– Сейчас увидишь. А это у нас будет вместо стола.

С этими словами Прайд подтолкнул к девушке перевернутую корзину, присел возле нее и помахал в воздухе сумкой с провизией с видом фокусника, который вытащил из шляпы дюжину кроликов.

– Итак, для согрева – коньяк, – объявил он, поднимая бутылку с торжествующим видом. – Затем сандвичи с телятиной и ветчиной… – Свертки легли на импровизированный стол рядом с бутылкой коньяка. – Дальше – цыплячьи крылышки, головка чеддера и несколько яблок. Как тебе это нравится?

– Это впечатляет.

Габриэль уселась прямо на палубу, прислонившись к переборке.

– Нет только посуды. Нам придется пить из бутылки и резать моим карманным ножом. – Натаниэль вытащил этот самый нож и передал Габриэль коньяк. Затем он порезал на куски сыр.

Джейк слышал все эти звуки. Он чувствовал запах еды, ноздри ему щекотал хмельной запах коньяка. Мальчику было холодно, и он хотел есть. Он слышал, что голос его отца звучит не так, как обычно: он был веселый, беззаботный, смешливый. Габби говорила с отцом с набитым ртом, потом она подавилась, закашлялась, а Натаниэль постучал ее по спине, и они оба рассмеялись. И подумать было нельзя, что они когда-то ссорились. Джейк слегка приподнялся, но его нервы не выдержали, и он вновь спрятался под парусами.

– Мы обходим мыс Нидлз. – Натаниэль встал и подал руку Габриэль, чтобы помочь ей подняться. – А рифы впечатляют, не правда ли?

Вода кипела вокруг рифов, окружающих оконечность острова Уайт. Габриэль задрожала и плотнее закуталась в плащ. Луна вновь пропала, лишь свет маяка пробивался сквозь ночную мглу. Над волнами разносился печальный звон сигнального колокола.

– Я ни разу не пересекала Английский канал в этом месте, – произнесла она. – Я всегда плавала из Дувра в Кале и наоборот. К тому же море там спокойнее.

Но вот остров Уайт и пролив Те-Соленг остались за кормой их шхуны. Ветер стал сильнее, волны вздымались вокруг судна, обдавая его со всех сторон брызгами и хлопьями белой пены. Но, похоже, шхуна с легкостью справлялась с этими волнами, заметила про себя Габриэль, вспомнив о своем желудке, который не любил подобных путешествий. Ей пришло в голову, что не следовало так плотно ужинать.

– Давай спустимся вниз, – предложил Натаниэль. – Становится холодно, да и поздно уже. Нам надо постараться соснуть пару часов.

– Но койка слишком узка, – проговорила Габриэль, однако не противилась, когда Прайд увлек ее вниз.

– Ты можешь спать на койке, а я лягу на пол, – сказал Прайд.

– Но тебе будет страшно неудобно.

– Мне доводилось спать и не в таких условиях, – заявил он. – По сути, я смогу спать где угодно.

Джейк слышал, как затихают их голоса. Несмотря на свой страх, мальчик почувствовал, как близок его отец к графине де Бокер. Одежда мальчугана промокла насквозь, на губах он чувствовал соленый привкус морской воды и собственных слез. И ему стало ужасно одиноко на этом суденышке, которое неслось сквозь пространство между черным, неприветливым, ледяным морем и холодным и низким небом.

Забывшись, Джейк не слышал приближавшихся к нему шагов.

– Лопни моя селезенка, это кто еще здесь!

Услышав грозное восклицание, Джейк закричал от страха и метнулся к поручням. Над ним возвышался огромный человек, одетый точно так же, как и Джейк, – в штаны и матросскую фуфайку. Человек протянул к мальчику руки, взял его под мышки и поднял в воздух.

– Эй, да у нас тут «заяц»! – прогремел над ухом Джейка крик матроса. – Ну-ка, пусть доплывет до берега!

Великан вытянул руки и держал извивающегося мальчика над морской пучиной, а тот визжал и кричал, нарушая своими дикими воплями ночную тишину:

– Габби!.. Габби!..

Джейк из последних сил выкрикивал ее имя, которое для него было спасительным.

– Что, черт возьми, означает этот шум? – спросил Натаниэль, который в это время помогал графине снять ботинок. Лорд отшвырнул ботинок в сторону и высунул голову в люк:

– Что тут происходит?

