Воздух на мостике звенел от напряжения, но капитан, светясь закалкой и уверенностью, излучал спокойствие и власть. Ни у кого не возникало чувства надвигавшейся катастрофы.

Своим мысленным взором, отступив в дальний угол мостика, Пендергаст увидел, как корму корабля накрыло бушующее море, и черная вода прокатилась до самого носа, судно тяжело качало на каждой волне. Промокший до нитки помощник капитана вышел вперед. В ответ на вопрос капитана он сообщил, что паровые двигатели работают исправно, груз из дубовых бревен зафиксирован крепко. Также доложил о небольших течах, но то были незначительные повреждения, с которыми вполне могли справиться насосы.

Теперь капитан Либби опустил подзорную трубу достаточно надолго, чтобы выслушать доклады первого и второго помощников. Первый помощник отметил, что в судовом журнале зафиксирована скорость судна в 9 узлов. Курс на юго-юго-запад, истинный курс: 190 градусов. Второй помощник сообщил о глубине воды по корабельному лотлиню.

— Двенадцать саженей! — закричал он, стараясь перекричать шторм. — Ракушечное дно!

Капитан Либби не ответил, но выражение лица его сделалось тревожным. Он снова поднял подзорную трубу и посмотрел на то, что должно было быть маяком Эксмута.

— Промеряйте непрерывно, — он повернулся к навигатору. — Держите маяк строго по правому борту.

Пендергаст достаточно знал о тонкостях морского судоходства, чтобы быть в курсе того, насколько важна глубина погружения лотлиня[82] — поскольку корабль находился близко к берегу, и шторм представлял для него огромную опасность.

Несколько минут спустя второй помощник вернулся с другим докладом о глубине.

— Десять саженей, — отчитался он. — Каменистое дно.

Капитан опустил подбородок, нахмурившись.

— Проверьте еще раз, — скомандовал он.

Второй помощник снова исчез в шторме.

— Девять саженей, каменистое дно.

— В этом же нет никакого смысла, сэр! — выкрикнул навигатор, стараясь перекричать ветер. — Согласно графику, мы должны находиться на шестнадцати саженях при песчаном дне.

— Каменистое дно означает отмель, — капитан отступил на шаг. — Либо диаграмма ошибочна, либо мы существенно отклонились от курса.

Навигатор, работавший на своего рода примитивном компасе, перестал ориентироваться на свет и начал работать со своими собственными картами и расчетами.

— Не может быть, — сказал он, скорее, самому себе, чем кому-то другому. — Этого просто не может быть, — он снова попытался сориентироваться на свет.

— Шесть саженей, — дрогнул голос второго помощника. — Каменистое дно.

Капитан перегнулся через перила, словно собирался взять свой собственный курс.

— Черт возьми, — пробормотал он, снова поднимая подзорную трубу и отчаянно всматриваясь в свирепствующую бурю, но теперь через нее ничего невозможно было разглядеть — даже свет маяка. — Лево на борт! — внезапно приказал капитан рулевому, в голосе звучала близкая к панике тревога. — Взять новый курс на 90 градусов!

— Но, капитан… — запротестовал первый помощник. — Это поведет нас в открытое море.

— Да будет так, — сказал Либби. — Выполняйте! — но рулевой уже поворачивал рулевое колесо, меняя курс и разворачивая корабль.

Тем не менее, даже когда «Замок Пембрук» повернулся, со смотровой мачты прозвучал крик:

— Впереди рифы!

Капитан взглянул вперед в подзорную трубу. Пендергаст тихо подкрался сзади. Там, прямо по курсу, в темноте волн плавало едва заметное белое пятно.

— Быстрее, право руля! — заорал Либби. — Обратный ход! Полный назад!

Приказ был передан в машинное отделение, в то время как рулевой попытался выполнить его на руле, но корабль оказался слишком длинным и тяжелым, и ему еще приходилось бороться с бушующим морем. Белое пятно стало ярче, и внезапный зигзаг молнии высветил, куда на самом деле направлялось судно: к скалам Скаллкрашер-Рокс.

— Это невозможно! Мы так сильно отклонились от курса!

