Капитан Хокинс откинулся на спинку кресла и мечтательно закатил глаза к небу. Настроение начало стремительно улучшаться. Происки службы безопасности в лице ее отдельных представителей как-то незаметно отодвинулись на второй план.

Ничего! Мы еще поборемся за место под Солнцем! А то я совсем уж было решил, что пришла пора бедняге «Фениксу» становиться на последний прикол.

И мне вместе с ним…

Голос пилота внезапно прервал сладкие мечты на самом приятном месте.

— «Венера-Орбитальная» напоминает, что коррекция орбиты для выполнения гравитационного маневра к Земле через двадцать шесть с половиной минут.

— Э-э… принято, — ответил Хокинс, с трудом прогоняя маячившее перед глазами видение обновленного «Феникса». — Как у нас с готовностью?

— Пятьдесят на пятьдесят, — хмуро ответил Дим. — Маневровые двигатели либо сработают, либо нет. Может получиться как тогда над Титаном…

Не приведи Господь, подумал Хокинс. В тот раз бедняга «Феникс» едва не увяз в плотной ядовитой атмосфере самого крупного спутника Сатурна, и если бы двигатели в последний момент все-таки не включились… Охо-хо… Ничего хорошего нам тогда совершенно определенно не светило бы. В самом благополучном варианте мы испытали бы на себе все прелести купания в море жидких углеводородов. А вот в противном случае… хм… об этом лучше даже и не думать. Вряд ли корабль пережил бы аварийный спуск в густой метановой атмосфере, а наши сегодняшние наниматели совершенно точно не имели бы теперь исключительного удовольствия путешествовать на Землю в нашей с Димом компании.

Жаль, что загадочные пассажиры никак не могут прочувствовать в полной мере, как же им все-таки повезло. По причине того, что первую половину пути они проделали, лежа в гипотермальных камерах. А если вторая половина окажется похожей на первую, то проснутся они уже на околоземной орбите, и это будет просто чудесно.

Вообще-то наш МакДак принял абсолютно верное решение, погрузив своих спутников в долгий сон на время перелета. Это же страшно подумать, до чего может довести пышущих здоровьем и прямо-таки излучающих неуемную энергию десантников вынужденное безделье и избыток фантазии. Причем, в условиях крайне ограниченного пространства. Не стану скрывать, с комфортом у нас на борту как-то не очень, это вам не круизный лайнер и даже не «Ирида». А потому признаю и каюсь, слово «пассажирский» в названии нашего корабля присутствует чисто номинально. В конце концов даже сам МакДак, промаявшись пару дней, все-таки не выдержал и последовал примеру своих коллег, предварительно уведомив о необходимости немедленного пробуждения в случае любой мало-мальски нестандартной ситуации.

Остается лишь пожелать, чтобы до самого конца рейса никакие крайние меры нам не понадобились, и ваш покой так и остался бы не потревожен ничьими злобными происками. И вот тогда, скажу без ложной скромности, шансы на крепкий сон и спокойное пробуждение у вас достаточно велики. Уж если что на «Фениксе» и работает нормально, так это камеры гиперсна. Поэтому приятных всем сновидений.

Капитан Хокинс с усилием приподнял тяжелые веки и снова взглянул на экран.

Примерно половину видимого пространства занимало темное мрачное пятно, ограниченное по правому краю ослепительно сверкавшей полукруглой полосой. «Феникс» медленно проплывал над ночной стороной Венеры.

Тьму внезапно разорвала целая серия ярких вспышек.

Грозы, подумал Хокинс. Совершенно чудовищные венерианские грозы, на Земле таких не бывает. Разве что в атмосферах планет-гигантов… да и то… Не дай бог попасть в такую. Охо-хо… скорей бы оставить сию гостеприимную планету далеко позади, а еще лучше — вообще забыть о ее существовании. Но ничего, терпеть опасное соседство нам осталось совсем недолго… Еще двадцать с небольшим минут, и мы выйдем на дневную сторону. И вот тогда настанет момент истины. Если маневровые двигатели сработают, то мы направимся прямо к Земле. А если нет…

В горле внезапно запершило, и Хокинс громко откашлялся. А затем снова покосился на напарника. Однако, Дим даже ухом не повел. Он, похоже, вообще забыл о существовании на борту капитана и лишь пристально всматривался в немногочисленные отметки на экране радара.

