Защитники делали все возможное, чтобы обеспечить уцелевшим жителям разоренных селений безопасные проходы на север, запад и юг, подальше от востока, где сосредоточились основные силы орков. Громыхающие обозы с пожитками с трудом проезжали по узким каменистым тропам, хромали раненые, ковыляли больные и старые. Не каждый поток проходил через Серый Пик. Даже не каждый из тех, кто направлялся на юг. Но это и к лучшему — даже крохотной части беженцев было достаточно для кошмарной перегрузки небольшого сторожевого поста.

Несчастные беглецы прибывали группами. И в изнеможении валились на землю. Далеко на горизонте клубились темные тучи, предвещающие беды. Тучи не давали расслабиться, заставляли торопиться. Чуть передохнув, беженцы поднимали лица и начинали искать продовольствие, лекарства, расходные материалы для ремонта. И к чести четверки игроков, живущих в Доме На Холме, — все необходимое находилось.

Целебные и бодрящие ауры накладывались одна за другой. Не довольствуясь этим, Аму, в редкие минуты относительного спокойствия металась среди лежащих вповалку бедолаг и подлечивала их своим «малым исцелением». С собой девушка таскала сумку с малыми зельями маны, чтобы процесс не прерывался. Подлечивала она раненых так часто, что вскоре заклинание поднялось до ранга «исцеление», а к вечеру почти подошло к рангу «среднее исцеление».

Миф превратился в опытного закупщика. Только за сегодняшний день он завел знакомства с тремя владельцами деревенских магазинов, обладающих большим ассортиментом дешевого продовольствия. Миф же заказал два малых обоза, должных подойти с юго-запада этой же ночью, — обозы заказаны в ближайших деревнях.

Лори вместе с Аму занималась торговлей и бесплатной раздачей. На ее отнюдь не хрупкие плечи Кроу возложил проблемы денежного баланса. Если с беженцев денег не брать, значит, надо их побольше брать с богатых караванщиков, кои тоже во многом нуждались после утомительного перехода. Караванщики брыкались, выражали недовольство такой высокой ценой, но платили. Военное положение-с. Не хотите — не берите. Вон там у одинокой скалы орки сидят — сходите к ним, они вас бесплатно угостят…

Кроу ковал и ковал, ковал и ковал, Господи, он ковал и ковал, ковал и ковал!

Молот превратился в его крепкой руке в смазанную дугу. Металлический звон наковальни стал настолько привычным, что, когда он внезапно прекращался, вздрагивали все без исключения. Все произведенное гномом улетало с прилавка вмиг. Иногда, прямо на ходу, он менял намерение, слыша доносящиеся от ворот мольбы о железных осях, лошадиных или бычьих подковах. Беженцы получали все необходимое. Вместе с остальными они меняли оси, перековывали животных, вбивали еще горячие гвозди, насаживали колеса.

От наковальни гном отрывался всего несколько раз. И не ради отдыха. Он не забывал прислушиваться. И стоило уловить что-то, могущее оказаться интересным, он бросал молот, сгребал в карманы пригоршни монет и вылетал за стену. Уже через секунду можно было услышать его ровный спокойный голос, что убеждал, улещивал, настаивал, успокаивал, предлагал.

Таким образом гном купил довольно странный набор товаров.

Две разбитые повозки с высокими бортами. Гном купил их за гроши у деревенских обозников, сумевших скрыться от атаки орков. Пустые повозки — те возвращались с рынка, где был распродан весь груз.

Крепкую телегу, груженную мешками с репой, морковью и картошкой. Один бык пал, другой уже не мог тащить такой груз в одиночку. Крестьяне были рады продать чумазому гному телегу вместе с грузом — и в убытке не остались. Мешки пошли на кухню, где обрадовавшийся Кашемор начал готовить супы в неимоверных количествах. Телегу поставили на двор. Пусть стоит. Земли теперь больше, места завались.

Только глубокой ночью большая часть беженцев ушла дальше на юг, а оставшиеся группы завалились спать. Все затихло. Сторожевой пост почти опустел. Игроки со стонами повалились на землю, дрожащими руками налили себе белого вина из пыльной бутылки. Привалившись к стене, затихли, бездумно глядя на звездное небо. Без движения и разговоров пролежали так не меньше получаса, постепенно приходя в себя.

