♦ В 70-е гг. жанр «полицейского фильма» в американском кино развивался по 3 основным направлениям: мрачное и пессимистичное подведение итогов полицейской работы, лишенной всякого смысла из-за формального следования букве Закона (закона, который никто больше не соблюдает), — Новые центурионы, The New Centurions*; история полицейского с яркой индивидуальностью, конфликтующего с начальством, который берет закон в свои руки, оставляет побоку всякий формализм (по его мнению, действующий на руку лишь негодяям) и реформирует законодательство согласно собственным убеждениям, — Грязный Гарри; история обычного гражданина, который сам обеспечивает собственную безопасность, — Жажда смерти, Death Wish, Майкл Уиннер, 1974, картина, положившая начало новому течению фильмов о самообороне[59]. 3 эти разновидности позволили полицейскому фильму через 15 лет после исчезновения нуара возродиться из пепла и увлечь публику захватывающим и злободневным описанием социальной реальности больших городов. Правосудие, мораль, справедливость, и даже добрые намерения — все в этом мире подвергается осмеянию. В этом все 3 течения согласны между собой; различна лишь интонация: поверхностная и довольно сочувственная — у Уиннера, динамичная и напряженная — у Сигела, у Флайшера — трезвая и здравомыслящая, переходящая в отчаяние.

Грязный Гарри важен во многих отношениях: он породил персонажа, ставшего героем целой серии фильмов (Сила «Магнума», Magnum Force, Тед Пост, 1973: Блюститель закона, The Enforcer, Джеймс Фарго, 1976; Внезапный удар, Sudden Impact, Клинт Иствуд, 1983: Игра в смерть, The Dead Pool, Бадди Ван Хорн, 1988) — персонажа достаточно жесткого, чтобы восхищать широкую публику, и достаточно сложного, чтобы наполнять сюжет содержанием. Этот фильм оказал заметное влияние на творчество Клинта Иствуда, которого в качестве режиссера «полицейских фильмов» можно считать последователем Дона Сигела. Персонаж Гарри — не только герой, но и антигерой. В противоречиях его натуры отражается двусмысленность его функций и условий работы. Он раз от раза ставит личный опыт и смелость выше служебной иерархии и законопослушности и постоянно заставляет зрителя задуматься и представить, что было бы, поступи Гарри иначе. Своими бесконечными правонарушениями персонаж Иствуда наводит на раздумья о «законе и порядке» в современной городской жизни.

С точки зрения формы, искусство Сигела все больше тяготеет к пышности, желая заключить в пространство сюжета весь город, все, что находится между небом и землей. Переносная камера часто снимает панорамы с высоты птичьего полета (и не только потому, что этого требуют сценарные перипетии). Режиссер использует широкий формат, чтобы увеличить до бесконечности подвижность кадра и ту часть реальности, что попадает в его границы. Камера словно приходит в исступленный восторг, когда главный герой шагает далеко за пределы дозволенного правилами и намного превышает полномочия блюстителя порядка: отсюда — впечатляющий отъезд камеры на вертолете, когда Гарри пытает убийцу на стадионе.

Отметим свободу и виртуозность сюжетного построения. Они породили массу последователей. Не теряя напряженности основного расследования, Сигел упоминает на полях другие похождения героя — иногда крайне жестокие, а иногда комичные — и придает фильму схожесть с дневником полицейского при исполнении.

1931 — США (91 мин)

· Произв. PAR

· Реж. ЙОЗЕФ ФОН ШТЕРНБЕРГ

· Сцен. Дэниэл Н. Рубин

· Опер. Ли Гармс

· Муз. Карл Хайош

· В ролях Марлен Дитрих (Икс-27), Виктор Маклаглен (лейтенант Кранау), Лью Коли (полковник Коврин), Густав фон Сайфертии (глава секретной службы), Варнер Оланд (генерал фон Хиндау), Бэрри Нортон (молодой лейтенант), Дэйвисон Кларк (офицер).

