Они уже даже не смотрели по сторонам — на очередные вазы и статуи, да и темно было, луна спряталась за очередное облако.

Шаги звучали впереди, звучали… а потом прекратились. Как будто тот, кто шёл, пришёл. Вот только куда?

Через пару минут Октавио и Франческа вышли на круглую площадку, в центре которой стояла хорошо подсвеченная статуя. Ну то есть это не могло быть ничем иным. Белая мраморная статуя. Дама в пышном платье.

Они подошли, и Франческа вполголоса прочитала:

— Гортензия Франческа д‘Омаль, маркиза Донати. Я помню портрет этой дамы, в очень красивом платье. Удивительной сплющенной формы — с одной стороны как будто широкое, а с другой — плоское, не знаю, как так сделать, наверное, там внутри хитрый каркас. Оно было таким розово-лиловым, я ещё подумала, что, на мой взгляд, многовато розового оттенка, с одним лиловым образ был бы более полным. Но так, как есть — тоже красиво. И парик подходящего оттенка, серебристый.

— Парик? — удивился Октавио.

— Ну да. В то время все знатные особы носили парики, такую причёску не сделаешь из собственных волос, сколько бы их не было. Она родилась во Франции, во второй половине восемнадцатого века, вышла замуж за маркиза Донати, и у них родился сын, а потом маркиз простудился и умер от воспаления легких. И она осталась здесь хозяйкой, пока её сын не вырос, она отремонтировала виллу и сделала этот парк таким, как он есть сейчас. Конечно, вся подсветка современная, но лабиринт придумала она.

— Запускала в него гостей и смотрела, скоро ли они выберутся? — нервно усмехнулся Октавио.

— Помнишь, нам рассказывали сегодня? Когда ей надоедали дела и заботы, она уходила в самое сердце лабиринта, где никто не мог её найти, и там сидела на скамейке под деревом и писала книгу.

— О чём книгу-то? — Октавио уже не помнил таких деталей.

— О семейной коллекции, конечно. Об истории Донати и об их картинах. И ещё о воспитании детей.

— Ну даёт! — восхитился Октавио.

— Помнишь, нам даже показывали эти книги?

— Да, было, — вправду, он смог припомнить такую витрину.

Франческа подошла и коснулась подола платья мраморной дамы.

— Госпожа Донати, мы заблудились. И не выберемся отсюда без вашей помощи. Вы придумали и устроили прекрасный парк, нам очень понравилось. А сейчас мы уже замёрзли и хотим домой.

Вот тебе и рассудительная Франческа! Он подумал и решил поддержать забавное безумие.

— Госпожа Донати, ваш дом и ваш парк прекрасны. Мы вернёмся домой, и расскажем о них нашим друзьям, они тоже придут к вам в гости. А сейчас не могли бы вы помочь нам выбраться?

Он уже хотел было посмеяться и над собой, и над Франческой, но она дернула его за рукав. Луна вышла из-за очередного облака, осветила даму, и им обоим показалось, что её правая рука веером указывает в сторону. Там оказалась дорожка, раньше они этой дорожки не заметили.

Пять минут спустя дорожка вывела их из парка к парадному входу виллы.

Паоло Флорари уже ждал их внутри.

— Ну как? Понравилось?

— Очень, — с серьёзным видом кивнула Франческа. — Спасибо вам за это незабываемое приключение.

— Скажи, а кто у вас там по лабиринту ночью ходит? Это же специально так, да? — Октавио сам не заметил, как перешёл на «ты». — Так-то мы не видели, кто это, но если местности не знать, то и не увидишь ни фига.

— Госпожа Гортензия, наверное, — пожал плечами Флорари, но Октавио заметил легкий оттенок неуверенности в его словах. — Призрак одной из хозяек виллы, создательницы парка. Ходит лунными ночами и пугает случайных посетителей, — хохотнул он. — Но вы не в обиде?

— Нисколько, — Франческа даже улыбнулась.

Незнакомому человеку! Вот дела!

— Ладно, мы бы уже вызвали такси, — Октавио достал телефон, вспомнил, что тот разрядился…

Телефон был в полном порядке и демонстрировал не меньше половины от возможного заряда.

Такси приехало быстро, но выдохнуть Октавио смог только в гостинице, когда они вошли в номер и закрыли за собой дверь.