— Полный назад! — снова закричал капитан, когда рабочий гул двигателей прокатился вибрационной волной по всей палубе. Но экипаж мостика и Пендергаст увидели, что было уже слишком поздно: ужасные скалы возникли из-за дождя, окруженные взрывами прибоя…

…и тогда раздался душераздирающий треск и грохот. Нос корабля резко взмыл вверх, словно выбросившись на скалы. Необъятное море прорвалось сквозь фальшборт, пробившись через окна капитанского мостика и унося с собой первого помощника и навигатора.

— Покинуть корабль! — прокричал капитан Либби второму помощнику, — Команде занять посты, шлюпки на воду, женщины и дети в первую очередь!

— Покинуть корабль! Экипажу подготовиться! — приказ эхом прокатился по командной цепочке, пока матросы рванули выполнять приказы.

И снова сцена растворилась под вторым плащом темноты. Мысленный взор Пендергаста вернулся к пляжной компании. Мужчины стояли — испуганные и безмолвные — глядя на то, как большой корабль, окруженный бушующим морем, всего в сотне ярдов от них налетел на скалы. Его корпус разбился и деформировался, погружаясь в глубину. Из недр парохода прозвучали приглушенные взрывы бойлеров, когда морская вода хлынула через пробитый корпус. Бушующая стихия океана, отдаленные крики, плач и ужас — все это казалось непостижимым. Мужчины словно онемели, они были ошеломлены тем, что натворили.

Предпринимались попытки спустить на воду спасательные шлюпки, но корабль был буквально распластан на скалах, его качало из стороны в сторону на волнах, и усилия оказались практически тщетны — спасательные шлюпки разбивались о камни или о накренившийся корпус судна и сбрасывали своих пассажиров в открытое море.

В течение нескольких минут подгоняемые порывистым ветром и штормовым прибоем к берегу начали прибиваться обломки — лонжероны, доски, бочки… а затем и выжившие. Волна удивления пробежала по участникам морского преступления, ожидавшим на пляже: вместо хорошо одетых офицеров из темноты бури выплыли молодые женщины. Некоторые оказались беременными, другие держали малолетних детей и цеплялись вместе с ними за обломки. Они боролись с волнами, пытались выбраться на пляж и жалобно звали на помощь. Все они до нитки промокли, их кожу покрывали раны и ссадины от обломков и камней. Другие тела — уже мертвые — в гротескных и ужасающих позах тоже приставали к берегу. Среди них были тела и членов экипажа.

Пендергаст обратил внимание на двух человек на суше. Должно быть, они были братьями — один стоял с секундомером, а другой с подзорной трубой. На их лицах застыла печать удивления и замешательства. Они явно не ожидали, что на корабле будет так много пассажиров — особенно женщин и детей. Другие мужчины пребывали в не меньшем шоке. На мгновение всех парализовало, они не могли пошевелиться. А затем один из них рванул вперед, и повинуясь импульсу, бросился в воду, чтобы помочь женщине и ребенку выбраться на берег. Стоило ему пробежать мимо человека с секундомером, как тот сердито схватил его за ворот и швырнул на землю. Затем он повернулся к остальным.

— Это свидетели! — воскликнул он, обращаясь к своей группе. — Свидетели, вы понимаете? Из-за них вас всех повесят! Хотите этого?

Единственным ответом стал вопль бури и жалобные крики утопающих и отчаявшихся женщин и детей, которые изо всех сил боролись с прибоем.

А затем сквозь волны Пендергаст увидел потрясающее зрелище: большую плоскодонную лодку, везущую женщин и детей. Эта спасательная шлюпка сумела выстоять против бури. Капитан Либби стоял на носу, держа фонарь и отдавая приказы двум членам экипажа, налегавшим на весла. В то время, как группа на пляже просто смотрела, он мастерски спрыгнул в воду и провел лодку сквозь прибой, уставшие женщины и дети вывалились на пляж, а капитан героически запрыгнул назад в лодку и приказал своим людям вернуться в море, чтобы спасти еще больше утопающих. Оставшиеся в живых копошились на берегу и ползли к костру, считая себя спасенными.