– А-а-а… вот ты о чем! А я не понял тебя сначала.

– Не дразни меня!

Графиня игриво стукнула его кулаком по ребрам, но он перехватил ее руку, прижал к себе и заглянул девушке прямо в глаза:

– Я же сказал – положись на меня!

– Ты хочешь сказать, что я должна дожидаться, пока ты скажешь мне, что делать?

По ее взгляду было видно, что такая перспектива не очень-то радует графиню.

– Может, я и не стану говорить так много слов, но сообщение мое будет обязательно понятным для тебя. Ты лишь должна внимательно слушать все, что я говорю, когда мы встретимся без посторонних.

Прайд говорил серьезным тоном, и Габриэль подавила в себе желание слегка поиздеваться над его умением все устроить. В конце концов, он был здесь по долгу службы, и она не хотела брать под сомнение его способности.

– Ты должна понимать, – заговорил он тем же безразличным тоном, – что если меня разоблачат, то ты тоже окажешься в опасности.

– Ты мог бы и не говорить мне этого, – холодно заметила графиня.

– А я должен тебе сказать, чтобы ты была осторожна. Прайд надел ей на голову капюшон и спрятал под ним рыжие локоны.

– На людях, – продолжал он, – ты должна вести себя безукоризненно. Никаких взглядов, намеков, двусмысленностей! Никаких! Габриэль, это в наших интересах.

– За кого ты меня принимаешь? – спросила девушка.

– За безрассудную, распутную, недисциплинированную разбойницу, – заверил он ее. – Которая забывает обо всем на свете, когда дело касается страсти.

Габриэль усмехнулась: надо отдать ему должное, Прайд довольно верно обрисовал ее нрав.

– Я буду относиться к тебе с высокомерным презрением, – промолвила она. – Или, может, ты бы предпочел, чтобы я просто не узнавала тебя?

– Мне подойдет обычная светская учтивость, – проговорил Натаниэль.

Он сцепил пальцы вокруг ее шеи и приподнял вверх подбородок девушки.

– А вот учтивыми по отношению друг к другу мы не были никогда, – поддразнила она его. – Не уверена, что смогу вести себя именно так.

– Габриэль, я говорю абсолютно серьезно.

– Я знаю.

Прайд кивнул и поцеловал ее веки.

– Тебе пора идти. Уже светает.

– Нет такого закона, который запрещал бы встречать рассвет у реки, – заявила графиня. – Во всяком случае, если ты не пойдешь за мной по пятам.

– Не пойду. А теперь – иди.

Лорд помог своей любовнице выбраться на дорожку сквозь ивовые ветки.

– И смотри под ноги – не спотыкайся о камни! – шутя напомнил он ей.

– А почему бы нам не встретиться здесь же следующей ночью?

Габриэль остановилась, глядя на огненный шар, показавшийся на горизонте.

– Может быть, это и получится. Все зависит от того, что с собой принесет этот день. Я лишь к вечеру узнаю, смогу ли встретиться с тобой.

– Очень хорошо, милорд.

Габриэль рассмеялась и послала Прайду воздушный поцелуй, а затем бодрым шагом направилась в город, несмотря на бессонную ночь.

Натаниэль провел в ивовой беседке еще около часа, прежде чем отправился вслед за ней. Он сел на траву, прислонился к стволу ивы и закрыл глаза. Лорд задремал, зная, что после такого короткого отдыха он весь день будет чувствовать себя свежим и отдохнувшим, как будто после долгого сна.

Итак, Габриэль оставила шпионаж. Было ли это к лучшему?

Он в полудреме размышлял об этом, а солнце вставало все выше, и его золотые лучи весело заиграли на серебристых листьях укрывавшей их плакучей ивы.

– Графиня де Бокер – потрясающая женщина, – заметил граф Николай Толстой, опуская лорнет.

– Да, – согласился с ним Натаниэль, стараясь говорить равнодушно. – Впрочем, надо признаться, что мне больше нравится княгиня Кирова.

– Ах, значит, вам по душе пухленькие блондинки? – спросил граф. – А я, знаете ли, предпочитаю остренького соуса к мясу.

Граф рассмеялся довольным, благодушным смехом, который подействовал Натаниэлю на нервы.

– Насколько я знаю, вы должны каждое утро справляться о самочувствии Наполеона? – меняя тему, заметил Прайд.

