Марат беззвучно хохотал, наблюдая за происходящим. Вот ведь подлец!

– Что тебя так рассмешило? – Я все еще бесилась.

– Мне доставляет настоящее удовольствие наблюдать за тобой, честное слово! – бессовестно хохотал он.

– Не очень-то вежливо с твоей стороны.

– Ну прости, Кэт, ничего не могу поделать. Ты необыкновенно хороша, когда демонстрируешь сцены праведного гнева.

– Правда? Может быть, тебе известно даже по какому поводу? – тестировала я его проницательность.

– Попробую угадать. Он тебя клеил.

– Да, клеил, – снова распалилась я. – И я на твоем месте совсем бы не радовалась.

– Почему? – еще больше смеялся он.

– Потому что я тут вроде бы в качестве твоей девушки присутствую, если мне не изменяет память.

– Но ведь ты напомнила этому типу об этом, не так ли? – почему-то перестал ухмыляться он.

– Так. Но кажется, его это не особенно тронуло. Собственно, ему это совершенно фиолетово.

– Вот как? – вдруг посуровел Марат.

– Именно. Кажется, твоя персона не пользуется у него большим авторитетом, раз он прямо у тебя на глазах посмел предлагать твоей девушке стать его любовницей.

– Правда?

– Правда, – беззаботно сказала я, наблюдая за его помрачневшей физиономией.

Я едва сдержала себя от порыва высунуть язык. Будет знать, как смеяться надо мной. Его ревность мне определенно нравится.

– И что ты? – сквозь зубы процедил Марат, сурово играя скулами.

– Ничего, – заявила я, игриво наматывая волосы на пальцы.

– Что ты ему ответила?

– Я ему отказала, – отчеканила я прямо ему в лицо.

– Я его убью.

– Не сегодня, прошу.

– Ладно. Но все равно убью.

– Ты ревнуешь? – пропела я, еще больше приблизившись к его лицу.

Марат промолчал, стараясь не смотреть в мою сторону, лишь, прищурившись, сверлил взглядом своего недавнего приятеля и нового соперника.

– Кэт, пойдем прогуляемся, а? – вдруг взмолился он и схватил меня за руку.

– Куда?

– В парк, к прудам. Подальше от этих наглых взгядов, которые хотят отнять тебя у меня. Пожалуйста. Там нет никого, будем только ты и я.

Не дождавшись ответа, Марат потащил меня к выходу. Я не особенно сопротивлялось. Мне и самой хотелось поскорее уйти отсюда. К тому же, признаюсь, мысли о том, что мы снова останемся вдвоем, будоражили мое сердце куда больше нескромных взглядов всех присутствовавших мужчин, вместе взятых.

Я вдыхаю ртом холодный воздух и чувствую, как он мгновенно согревается в моем горле. Странная штука, когда рядом с тобой интересный мужчина, температура на улице перестает существовать. То есть она, конечно, есть, но где-то отдельно от тебя, или ты отдельно от нее. Во всяком случае, хоть я сейчас и осознаю, что на улице чертовски холодно, этот холод совершенно не трогает меня. И это при моей-то теплолюбивости. Впрочем, в моей руке мощный источник тепла. Он насквозь пронзает мою ладонь и горячими потоками растекается по телу, не говоря уж о сердце, которое словно разрядами прошибает. Марат держит меня за руку.

– Тебе не холодно? – тревожится он.

– Нисколько, – не вру я.

Мы идем по тропинке, и я не знаю куда. Впрочем, не все ли равно? Лишь бы рядом. Деревья шуршат над нами своими последними листьями. Я вырываюсь из руки Марата, разбегаюсь и подпрыгиваю.

– Что ты делаешь? – кричит он, явно не ожидавший такого поступка.

Я подпрыгиваю еще раз и вытягиваю руку так далеко, что даже больно.

– Кэт, тебе помочь? – спрашивает подошедший ко мне Марат.

– Помочь, – сдаюсь я, осознав собственное бессилие. – Сорви мне вон тот листик, пожалуйста.

– Зачем он тебе? – улыбается Марат.

– Не спрашивай. Просто сорви. Я не могу достать.

Он легко пружинит, отрывается от земли и, достав рукой до строптивой ветки, с первой же попытки срывает мне лист.

– Пожалуйста, – улыбаясь, протягивает мне его. – Но зачем он тебе?

– Так просто. Вдруг захотелось сорвать его.

– Странная ты, – смеется Марат.