Интересно, что он там нашел? Пространство над Венерой пусто, почти как у меня в кармане, где случайно завалялись лишь несколько мелких монет, которых не хватит даже на покупку приличной выпивки. Это вам не Марс и уж тем более не Церера, движения тут никакого. Только мы да пара каких-то бедолаг, которые не придумали ничего лучше, чем проложить курс вблизи этой поганой планеты.

До чего же я не люблю Венеру! И если бы не суровая необходимость, ни за что не стал бы даже приближаться к ней на расстояние, меньшее нескольких миллионов километров. В особенности на старом дряхлом «Фениксе». Однако, судьба распорядилась так, что на момент отлета из Маринер-сити Земля оказалась по другую сторону от Солнца, и в этих условиях самой разумной представлялась траектория, проходящая вблизи чудовищной планеты.

По моему глубокому убеждению, нормальному человеку здесь вообще делать нечего. Нет на Венере ничего такого, что могло бы понадобиться хоть кому-нибудь более-менее здравомыслящему. Лишь густая ядовитая атмосфера, сумасшедшее давление у поверхности да температура в полтысячи градусов… Правда, большая часть человечества, судя по всему, мои чувства совершенно не разделяет. Иначе, как объяснить существование той же «Венеры-Орбитальной» и нескольких атмосферных станций с персоналом из горстки ученых-энтузиастов. Тоже мне, любители-экстремалы. А вот меня туда никаким калачом не заманишь.

Ну что, спрашивается, там можно найти такого, чего нет больше ни на одной из приличных, заслуживающих уважение планет? Ни на Земле, ни на Луне, Марсе… или где-то еще. Кому нужен этот ничем не оправданный героизм? Можно подумать, что венерианские базальты хоть чем-то кардинально отличаются от тех же базальтов на Земле или Марсе. А кроме упомянутых базальтов там просто ничего нет…

Светящийся нимб по краю венерианского диска тем временем существенно расширился, так что планета на экране в одно неуловимо краткое мгновение вдруг приобрела объем, перестав быть безликой плоской черной дырой. В песочного цвета полосе как-то сразу стали прекрасно различимы несущиеся с огромной скоростью клубящиеся плотные облака.

Сколько там, подумал Хокинс. Сто… двести метров в секунду? Или больше? Не позавидую никому, попавшему в подобный поток. Интересно, как себя при этом чувствуют те самые экстремалы на плавающих в атмосфере аэростатах? Хотя… скорее всего, ничего не чувствуют, ведь станции расположены гораздо выше, в более спокойных слоях. Что-то иное даже трудно себе представить…

Кипящий ад, плотно укутанный облаками из серной и соляной кислот… лучше держаться от него как можно дальше.

Вот только не всегда удается последовать столь благим пожеланиям, к огромному моему сожалению. Странная все-таки вещь небесная механика. Лететь с четвертой планеты на третью, посетив предварительно вторую… Осознать сразу, что в наших условиях путь через Венеру — самый что ни на есть оптимальный, почему-то никак не получается. Хоть я и проделал самолично все необходимые расчеты. А Дим их несколько раз перепроверил.

— Джерри, взгляни на радар, — внезапно раздался голос пилота. — Тебе ничего не кажется странным?

Капитан Хокинс оторвал взгляд от красующегося прямо перед ним лика жаркой планеты и скосил глаза на висящий справа голографический экран.

По-прежнему, пусто, если не брать в расчет все ту же пару неярких отметок. Судя по всему, что-то не слишком крупное, скорее всего нечто вроде заблудившихся челноков или буксиров… Ничего особенного, идут параллельным курсом на весьма приличном от нас расстоянии. Даже непонятно, чего ради Дим всполошился.

— Что ты имеешь в виду? — после продолжительной паузы, наконец, спросил Хокинс. — Вот этих попутчиков?

— Да.

— Не бери в голову. Всего лишь парочка каких-то вспомогательных посудин. Челноки или буксиры… а, может, вообще заправщики. Мало ли, кто здесь летает…