– Да. Наш царь очень интересуется тем, как его дорогой друг и союзник провел ночь и хорошо ли он отдохнул, – промолвил Толстой. – А генерал Дюрок точно так же, ровно в девять утра, появляется в покоях царя, чтобы осведомиться о здоровье Александра.

– Как трогательно! – сухо заметил Натаниэль.

Граф расхохотался.

– Добрый вечер, господа. Вы ездили верхом этим утром? – спросила Габриэль, подходя к ним.

Мышино-серое газовое платье графини облегало ее фигуру, подчеркивая длину стройных ног и плавную линию бедер.

– Да. Нам понравилось. Не то, что королю Пруссии, – заметил граф Толстой, иронично улыбаясь.

– Да. Вот бедняга.

Габриэль посмотрела в противоположную сторону залы, туда, где в стороне от группы придворных, окружающей императоров, стоял Фредерик Вильям, король Пруссии.

– Наполеон все утро посмеивался над его формой, – произнесла графиня. – Он спросил короля, как тому удалось застегнуть такое количество пуговиц на мундире.

– Ему не следовало приходить, – заметил Натаниэль. – Он же знает, что Наполеон его не любит и не упустит возможности унизить при всех.

– Вы слишком суровы, мой друг, – заговорил граф Толстой. – Вполне естественно, что он здесь. Фредерик надеется, что переговоры будут полезными и для Пруссии тоже.

– Ничем не обоснованная, даже глупая надежда, – заявил Прайд. – Да к тому же его жалкая жена пытается флиртовать с Наполеоном, как будто ее женские чары могут на него подействовать.

– Она очень милая, – проговорила графиня де Бокер. – Впрочем, император действительно не поддается ее обаянию. Он был просто жесток с ней. За обедом он осведомился, почему на ней надет тюрбан. Бонапарт заявил, что это неуважение к Александру, потому что Россия не в ладах с Турцией. Бедняжка не знала, куда глаза спрятать и что говорить в ответ.

– Пожалуй, пойду и поговорю с ней, – улыбаясь, промолвил Толстой. – На меня ее чары уж точно не подействуют. Прошу прощения, господа.

С этими словами граф Толстой поклонился и направился к униженной королеве Луизе.

– А у вас острый слух, мадам, – сухо заметил Натаниэль.

Прайд окинул быстрым взглядом салон, желая узнать, не наблюдает ли кто-нибудь за ними слишком пристально.

– И зверский аппетит, – прошептала графиня, облизнув губы.

Глаза Габриэль сияли. Она шагнула ближе к Натаниэлю, и он почувствовал тепло, исходящее от нее.

– Осторожнее, – предупредил он, улыбаясь знакомой даме, которая пыталась поймать его взгляд. – Разрешите предложить вам бокал шампанского, графиня?

– Благодарю вас, милорд.

Габриэль взяла его под руку, и они отправились в столовую залу.

– Мой крестный считает, что среди участников переговоров со стороны русских нет ни одной светлой головы, – произнесла, она.

Натаниэль вежливо кивнул ей:

– Неужели, мадам?

Графиня улыбнулась:

– Да, именно так он и сказал, сэр.

– Это касается всех, кроме Александра, – учтиво промолвил Прайд. – Думаю, что ваш крестный отец заткнет за пояс князей Куракина и Лобанова за столом переговоров.

– За пояс он заткнет любого, – заметила графиня де Бокер. Габриэль остановилась, поклонилась мадам Дюрок и представила ей лорда Прайда:

– Мсье Лубянский был так любезен предложить мне бокал шампанского.

– Вы, наверное, тоже пожелаете шампанского, мадам Дюрок? – спросил лорд.

– Благодарю вас, мсье. Я, пожалуй, предпочту стаканчик негуса[19]. А теперь, Габриэль, скажите мне, что вы думаете о бедной королеве Луизе?

Жена генерала Дюрока взяла графиню под руку и повела ее за собой.

А лорд Прайд, несколько озадаченный замечаниями Габриэль, отправился за напитками. Теперь он знал, как она на самом деле относилась к своему крестному отцу. Но Габриэль всегда трезво оценивала амбиции и интрига Талейрана.

Вскоре он вернулся к дамам, неся два бокала.