Вена, 1915 г. Молодая женщина, вдова погибшего на фронте капитана, погрязла в нищете и зарабатывает проституцией. Она идет в шпионки, служить родному государству, и получает кодовое имя «Икс-27». Ее первое задание — соблазнить генерала фон Хиндау, подозреваемого в связях с вражеской разведкой. Она обнаруживает у него в сигарете секретное послание. «Какой чудный вечер мы могли бы провести вместе, — говорит он ей, — не будь вы шпионкой, а я — предателем». — «В таком случае мы бы не познакомились», — отвечает агент Икс-27. Генерал уходит в другую комнату и кончает с собой. Икс-27 также хочет смешать планы его сообщника, русского офицера Кранау, но тот оказывается ей не по зубам и скрывается. Отныне их связывает взаимное восхищение, похожее на любовь. Этому чувству не помеха даже война, которую они ведут между собой.

Икс-27 получает второе задание: добыть информацию о готовящемся наступлении русских. Переодевшись в крестьянку, она устраивается горничной в гостиницу, где собирается вражеское командование. Она крадет у офицера секретные сведения и записывает их в виде нотной партитуры. Кранау сажает ее под арест и сжигает партитуру. Она подсыпает снотворное ему в вино и совершает побег. Сев за рояль перед немецкими офицерами, она играет партитуру по памяти, восстанавливая содержание шифровки в какофонии, близкой музыке модернизма. Благодаря этому подвигу австрийцы добиваются крупных военных успехов. Кранау попадает в плен. Икс-27 просит разрешения лично допросить его и помогает ему бежать. Этот поступок подводит ее под расстрел.

♦ 3-й из 7 фильмов Штернберга с участием Марлен Дитрих. Без сомнения, самый красивый, не считая Марокко, Morocco*. Миф Марлен обогащается новыми чертами, уже окончательными: непоколебимая гордость и в страсти, и в поражении; редкостная способность к мимикрии, используемая бережно; обаяние с некоторым болезненным оттенком. (Те же черты, слегка видоизмененные, мы увидим снова 21 год спустя в вестерне Фрица Ланга Пресловутое ранчо, Rancho Notorious*). Марлен таким образом превращается в Ангела Смерти, ведущего к погибели мужчин, попадающихся ей на пути, который завершится ее собственным крахом. Стиль Штернберга построен на контрасте между барочным безумием идей и находок (пример: партитура, которую играет Марлей, чтобы восстановить секретное послание) и ледяным классицизмом декораций и композиции. Только нюансы освещения напоминают о первоначальной барочности замысла.

Последняя сцена стала хрестоматийной. Перед расстрелом Марлен смотрит на свое отражение в сверкающем металле шпаги, которую протягивает ей молодой офицер, командующий расстрельным взводом. Марлен своей рукой вытирает офицеру слезы, у него начинается нервный приступ, и он отказывается давать команду взводу. Его заменяют. Марлен красит губы помадой, прежде чем пасть под пулями.

1938 — Франция (99 мин)

· Произв. Dimeco Productions

· Реж. КРИСТИАН-ЖАК

· Сцен. Жан-Анри Бланшон, Жак Превер по одноименному роману Пьера Вери

· Опер. Марсель Люсьен, Андре Жермен

· Муз. Анри Верден

· В ролях Эрих фон Штрохайм (Вальтер), Арман Бернар (Мазо), Робер Ле Виган (человек-невидимка), Марсель Мулуджи (Филипп Макруа), Мишель Симон (Лемель), Эме Кларион (директор), Серж Грав (Андре Бом), Жан Клодио (Матьё Сорг), Рене Женен (Донадьё).

→ В колледже провинциального городка Сент-Ажиль 3 ученика ― Бом, Макруа и Сорг — основывают тайное общество «Храбрых трусов», чья задача — подготовиться к путешествию в Америку. Собрания проходят по ночам в классе естественных наук. После очередного собрания, когда 2 товарища уже отправились спать. Сорг остается один, чтобы писать дальше свой роман, и видит человека, который появляется, словно тень, и тут же исчезает. На следующий день, после урока английского, исчезает сам Сорг. На общем собрании учитель рисования Лемель, человек озлобленный и пьющий, винит в этом исчезновении своего коллегу Вальтера, учителя иностранных языков. Они ненавидят друг друга уже очень давно. Лемель не упускает ни единого случая сказать Вальтеру, что тот пугает детей, в чем его также упрекает директор.