Ничего он не понимает. Этот сухой, сморщенный лист – настоящее сокровище. Ему одному из немногих удалось выжить в эту холодную осень. К тому же он – свидетель этого вечера. И он мне нужен.

– Вообще-то я ненавижу осень, – призналась я.

– Правда? Почему же?

– Я не люблю, когда холодно.

– Ты же сказала, что тебе не холодно.

– Мне не холодно сейчас, с тобой. Но когда я без тебя, мне очень холодно. Я хочу залезть в берлогу и заснуть до наступления весны.

– Осенняя хандра? – догадался Марат.

– Не знаю, но с наступлением холодов моя душа плачет не хуже осеннего неба. Хочу жить там, где всегда тепло, где океан и летают бабочки.

Мы добрели до пруда и уселись на скамейку.

– Кажется, я могу тебе помочь, – загадочно произнес Марат.

– Правда? Каким образом?

– Я подарю тебе океан и бабочек.

– Это здорово! Но как?

Марат повернулся лицом ко мне и взял за руку:

– Кэт, я уезжаю.

Внутри моего сердца что-то оборвалось и стремительно понеслось вниз. Так мне и надо. Это ведь не могло продолжаться всю жизнь. А счастье было так возможно… Изо всех сил стараюсь не подать виду, что меня эта новость хоть как-то задела. Кручу между пальцами пожухлым листом.

– Мне нужно по делам в Америку, на месяц.

Ну, слава богу, не навсегда. Впрочем, месяц – это ведь целая вечность.

– В Калифорнию. Там как раз океан и бабочки. Поедешь со мной?

Бабочки? Я наврала про них. Про то, что мне их сейчас не хватает. Ничего подобного. Я их обожаю.

Но за ними мне вовсе не обязательно ехать на край света. У Марата удивительная способность приводить их целыми стаями ко мне в любое время года. Это ведь они снова порхают у меня внутри, раскрашивая цветными красками картины лета в моей душе. Поеду ли я? Да я на край света поползу за тем, кто был настолько щедр, что вернул мне лето однажды мерзким осенним днем. Излучаю в направлении Марата флюиды нескрываемого блаженства.

– Почему ты молчишь, Кэт? Так ты согласна или нет?

– Не знаю, – отвечаю я. Это правда.

– Почему?

– Мне нужно подумать.

Это мой стратегический ход. Девушка должна сомневаться. Или хотя бы делать вид.

– Хорошо, – сдался он.

– Почему ты зовешь меня с собой? – интересуюсь я.

– Без тебя мне будет скучно.

– Какой ты трогательный, Марат, – добрею я на глазах.

– Трогательный? Меня так никто не называл. Чем же я тебя растрогал?

– Да так, ничем, – ухожу я от ответа, поднимаю камушек и с размаху бросаю его в воду.

Надо сказать, метатель я слабоватый. Камень пролетел от силы метра два и тяжело плюхнулся в воду.

– А вот камни по воде ты пускать не умеешь, – произносит голос Марата у меня над ухом, и я увидела ладную длинную дорожку, которую проделал по воде другой камешек.

– Ничего. Зато у меня масса других достоинств, – прощаю себя я.

– Это уж точно.

«Молодец! Делаешь успехи!» – хвалю его про себя.

– Правда? И ты тоже так считаешь? – произношу вслух.

– Правда, – смиренно отвечает Марат.

Он сегодня какой-то необычный, мягкий, со всем соглашающийся, покладистый и смиренный. Вопреки обыкновению, даже не спорит со мной. Почти его не узнаю. И это мне определенно нравится.

– И какая же я, на твой взгляд? – провоцирую его на комплементы.

– Ты… – Марат снова уставился в мои глаза, будто бы пытаясь прочесть в них что-то. – Ты знаешь себе цену. И это нормально. Ты прекрасно осознаешь свою власть над мужчинами и уверенно пользуешься этим.

– Вот как? Очень любопытно!

– Но ничего плохого в этом нет. Любой человек делал бы то же самое на твоем месте. Ты довольно умна, что делает тебя еще более неотразимой. Ты хитрая и дерзкая. Ты бросаешь вызов, но делаешь это только потому, что надеешься получить достойный ответ. Как правило, ты разочаровываешься. Потому что достойных тебе соперников не находишь. Мужчины видят в тебе красотку, желанную добычу и идут в атаку. А ты не любишь прямого тарана, тебе нужна тонкая игра, не так ли?