С трудом ворочая тяжеленным ящиком с красками, она забралась внутрь, назвала адрес, и машина тут же взлетела.

Всю дорогу Катерина не отрывала взгляда от проносящихся за окнами улиц, зданий и скверов, узнавая и не узнавая когда-то так хорошо знакомые городские пейзажи. Вон там, справа, сейчас должен открыться центральный городской парк… Точно! Так и есть, вот он во всей красе. У-ух, какие деревья вымахали… Помнится, мы с Женькой страшно любили гулять по его уютным аллеям, а еще больше — по таинственным заросшим тропинкам и с замиранием сердца поверять друг другу нехитрые девичьи тайны… Да-а, кажется, все это было лишь вчера. И где теперь моя бывшая лучшая подруга? По-прежнему здесь, на Лорелее? Ничего про нее не знаю, где она, что она… Как-то незаметно разошлись наши пути-дороги… А вон там, слева на углу, должно быть кафе, где мы объедались самым вкусным на планете мороженым… Странно, казино «Магический кристалл»… Не может быть. Неужели я ошиблась? Да нет, все верно, вот только кафе бесследно исчезло. Жаль, вкус того мороженого я помню до сих пор…

И вообще, город довольно сильно изменился, отметила про себя Катерина. Если раньше тут и там на зданиях можно было увидеть названия научно-исследовательских центров чего-там там такого, то теперь сплошь отели, турагентства, рестораны, казино… а еще магазины. Такого сумасшедшего их количества я совершенно определенно на Лорелее не помню. Не было их здесь никогда, точно не было… То есть, что я говорю, нет, конечно же были, но не столько и не так, как сейчас. Вызывающе, напоказ. Огромные манящие витрины, автоматически открывающиеся стеклянные двери… Все для того, чтобы потенциальный покупатель ни за что не прошел мимо. И еще реклама. Вот уж чего тут отродясь не водилось. А теперь… чуть ли не больше, чем в каком-нибудь Лас-Вегасе. Все мигает, светится, призывает купить, купить, купить… либо назойливо предлагает развлечения на любой вкус. И конечно же, чуть ли не бесплатно. Вот, вот, опять… Уже в сотый раз, наверное, летит навстречу огромная светящаяся голограмма с рекламой неведомой фирмы «Celestial Food». Пища богов, видите ли… Вкуси, и будет тебе счастье. Тьфу…

Город совершенно недвусмысленно отставил науку в сторону и развернулся лицом к туристам. Ведь кто здесь, спрашивается, может быть основным покупателем и потребителем индустрии развлечений? Ясное дело, турист, кто же еще. Не научные же работники, те столько не зарабатывают. А вот туристы специально прилетают на Лорелею, чтобы тратить деньги. Катерина никак не могла решить, нравится ей такое положение дел или все-таки не очень. Вот дядю Лешу такой поворот огорчил бы наверняка, можно даже не сомневаться. Поглядел бы он на всю эту мишуру, тихо плюнул бы в сторонку и высказался в том смысле, что город избрал для своего развития далеко не лучшие земные образцы. И, наверное, был бы прав.

Вот только местные власти с ним явно не согласились бы. Туристы — это доход, и немаленький. А какой доход с ваших институтов, а? Никакого, сплошные убытки. И даже не говорите ничего про науку, прогресс и все такое прочее. Какая наука, когда людей надо кормить, поить, одевать. И кто это будет делать, вы что ли? Да будет вам известно, что колония на Лорелее обеспечивает себя продуктами питания едва ли наполовину, а все остальное до сих пор завозится непосредственно с Земли. За немалую, надо сказать, плату. Почему, спросите вы? Да просто потому, что ни одно местное растение или животное не может быть использовано в рационе колонистов. Совершенно иная биохимия. В организме человека попросту нет ферментов, расщепляющих соответствующие белки. А потому любая, самая безобидная на вид ягодка может оказаться для нас смертельным ядом. Теперь, надеюсь, все ясно? Говорят, Лорелея — воплощенный рай. Верно, но рай отравленный.

Катерина отчетливо представляла себе этот воображаемый спор романтиков и прагматиков, потому что, сколько она себя помнила, велся он постоянно, а начался даже не тогда, когда они с дядей Лешей впервые ступили на поверхность планеты, а, наверное, с самого момента основания здесь первой колонии. И про отравленный рай она помнила тоже. Первое, что внушают всем вновь прибывшим на Лорелею землянам, — крайняя осторожность в общении с местной фауной и флорой.

