И не забудем, что, ставши кардиналом в 1402-м году, Косса получает в управление Романью и деятельно расширяет свой «удел», что он возвращается в город своей молодости, в Болонью, в качестве полномочного наместника папы, вызывая к себе и почтение, и ненависть этого свободолюбивого города (или ненависть, смешанную с почтением, или почтение, сдобренное ненавистью), как и всякий правитель, тиран, властитель, неважно, наследственный или назначенный. Ибо люди равно стремятся к свободе и не могут жить без закона, без единой твердой власти. Увы, без закона тот самый маленький человек не может существовать! Он погибнет, многократно ограбленный, а с ним рушится и вся пирамида «сильных», которая кормится только за его счет.

И мы вновь раскрываем Парадисиса, а в нем и через него Дитриха фон Нима, не имея возможности добраться до первоисточников. Опять начинаем гадать «по подобию», так или не так все было на деле?

Ибо мы стремимся не обличать давно истлевших людей минувших столетий, а понять их, постичь логику их поведения и, по возможности, увидеть мир их глазами.

Парадисис утверждает, что личная жизнь Коссы в этот период мало отличалась от той, которую он вел в студенческие времена. Бессменный секретарь Ватикана, современник Урбана VI и Бонифация IX, оставивший свои записки о времени и о нелицеприятных действиях того и другого, Дитрих фон Ним, ненавидивший Коссу так, как только может ненавидеть добродетельный чиновник и обыватель «непредусмотренный» стихийный талант (и горькая эта истина годна на все времена, вспомним о гонителях Пушкина, например. Сколько тут было попросту зависти к таланту, зависти, смешанной с непониманием!), так вот, Дитрих фон Ним пишет об этой стороне жизни нашего героя: «Неслыханные, ни с чем не сравнимые „дела“ творил Бальтазар Косса во время своего пребывания в Риме. Здесь было все: разврат, кровосмешение, измены, насилия и другие гнусные виды греха, против которых обращен был когда-то гнев Божий».

Последнее обвинение, по-видимому, касается мальчиков. Что ж! Римляне занимались этим видом любви вовсю, а Лукиан так даже утверждает, что для философа любовь к мальчикам предпочтительнее обычной любви к прекрасному полу. Однополая любовь, уже в силу почтения к античным традициям, должна была развиться в этом обществе, хотя как раз Бальтазар Косса этим вряд ли так уж грешил, во всяком случае, ежели исходить из сведений, собранных Парадисисом.

Что он жил с женою своего брата Микеле?

Тут стоит и прояснить ситуацию. Как многие итальянцы и в наши дни, как те же мафиози в Штатах, Косса никогда не позабывал о традициях своей семьи. В тяжкие времена все бросались на помощь друг другу. Вспомним, как «адмирал» Гаспар вытаскивал Бальтазара из лап инквизиции. Так вот: была девочка, сестра одного кардинала. Девочку эту Бальтазар когда-то лишил невинности. Девочка подросла (ее брат кардинал, видимо, заботился о сестре). И тут Коссе пришла в голову идея женить на ней своего брата Микеле, тоже пирата. Затея удалась. Сверх того, Бальтазар добился у Бонифация IX, чтобы тот назначил Микеле «генеральным капитаном» морских сил римской церкви. Должность немалая, и пират Микеле получал, таким образом, «крышу» престола Святого Петра.

Микеле продолжал пропадать на море, как и Джованни, их четвертый брат, следуя за «адмиралом» Гаспаром. А его жена скучала в Риме. Бальтазар, разумеется, бывал у невестки и — не стоит описывать, как происходят подобные вещи! В постели они, порою, обсуждали дела Микеле и как-то так само собою разумелось, что они — семья, дружная семья, и ежели невестка когда упоминала о Яндре и прочих любовницах деверя, то это тоже было по-семейному, без слез, вздохов и прочих атрибутов ревности… И еще скажем: можно думать, что навряд Бальтазару было трудно вновь совратить молодую женщину, первая любовь зачастую помнится навечно. Знал ли о том Микеле? Возможно, генеральный капитан морских сил римского престола попросту предпочитал о том не знать! Они были слишком одна семья, и слишком труден был век, в котором они жили, спасая один другого подчас от смерти.