– Я извиняюсь, сэр, но у нас тут «заяц», – прокричал матрос, держа в руках завывающего от ужаса ребенка.

– Габби! – визжал Джейк. – Я хочу Габби!

– Боже святый! – присвистнул Прайд. – Джейк!

– Вы знаете парнишку, сэр?

– Это мой сын, – спокойно произнес Прайд. – Дайте-ка его сюда.

– Я хочу Габби! – продолжал кричать мальчик, у которого началась настоящая истерика.

И вдруг она оказалась рядом с ним, проскользнув мимо Натаниэля.

– Джейк, – промолвила она, протянув руки к ребенку. Матрос отпустил мальчика, и тот, рыдая, прижался к графине.

– Все хорошо, – проговорила она, гладя его по голове. – Все в порядке. Я здесь. Все хорошо.

Прайд ошеломленно смотрел на них. Похоже, он не знал, что делать, а ведь это был его сын. Габриэль познакомилась с ребенком всего несколько недель назад, а сейчас казалось, что его отца здесь и нет вовсе.

Габриэль грациозно склонилась к ребенку, нежно прижимая его к себе. У нее выпали шпильки из волос, и ее рыжие кудри смешались с золотистыми завитками ребенка. И тут Натаниэлю пришло в голову, что если даже она и использовала мальчика для собственной выгоды, близость и теплота между ними были настоящими. Габриэль любила его сына.

– Я еще раз извиняюсь, сэр, – почесав за ухом, произнес матрос. – Не представляю, как он смог попасть на борт.

– Мы должны повернуть назад, – приказал Натаниэль. – Немедленно.

– Это невозможно, сэр. Ветер и прилив против нас. За мыс Нидлз заплыть невозможно.

Натаниэль изверг из себя такое многоэтажное ругательство, что даже рыбаки – большие знатоки всевозможной ругани – рты разинули от удивления. Рыдания Джейка превратились в громкие всхлипывания, и он все еще стоял, уткнувшись носом в юбки Габриэль.

– Идите вниз, – грубо приказал Натаниэль, указав рукой на люк.

– Пойдем, Джейк.

Габриэль подтолкнула ребенка к люку, а затем, спустившись сама, стала помогать спуститься ребенку.

Натаниэль с искаженным от злости лицом в два прыжка догнал их.

– А ну-ка, подойди сюда! – Он схватил мальчика, все еще цеплявшегося за графиню.

Джейк опять зарыдал, но и не подумал подчиниться своему отцу.

Лорд Прайд тяжело задышал, пытаясь справиться с охватившим его гневом.

– Габриэль, отпусти его. А сама, пожалуйста, поднимись на палубу, – сказал он тихим и спокойным голосом.

Габриэль взглянула вниз на чудную головку ребенка, который не хотел отпустить ее. Девушка посмотрела, на Прайда, а затем, приняв какое-то решение, нагнулась и взяла Джейка на руки.

– Конечно, у тебя есть полное право как следует отругать его, – сказала она лорду Прайду. – Он должен понять, сколько неприятностей он нам причинил. Но, ругая Джейка, держи его, пожалуйста, на руках!

Она сунула ребенка в руки отцу, и тот инстинктивно схватил мальчика и прижал к себе. Лорд Прайд вдруг с изумлением обнаружил, что стоит и крепко обнимает своего сына. Они оба были так потрясены этим необычным для них двоих объятием, что Габриэль, несмотря на ужасные обстоятельства их встречи, с трудом смогла сохранить серьезное выражение лица, оставляя отца наедине с сыном.

– Разрази меня гром! – воскликнул Натаниэль, разглядывая бледное лицо мальчика, которое впервые оказалось так близко к нему. – Скажи мне, ради Бога, о чем ты думал?

Лицо ребенка скривилось, рот открылся, и он опять приготовился зареветь.

– Не вздумай снова плакать, – резко сказал Натаниэль. – Теперь, дружок, уже и плакать-то не о чем. Не могу тебе пообещать, что дела и дальше пойдут хорошо, и предлагаю поберечь слезы до того времени, когда они смогут принести тебе ощутимую пользу.

Рот ребенка захлопнулся, маленькое тельце в руках его отца напряглось, мальчик твердо смотрел в глаза Прайда.

– Как ты сюда пробрался? – спросил Натаниэль после минутного раздумья. – Я хочу точно знать, как тебе это удалось. – Он сел на койку и неловко пристроил мальчика у себя на коленях.