Да-а, похоже, победу в этом споре одержали все-таки прагматики. Жаль.

Такси припарковалось около высоченной башни из стекла и стали. Выбравшись из машины, Катерина остановилась на тротуаре и, задрав голову вверх, довольно долго рассматривала сверкающие под лучами обеих Лор грани. Где-то там, на двадцать восьмом этаже, находится квартира Рона. Интересно, он сейчас дома или все-таки в рейсе? Лучше бы ему оказаться на месте, иначе придется искать гостиницу, а таскать на себе этюдник уже стало немного утомительно.

Перед дверью квартиры Катерина вдруг испытала легкий трепет. Почему-то вдруг вспомнились подруги с их никому не нужными домыслами. Ну что ж, вот сейчас и разъяснится, кто из нас все-таки прав — я или они. Катерина решительно тряхнула копной густых темных волос и нажала кнопку вызова. За дверью послышался легкий шум, и, наконец, она распахнулась. Рон… Точно такой же, каким запомнила его Катерина во время последней встречи на далекой Земле. Несколько долгих секунд он смотрел на нее в недоумении, потом глаза его удивленно расширились, и он выдохнул:

— Кэт… Откуда? Как ты здесь…

— Здравствуй, Рон. Вот, прилетела, прямо с Земли. Ты не рад?

— Кэт… — повторил Рон. — Кэт, дорогая…

Она сама не поняла, как очутилась у него в объятиях. Прижавшись к его широкой груди, Катя вдруг ощутила какое-то невероятное чувство защищенности и надежности, а также спокойствие и счастье оттого, что Рон ее по-прежнему любит, конечно же любит, какие тут могут быть сомнения… А подруги… да пусть они провалятся со своими советами и подозрениями! Вероятно, им просто не повезло встретить такого замечательного парня, как ее Рон. Вот и выдумывают всякие небылицы.

— Кэт… — повторял Рон, проводя рукой по ее волосам. Он то и дело заглядывал ей в лицо, словно никак не мог поверить в то, что она действительно рядом, на пороге его жилища. — Кэт, ты все-таки здесь, со мной… Скажи, что это не сон… Ну скажи…

Катя счастливо смеялась.

Вечер принес с собой долгожданную прохладу. Обе Лоры наконец-то канули куда-то за горизонт, и в мире воцарилось спокойствие коротких летних сумерек. Небо за широким панорамным окном окрасилось в густые сине-фиолетовые тона. Звезды еще не появились, зато на темном фоне очень контрастно выделялись немногочисленные ярко-лилового цвета облака, формой напоминающие весьма небрежные мазки на полотне какого-то экстравагантного художника. Столь необычной палитрой они явно были обязаны Большой Лоре, окончательно скрывшейся за горизонтом всего несколько минут назад.

Катя потянулась, встала с постели, накинула на голые плечи рубашку Рона и подошла к окну, разглядывая красочную панораму вечернего мегаполиса. Огромные небоскребы, совсем недавно вызывавшие ассоциации разве что с безжизненными кристаллами-переростками, теперь расцветились огоньками горящих окон и сразу приобрели уютный, в чем-то немного домашний вид. И даже яркие всполохи бесчисленных реклам, казалось, совсем не портят впечатление. Наоборот, добавляют новые, неожиданные краски в облик ночного города.

Все так обыденно, все настолько похоже на десятки других городов, словно никуда и не улетала с Земли.

Сзади неслышно подошел Рон, обнял за плечи и привлек ее к себе. Катя даже зажмурилась от удовольствия и немного откинула голову назад, подставляя лицо под невыразимо приятные после дневной жары легчайшие прикосновения свежего ветерка, проникавшего в комнату через открытую настежь балконную дверь.

Вот так и стоять здесь, обнявшись, дни, годы и десятилетия. Всю жизнь. «Остановись мгновенье, ты прекрасно», всплыли в памяти строки древнего поэта. Да-да, именно так. Подписываюсь под каждым словом.

Рон крепче прижал ее к себе и зарылся лицом в копну мягких шелковистых волос. Катя засмеялась, выскользнула из объятий и выбежала на балкон. Там она немедленно забралась с ногами в широкое мягкое кресло, игриво постреливая глазками в слегка растерявшегося Рона. Повелительным жестом указав на стоящее рядом кресло-качалку, она скомандовала: