– Возможно! Но подготовка иногда ускоряет такое событие! Возьми хотя бы войну или ревность! Нет, мне кажется, что легче решать проблемы, когда они всплывают неожиданно!
– Возможно, ты прав! – согласилась девушка, улыбаясь не слишком весело. – Но я все равно не могу заставить себя плыть по течению! – Она упрямо встряхнула головой. – Может быть, это звучит глупо, но у меня есть смутное ощущение, что должно произойти что-то очень нехорошее! И мне хочется поскорее убежать куда-нибудь подальше!
Антриг тоже улыбнулся.
– Это вовсе не так глупо! – заметил он. – У меня иногда тоже появляется желание вернуться в Башню! И вовсе не потому, что мне там жилось неплохо, этого бы я не сказал. Но потому, что там было спокойно, я чувствовал себя там в полнейшей безопасности!
Она вспомнила, о чем думала тогда на берегу ручья:
"Если бы в моих руках не было пистолета, то мне не пришлось бы этого делать!" – А здесь мы в безопасности? – поинтересовалась вдруг девушка.
Антриг на мгновение задумался.
– Вообще-то я бы не стал этого утверждать, – сказал он осторожно, – уж я-то точно не могу себя чувствовать в безопасности. А что касается тебя… – Повисла тишина. Джоанна все это время неотрывно смотрела в глаза мага. Наконец Антриг нехотя сказал: – Если бы я сам мог твердо знать это!
И девушка сразу же зябко поежилась – она почувствовала себя неуютно в этом огромном дворце, где все было чужое. Не только дворец, весь этот мир был чужд ей!
Как ей жить дальше? Неужто всю жизнь придется проходить в этих дурацких платьях до пят и бегать из одного города в другой?
На какое-то мгновение глаза Виндроуза и глаза Джоанны встретились.
Вдруг ее охватило какое-то странное чувство – смесь испуга и удивления. Кто бы мог подумать! Чувства было два, да и душа ее тоже как бы разделилась на две части. Одна часть говорила ледяным тоном:
– Все это просто смешно! Не будь дурой! И вообще не забывай, кто он!
Вторая же половина страстно нашептывала:
– Но ведь ты хочешь его, признайся!
Снаружи доносилось беззаботное чириканье птиц. Виндроуз толчком распахнул окно – и в комнату ворвался аромат леса, смешанный с едким запахом горящих печей для пережигания извести. Но ноздри девушки улавливали и запах мыла, который исходил от волос и кожи чародея. Антриг стоял возле окна таким образом, что луч света падал и преломлялся в одной из его хрустальных подвесок. Единственное, что шевелилось сейчас – это край ворота рубашки мага, который трепал легкий ветерок.
Вдруг Джоанне все показалось совершенно ясным, определенным. Все это совершенно не походило на то, как ей приходилось общаться с Гэри. Она теперь не взвешивала без конца все "за" и "против". Теперь она знала только одно – что она хочет его, и это же самое желание угадывалось в глазах Виндроуза.
Вдруг Антриг резко повернулся и прошел в глубину комнаты.
– Я не стану этого делать! – тихо сказал он. Голос его дрожал. – Ты все-таки зависишь от меня и находишься под моей защитой в этом мире! Поэтому я не могу воспользоваться своим положением!
Чародей снова подошел к Джоанне, которая стояла, точно онемев. Антриг еще раз внимательно заглянул ей в глаза, а затем, повернувшись, стремительно вышел из комнаты.
– Только не пытайся притворяться и уверять, будто ты не знаешь, что он натворил!
– Раздраженный Керис мерил шагами комнату, изредка поглядывая на принца, сидевшего за инкрустированным столом красного дерева. – Именно он, а никак не церковь и даже не Инквизиция, враг Совета!
Принц ничего не отвечал. Он задумчиво барабанил по столешнице унизанными старомодными перстнями пальцами. Губы Сердика были плотно сжаты. Окна кабинета принца выходили на север. Вообще он явно был поклонником стиля давно минувшей эпохи – мало того, что в комнате было много старинных вещей, но и сама комната была отделана во вкусе того времени. Из окна был виден даже далекий изгиб Чертовой Дороги, которая вилась по вершинам холмов. Дорога была отмечена путевыми камнями, которые торчали, словно редкие зубы во рту старика. Точно такие же столбы стояли по обочинам дороги, которая вела из Кимила к Башне Тишины. Впрочем, камни эти были поставлены на обочинах до того, как была выстроена сама Башня. Камни эти помнили ветры и взгляды путников многих столетий.
