— И?

Женщина так и не подняла взгляда.

— Они — все, как один — пожалели об этом.

Констанс Грин миновала прелестный центр города по пути к Старому историческому обществу Салема, которое располагалось примерно в миле от ковена. Она была удивлена, обнаружив, что оказалась у процветающего и внушительного кирпичного здания постройки конца XIX века. Она вошла внутрь, и оказалась в просторном фойе, оснащенном новейшими компьютерными каталогами и электронным оборудованием, а также охраняемом металлоискателями, за которыми присматривал пузатый офицер службы безопасности.

Констанс тщательно просканировали и проверили, как только она вошла, несмотря на ее раздражение. Улыбчивая дама за столом, как оказалось, была знакома с записями Саттера и направила ее в отдел на третьем этаже, где их можно было найти.

Скоростной лифт поднял ее на нужный этаж, дверь с шипением открылась, и она очутилась в скромном помещении строгой планировки. Пожилая женщина с серебристо-седыми волосами, собранными сзади в тяжелый пучок, сидела за ближайшим столом. Констанс подошла ближе, и женщина повесила трубку.

— Констанс Грин? — спросила она с тревожной двойственностью в голосе. — Вы здесь, чтобы увидеть записи Саттера?

Констанс кивнула в знак подтверждения.

— Я миссис Джоб, библиотекарь архива. Пройдемте со мной. Она поднялась, дотронувшись рукой до карты, висящей на шнурке у нее на шее. Она взглянула на Констанс и поджала губы, на ее лице проступила явная неприязнь.

Констанс последовала за ней по коридору. По мановению карточки женщины очередная дверь с шипением открылась, и они вошли в небольшую комнату со столом, покрытым сукном.

— Пожалуйста, возьмите их, — сказала женщина, протягивая пару белых хлопчатобумажных перчаток.

Констанс надела перчатки.

— Пожалуйста, не прикасайтесь ни к одной бумаге голыми руками. Пользуйтесь только карандашом или компьютером — никаких ручек. Присаживайтесь, пока я достану записи Саттера. Они весьма популярны в эти дни.

Миссис Джоб вышла через другую дверь. Меньше чем через минуту она вернулась, держа в руках пластиковую коробку с пластиковыми папками внутри. Она поставила свою ношу на стол. — Можно извлекать только одну папку за раз. Есть какие-нибудь вопросы, мисс Грин?

Констанс почувствовала, что в очередной раз ее приняли за викканку. Она задалась вопросом, смог бы Пендергаст, окажись он на ее месте, использовать это недоразумение для своей выгоды. Пендергаст, казалось, всегда был способен планировать с самого начала каждый свой шаг так, чтобы получить самые лучшие результаты. Он был беспринципен в поисках выгоды.

И она постарается быть такой же.

— Я так понимаю, что многие люди приходили, чтобы увидеть эти документы? — спросила она.

— Они являются одними из наших самых востребованных.

— В самом деле? И кем именно?

— Салем — это центр Викканской религии, как вы, несомненно, знаете, — она взглянула на платье Констанс. — К нам приходит довольно много практиков, желающих взглянуть на записи и переписать или сфотографировать… гм… Печати.

— Вы имеете в виду Печати Тибейна?

— Да.

Женщина собралась уходить.

— Еще один вопрос, если вы не возражаете.

Женщина повернулась, и теперь Констанс заметила выражение нетерпения на ее лице.

— Вы что-нибудь знаете об этом археологе, Саттере?

— Саттер не был археологом. Он был любителем в те времена, когда археология еще едва существовала как профессия. Если быть краткой, он был чудаком.

— И что заставляет вас так говорить?

— Вы сами оцените, когда взгляните на его записи.

— Вы просматривали их?

— Это часть моей работы, быть ознакомленной с содержанием этих папок. На этот счет у меня нет ни тени сомнения, да вы и сами убедитесь, что Саттер был, по меньшей мере, фантазером, — она махнула рукой. — Если бы у меня было право голоса, эти бумаги отправились бы в мусор. Они интересны только тем, кто изучает девиантную психологию. Или, — она сделала паузу, снова осмотрев Констанс — тем, кто знаком с викканскими убеждениями.