— Денег заработали, — нарушила тишину Лори. — Как про завтрашний день думаю — так мороз по коже.

— Прорвемся! — заявил Миф. — Черт! Мне копать надо! А еще обозы встречать — они часа через два придут. Кроуччи, поможешь разгрузить?

— Само собой, — хрипло ответил гном. — Копать? А не надорвешься?

— Это же отдых!

— Тот еще отдых, — фыркнула Лори.

— Это точно не отдых! — добавила Аму.

— Я буду копать! — уперся фанатичный шахтер.

— Да я только рад, — вздохнул гном и сделал большой глоток вина. — Но внесу коррективы. Слушайте меня, торговцы, лекари и копатели! Сейчас девушки занимаются своими делами. Мы с Мифом пару часов копаем и куем металл. Затем встречаем обозы. Разгружаем. И все вместе отправляемся в Альгору. В какой-нибудь хороший ресторан. И устраиваем себе ночной ужин. Или завтрак.

— Супер! — воодушевилась Аму. — Куда-нибудь, где барды играют!

— В «Ройяль-де-Канне»? — предложила со смешком Лори.

— Это нам не по карману! — поспешил заявить Кроу. — Ты что? Это же самый дорогой ресторан Альгоры. Наших денег на один сухой бублик с трудом хватит, да и то — на вынос. Что-нибудь попроще и подешевле найдем. И поближе к воде. Ну что? Договорились?

— Да!

— О да!

— Но сначала копать! А так — да!

— Ну и отлично. Форма одежды — демократично-праздничная. Надо же немного отдохнуть от таких адских будней. Так что сегодня пьем вино и веселимся!

— Заодно и пару новых лопат купим…

— Миф! Не порти настрой! Иди уже копай!

— Иду-иду…

— И покупку земли отпразднуем. Вурриус прямо оттаял сегодня.

— Кроуччи! А сколько еще земли надо-то?

— Сколько? Да всю долину, если в идеале, — со смешком признался гном. — Всю ту землю, что прикрывает саваном погребенный город. Ведь то, что под нашей землей, — наше по праву.

Начиная с прошлого дня славный гном Кроу любую работу в родовых кузнях Дуквов воспринимал не иначе как за отдых. Или даже за праздничное времяпрепровождение. Гном и вчера пылал рабочим энтузиазмом, сегодня же, маша лопатой несколько часов вплоть до восьми утра, игрок еще и весело напевал, светясь такой радостью, будто занимается желаннейшим и приятнейшим делом в мире.

Прочие гномы поглядывали на певучего кочегара с подозрением. Не принял ли отрок двадцать капель вырвухи? Уж больно радостно он пыль угольную глотает…

Знай они причину радости обуревавшей гнома — поняли бы.

Когда в пять утра Кроу выполз из объятий сонной Лори, поспав всего девяносто минуток, на сторожевой пост со скрипом закатились первые повозки новых беженцев, влекомые хромающими клячами и подталкиваемые так грязно выражающимися мужиками, что аж солнце покраснело от смущения и поспешило забраться повыше, скрывшись за облаками. За спиной пьющего молоко гнома послышался обреченный стон выползшей следом за ним амазонки. Воздух разорвал первый детский плач. Затем заголосила женщина, поминая окаянных орков и в целом не забывая пройтись по всем мужикам, громко перечисляя недостатки мужского сословья. Чмокнув подружку в нервно дергающуюся щеку, Кроу улетел на такой спокойный, такой тихий, такой волшебно пустынный заснеженный холм. Улегся там в снежок и минут десять лежал на снежной кровати и наслаждался покоем. Стражники с подозрением косились на улегшегося на обочине гнома — не принял ли отрок прохожий тридцать капель вырвухи?

Зато после прибытия Тормунда, получения пары новых уроков и выковки четырех кузнечных изделий гному настала пора возвращаться домой, и его радость как огнем печным слизнуло. Лицо осунулось, погрустнело. Гном попытался развести Тормунда на дополнительный урок, но старый мастер на лесть не поддался, к просьбам не прислушался, поблагодарил гнома за усердие и выпнул того за дверь.