту и когда немец оказывается в верхней точке своей третьей петли, стреляю в него чуть ли не с пятидесяти метров. Но самолет не падает, вновь уходит вниз и опять лезет вверх. Что за странные маневры?

И вдруг я все понял… у противника безвыходное положение: осколками разорвавшихся за его хвостом реактивных снарядов на «Мессере» заклинило рули высоты. Вот он и продолжает крутить петли.

На выходе из четвертой петли «Мессер» зацепился за макушки елок и уже без плоскостей пополз по снегу. Вижу, как летчик выскакивает из кабины и, то и дело падая, бежит в сторону леса, прямо к стоянке моей эскадрильи. Теперь фриц далеко не уйдет. Сообщаю об этом по радио на командный пункт полка, даю команду ведомому производить посадку и сам сажусь поближе к своей стоянке. Бой происходил на глазах всего гарнизона, и громкое «ура» прокатилось по аэродрому, когда первый «мессер» взорвался. То же было и при падении второго.

Через четверть часа механики принесли фашистского летчика. Отбежав в горячке от самолета, он скончался от ран, полученных то ли в воздухе, то ли при ударе о землю.

Осматривая сгоревший самолет ведущего, мы не могли определить, кто на нем летал, а вот на фюзеляже ведомого насчитали 26 значков — свидетельство о его воздушных победах. Этот воздушный бой стал как бы переломным, он заставил многих поверить в свои силы. Победа была хорошим вкладом в боевой счет полка, которым мы должны были оправдать гвардейское звание».

Надо сказать, что в 1942 г. И-16 на фронтах Великой Отечественной были не редкостью. Достаточно много истребителей И-16 находилось и в частях противовоздушной обороны (ПВО). Тыловые объекты и крупные города тогда охраняли более трехсот самолетов этого типа, однако вскоре их число пошло на убыль, так как в систему противовоздушной обороны во все большем количестве стали поступать более скоростные и высотные истребители МиГ-3 и «Спитфайр». «Ишачки» из ПВО вновь направлялись на фронт, где их теперь использовали уже не как истребители, а в качестве легких штурмовиков и ночных охотников за прожекторными установками.

Но с каждым днем количество «старичков» в действующих частях неуклонно сокращалось. Виной тому были даже не боевые потери, а естественное старение «истребителя- ветерана». Новые И-16 в это время уже не производились, а потому изношенные машины попросту приходили в негодность даже в небоевой обстановке. Когда закончилась война, лишь небольшое количество И-16 имелось в строевых частях, дислоцированных на Дальнем Востоке.

Боевая карьера И-16 завершилась. Но завершилась вовсе не бесславно, как это не раз случалось в мире авиации с самолетами, которые блистали в мирное время, но так и не смогли проявить себя в реальных боях. И-16 ушел со сцены, покрыв себя неувядаемой славой и оставив заметный след в истории мировой авиации.

При подготовке статьи использованы материалы, предоставленные Михаилом Масловым, Владимиром Ивановым, Валерием Дымичем, Олегом Потоцким, Андреем Фирсовым, Виктором Бакурским.

Опытный истребитель АНТ-31 (И-14), 1933 г.

Опытный истребитель ЦКБ-12, декабрь 1933 г.

И-16 тип 4

И-16 тип 5

И-16 тип 5 «Моска» республиканских ВВС, 1936 г.

И-16 тип 10 «Супер Моска». 1938 г. Самолет командира 3-й аэ Хосе Браво

И-16 тип 24 Бориса Сафонова

И-16 тип 28. Одесса, июль 1941 г.

И-16 тип 29 из состава 71-го ИАП авиации Балтийского флота. Ленинградский фронт, 1942 г.

И-16 тип 24 СПБ. Евпатория, июль 1941 г.

УТИ-4 из состава 2-го Гвардейского ИАП авиации Северного флота, лето 1942 г.

И-16 тип 18. Северо-Западный фронт, зима 1942 г.

Владислав МОРОЗОВ

В экспозиции мадридского авиационного музея на аэродроме Куатро Виентос демонстрируется И-16 тип 10 в «символической» окраске. Правый борт машины окрашен в камуфляж послевоенных франкистских ВВС, а левый воспроизводит машину республиканских ВВС, а именно — борт СМ-260 комэска 4-й аэ. Антонио Ариаса.

Судьба А. Ариаса во многом типична для поколения испанцев, чья молодость пришлась на лихие для этой страны 1930-е гг. Антонио родился 29 марта 1915 г. в Мадриде, в рабочей семье. В 1932 г., в возрасте семнадцати лет он пошёл работать в типографию, и казалось, что профессия для него выбрана раз и навсегда. Но в жизнь молодого рабочего вмешались суровые жизненные реалии. Антонио не чурался политики и, как и большинство тогдашней испанской молодёжи, придерживался весьма радикальных убеждений (в его случае — крайне левых). После военного мятежа правых националистов, организованного верхушкой испанской армии, 17 июля 1936 г., Ариас добровольно записался в отряд народной милиции. Более двух месяцев он воевал рядовым «милисианос», успев поучаствовать в штурме армейских казарм в Мадриде и неудачной для республиканцев осаде старинной крепости Алькасар в Толедо. Там он получил первое своё ранение на этой войне и вернулся в Мадрид на лечение. И туг, осенью 1936 г., в его жизнь вновь вмешался случай. Республиканцы, оставшись практически без профессиональных военных кадров, начали реорганизовывать Народную армию, явно ориентируясь на советский образец. Вместо изменивших республике офицеров старой формации предполагалось подготовить в СССР свои командирские кадры, прежде всего из числа классово и идеологически близкой республиканскому правительству молодёжи. Более всего республика нуждалась в военно-технических специалистах — танкистах, лётчиках, артиллеристах и т. д. В итоге, едва оправившийся от ранения в ногу Ариас добровольно записался «на лётчика». В ноябре 1936 г. он оказался в лётной школе. Там 42 будущих пилотов разделили — 10 человек, говоривших по-французски, отправили во Францию, а оставшиеся 32, вместе с полутора сотнями курсантов других военных специальностей на пароходе «Кадис» отплыли из Валенсии в СССР.