— Понятно, — сказала Констанс, возвращая взгляд, — но вы ошибаетесь, принимая меня за викканку.

— То, кем вы являетесь или не являетесь, меня не касается.

— Я понимаю, что мое платье старомодно, и мои манеры поведения могут показаться странными, но это потому, что... — она вспомнила регистратуру в полицейском участке Эксмута, — я амиш.

На лице женщины проступило удивление и смущение.

— Ох. Теперь понятно. Я не хотела... каким-то образом дать понять, что вы являлись кем-то еще, кроме человека, ищущего информацию. К нам сюда приходит так много этих виккан, чтобы взглянуть на бумаги Саттера. Это заставляет делать предположения.

— Колдовство, наведение заклятий является причиной анафемы в моей религии. Я здесь, потому что… — на этих словах Констанс сделала все возможное, чтобы задохнуться от эмоций, — потому что моя сестра стала викканкой. Я здесь, чтобы попытаться спасти ее.

Теперь удивление на лице библиотекаря превратилось в сожаление.

— Мне очень жаль... Но как эти записи могут помочь? Я имею в виду, что викканы приходят взглянуть на них, привлеченные любопытством, но, насколько я понимаю, они практикуют белую, а не черную магию. И белая магия не имеет никакого отношения к тому, что задокументировал Саттер.

— Я пытаюсь найти сестру. Я знаю, что она была здесь. Ведете ли вы список тех, кто приходит посмотреть на эти документы?

— Конечно, мы ведем записи, но... они конфиденциальны.

На этом Констанс опустила голову, и с ее губ вырвался слабый эмоциональный всхлип.

— Я понимаю. Правила должны соблюдаться. Но просто… я не хочу потерять свою сестру из-за этой... этой викканской религии.

Последовало долгое молчание.

— Ну, я думаю, мы можем сделать исключение. Позвольте, я возьму записи в моем офисе.

Когда она ушла, Констанс на мгновение склонила голову, позволив маленькой улыбке скользнуть по ее лицу. Досада, которую она испытывала при симулировании эмоций, которых она никогда в реальной жизни не испытывала к другому человеку, была оставлена в тени благодаря успешному введению в заблуждение этой самоуверенной женщины. Сделав спокойное лицо, Констанс снова подняла голову, поместила пластиковую картотеку перед собой и извлекла первую папку с надписью «Новый Салем».

Внутри находилось несколько желтоватых бумажных документов. Она положила первое на сукно и осторожно открыла его. Он состоял приблизительно из дюжины страниц, исписанных разборчивым тонким подчерком.

«Записи, описывающие открытие древнего поселения Новый Салем, давно потерянной колонии ведьм в Эксмутских заболоченных землях.

Джедутан Саттер, эсквайр.

Член научного общества антикваров Бостона, исследователь остракона Синухе.

Автор «Fasciculus Chemicus» и «Ключей милосердия и секретов мудрости».

В третий день июля 1871 года я, Джедутан Саттер, эсквайр, после многих недель исследований Эксмутских Болотных Земель, обнаружил поселение ведьм Новый Салем в пустынном месте вдали от жилых домов. Я выяснил расположение Квинкунса, который указывал на церемониальный алтарь в деревне, где совершались кровавые ритуалы и мерзости колдовства. Поэтому, определив местоположение центрального алтаря, я начал копать и обнаружил камень, который являлся богохульным объектом поклонения, в котором содержатся эти дьявольские откровения и мерзости. Это я совершил с благим намерением, согласно велениям Духа Господня, который знает все, и служит предупреждением для всех. И теперь я, Джедутан Саттер, собираюсь уничтожить Мерзкий камень из Нового Салема, чтобы зло, заключенное в его сущности и способное перейти из этого места в другое, больше не могло навредить Миру. Но сначала сделаю выписку знаков, обнаруженных на камне, записываю эти символы для потомков, как они есть, оставляю их во имя Знания и Понимания Господа Бога, который дает мне свою защиту от Зла, которое они содержат».