Глядя на дорогу, Керис решил, что принц явно не случайно выбрал своей постоянной резиденцией именно это поместье. Послушник же продолжал:
– Именно Виндроуз похитил архимага и дал Церкви и Инквизиции возможность во всеуслышание заявить, что Совет Кудесников оплел империю сетью заговоров и интриг! Вот вам и удобный предлог избавиться от волшебников, от соперников там, где дело касается любви и доверия народа! Может быть, Антриг именно на это и рассчитывал – кто знает! Во всяком случае, он точно повинен в появлении здесь всех этих чудовищ…
– Но это как раз еще нужно доказать! – меланхолично заметил Сердик.
– А что тут доказывать? Он, еще не видев их, предсказывал, что всякая нечисть наводнит нашу землю. И почему он сразу угадывает, с кем мы столкнемся и как с ними нужно бороться? Не слишком ли много совпадений?
Принц ничего не сказал – он задумчиво смотрел на расставленные по полкам шкафа статуэтки двадцати одного Бога Старой Веры. Керис удивился – Сердик держит у себя эти статуэтки – тоже символы давно минувших времен. Не старовер ли он? Нет, сохранившиеся еще в империи староверы обычно просто записывали имена этих богов на стенах своих домов, а статуэток у них не было и в помине. Керис уже успел рассказать принцу о своем сражении с чудовищем в болоте, о том, что дед рассказывал ему, когда они сидели на поваленном путевом камне, о найденной в комнате Антрига перчатке архимага. Рассказал он и о том, как Виндроуз растворился в Пустоте и перенес его за собой в незнакомый и странный мир.
Рассказывая, послушник чувствовал на себе немигающие взгляды двадцати одной статуэтки – псоглавого Ланкреса, богини Тамбет с младенцем-сыном Сигниусом у груди, бога всех магов Кахирета с головой аиста, бога мертвых с рогатой головой, высовывавшейся из погребальной пелены…
– Конечно, я должен быть у судей! – горячо говорил Керис. – Если я доставлю Антрига твоему двоюродному брату регенту при свидетелях – если, конечно, я смогу уйти спокойно – инквизиторы наверняка смогут разузнать что-то нужное! Другое дело, что правда их вряд ли интересует – им нужно всего лишь любой ценой подтвердить свои обвинения. Но если позволить им уничтожить Антрига, то моего деда уж точно никак нельзя будет разыскать, не говоря уже о том, чтобы вернуть его обратно! И тогда авторитет Совета Кудесников невозможно будет восстановить!
Сердик потер лоб рукой.
– Но ведь может быть так, что он действительно говорит правду! – возразил он Керису. – Ведь волшебники могут понимать и чувствовать куда больше, нежели простые смертные вроде нас с тобой!
– Но то, что они способны глубоко чувствовать, не означает одновременно того, что Антриг обязательно говорит правду! – резко сказал внук архимага. – Он все твердит, что кто-то творит здесь злые дела, что кто-то высасывает из людей жизненную энергию, что кто-то тянет сюда через Пустоту всех этих чудищ, что кто-то затащил сюда Джоанну и неизвестно куда услал архимага. Однако он твердит, что это может быть кто угодно, только не он сам! А дед сказал мне, что лишь Антриг способен действовать в Пустоте и переноситься из одного мира в другой!
Кроме него, все это сделать больше просто некому!
Свет двенадцатисвечного светильника играл на золотом шитье камзола принца.
Только тут Керис заметил, что на полках шкафов кроме статуэток старых богов стоят древние ветхие фолианты – несомненно книги по магии. Кое-какие были у его деда в кабинете, другие он видел прежде в комнатах здания Совета Кудесников. Это были справочники по черной и белой магии, пособия по волхвованию и предсказанию будущего. Заметив как пристально Кериса смотрит на книжные сокровища, Сердик беспокойно заерзал в кресле, явно не желая, чтобы посторонний человек рассматривал фолианты.