— И вот что это было? — спросил он.

— Знаешь, больше всего это было похоже на квест из игры, только в реальности, — сообщила Франческа. — Ночь, незнакомый парк, лабиринт, и тебе нужно выбраться из него, и неизвестно, кто там ещё ходит. Поэтому я невольно обратилась к статуе, как сделала бы это в игре. И мне в тот момент показалось, что она ответила нам. Как смогла.

— Ну ты даёшь, — так посмотреть на ситуацию ему бы и в голову не пришло. — И что, тебе не было страшно?

— А кого мне с тобой бояться? Я же не одна туда пошла.

На это уже было решительно нечего ответить, только поцеловать. И засунуть её ледяные ладони себе под футболку — пусть уже греется.

Гортензия улыбалась.

Дети были так милы и непосредственны! Мальчик трогательно оберегал девочку, а девочка оказалась неглупой и внимательной. И вежливой.

Приятно, когда приходят такие — внимательные и вежливые. Пусть возвращаются, она их запомнила и будет им рада.

Можно дремать дальше.

В воскресенье в обед Октавио и Франческа встретились на вокзале Санта-Мария-Новелла с Кьярой. Та была воодушевлена, сначала молча смотрела куда-то внутрь себя и не отзывалась даже на прямые вопросы. И только когда уже они разместились в купе поезда, сказала, что у неё никогда в жизни не было таких классных каникул.

— А что ты делала? Ну, кроме как по музеям ходила? — удивился Октавио.

— Гуляла по городу. Теперь я хочу приехать сюда в мае, когда будут цвести ирисы и розы.

— А с кем гуляла-то?

— Да ни с кем. Сама с собой. Идеальный собеседник, как говорится. Так понравилось, что хочу ещё.

— И в музеях понравилось?

— Ещё бы, — кивнула она. — Особенно в Уффици.

— Ты не врёшь? Да вроде нет, с чего бы. Ну тогда расскажи, что там тебе понравилось!

— А это словами не передашь, — покачала головой Кьяра. — Просто смотришь, и понимаешь — вот оно.

— Ты же тоже вряд ли сможешь рассказать о нашем приключении, — глянула на него Франческа.

Похоже, она вчера замёрзла больше, чем следовало — всё утро хлюпала носом.

— А что за приключение? — тут же встряла Кьяра.

— Ну почему, как раз смогу. Не знаю только, надо ли рассказывать сейчас, или уже сразу дону Лодовико, — усмехнулся Октавио.

— Расскажи, расскажи. А я уже тебя сориентирую — кому ещё рассказать, — ответила Кьяра.

— Ну, один из охранников виллы Донати за некоторую мзду пускает посетителей ночью в парк.

— И вы потащились ночью в парк? — не поверила Кьяра.

— Знаешь, мы попали в настоящий квест, — у Франчески даже глаза засверкали от воспоминания. — Ночь, фантастическая подсветка, статуи, фонтаны, а потом лабиринт! И знаешь, там кто-то ходил разом с нами, по тому лабиринту! А потом мы вышли к статуе одной из владелиц виллы, Гортензии Донати, и я уверена, что именно она подсказала нам выход, вот что хочешь думай.

— Ты о чём вообще? — вытаращилась на неё Кьяра.

— О чуде. О настоящем чуде. И помнишь, — она аккуратно взяла Октавио за локоть, — тот охранник сам сказал, что это госпожа Гортензия там ходит.

— А сомнений на его лице ты, конечно, не увидела, — покачал головой Октавио.

Кьяра осмотрела их обоих хорошенько, потрогала Франческе лоб.

— Я уверена, что эту историю нужно рассказать дону Лодовико. И отцу Варфоломею, думаю, тоже будет интересно послушать. Франческа, ты счастливица, тебе всё время что-то этакое выпадает — то часы, то теперь статуя…

Октавио промолчал. Он искренне считал счастливым себя, потому что ему каким-то чудом выпала Франческа. И в том саду ночью без неё было бы и вполовину не так интересно, он бы просто сбежал сразу, да и всё, и не дошёл ни до какой статуи. Да и вообще без неё всё было бы не так.

Элоиза вышла от косметолога, села в машину и проверила телефон. Три звонка от Себастьена и сообщение: «Как найдётесь — приходите в «сигму», здесь интересно». Написано полчаса назад.