И вряд ли мы ошибемся, ежели представим такую сцену, как Бальтазар Косса, умученный делами, политикой и враждой, приходит к невестке, роняя:

— Я отдохну у тебя сегодня!

И она кормит архидьякона собора Святого Евстафия, стелит ему постель, и только лишь много после неизбежных ласк у полусонного Коссы спрашивает:

— Замучила тебя Яндра?

— Спи! — отвечает он, совсем уже по-родственнбму ероша ей волосы и думая о Микеле: как-то он там? Совсем без раскаянья или стыда. Лучше было бы разве, ежели невестка со скуки завела себе в Риме какого-нибудь кардинала-чичисбея? Все Косса — одна семья! А об изменах Яндры Косса знал, или догадывался, нет, знал, конечно! Не мог не знать, но — молчал до поры.

Биограф и ненавистник Коссы, Дитрих фон Ним, пишет: «Только в Болонье Коссе удалось совратить более двухсот женщин (любопытно, как он их сосчитал?). Он приехал туда по поручению папы для разрешения различных вопросов, касающихся церкви и политики, но не забыл при этом и своих любовных дел. Любовницами его были замужние женщины, вдовы, девушки и монахини, жившие в монастырях. Некоторые из них любили его и добровольно становились его любовницами, но некоторые были грубо изнасилованы прямо в монастырях другом Бонифация IX, бывшим пиратом.

Замужние женщины сознательно жертвовали собой, потому что, хотя Косса для видимости похищал их (с их согласия), судьба их была предрешена. По возвращении в дом, который они опозорили, многие были убиты обезумевшими от злобы и ревности супругами».

Сам Парадисис замечает тут, что фон Ним несколько передергивает. Косса, пишет он, щедро награждал своих любовниц, и они могли не возвращаться домой. «В те времена убийство за измену считалось делом обычным», — добавляет Парадисис. Но и то скажем, как и часто происходит в жизни, нравы — нравами, а убийство супруги, даже согрешившей, далеко не всегда выгодно мужу, да и последующий скандал, да и смута в доме… А все те случаи, когда женщин насиловали наемные солдаты бесчисленных враждующих армий?

О женских монастырях того времени, по выражению Бернара Клервосского, трудно отличимых от публичных домов, и нравах монахинь пишет достаточно сам Парадисис, на чем мы ниже остановимся. Так что называть Коссу чудовищем порока ни к чему. Он поступал, как все, ежели, скажем, находились священники-убийцы, священники-атаманы бандитских шаек, ежели некий патер, небрегая целебатом, женился на двух женщинах разом и открыто (!) разъезжал с ними по Италии.

Коссу, пожалуй, отличала от прочих известная доля порядочности. Так, изнасиловав единожды трех сестер, живущих без родителей, Косса затем всех трех выдал замуж. Да и что значит изнасиловал! Вряд ли так уж жестоко сопротивлялись девушки жгучему красавцу, прославленному своими победами! У Саккетти приведен рассказ об одном ловеласе, который проник в бедный скит, где жили трое девушек-монахинь, и всех их по очереди, в общем с их полусогласия, приобщил к тайнам любви. Причем последняя уже сама попросила сделать с ней то же, что и с сестрами.

Да и опять же женщины — женщинами. Воспаленное воображение Дитриха фон Нима, вряд ли избалованного женскими ласками (подобные моралисты почему-то редко заслуживают внимания второй половины человечества!), многое могло и преувеличить, а как Косса вторично вообще-то попал в Болонью?

Дело в том, что в Болонье, благодаря проискам Джан Галеаццо Висконти два года назад был зверски убит местный тиран, Джованни Бентивольо, проигравший перед тем сражение миланским войскам. Ненависть была такова, что даже труп тирана был изрезан, исколот и рассечен на куски, которые потом завернули в плащ и зарыли у ограды какой-то церкви. (Любопытно, что Бентивольо на этом не успокоились и в дальнейшем сумели стать главарями народной партии, противостоящей папству.)

Косса все-таки, как бы того ни хотелось фон Ниму с Парадисисом, делами занимался много больше, чем женщинами.