— Наслышана. Мне тут уже наговорили всего такого, что даже с трудом верится. Ты меня прости, Степ, я к брату Симону, там несколько сложных случаев. Отдохни с дороги. Как только источник мой опустеет, я к тебе прибегу. Расскажешь всё в подробностях. У меня уши горят в предвкушении! Хорошо?

— Давай. Буду ждать. А после ужина сам в лазарете побываю вместе с тобой. Дай хоть ещё раз обниму.

Прижимаю к себе хрупкое нескладное тело и целую кузину в темечко. Да, ни красотой сестры своей, ни свежестью её румяной не привлекла б она очей, когда бы не была самой лучшей девчонкой Паргеи. Говорю это себе вполне осознанно и честно.

Армия генерала Петра Лейнского. Лагерь Готлинского кавалерийского полка. Палатка полковника виконта Виталия. В это же время.

Капитан Андре Корвуд, молодой шестнадцатилетний баронет, командир пятой роты, ворвался в палатку словно вихрь.

Кроме её владельца, сидевшего перед небольшим столом треугольной формы, внутри находился ещё и слуга, седой мужчина лет пятидесяти, сутулый, с застывшей кривой ухмылкой на покрытом оспинами лице.

— Всё. Узнал. Могу доложить. — сказал капитан полковнику, без спроса и разрешения садясь на пустую бочку из-под вина, выполнявшую роль сиденья. Единственный табурет был занят хозяином жилища, допивавшим уже вторую бутылку вина, хотя вечер ещё только начинался. — Всего потери у нас шестьдесят семь убитыми и девяносто четыре ранеными. Большинство из второй роты.

— Да, вихрь ледяных игл по ней плотно прошёлся. — Виталий допил вино и посмотрел на слугу. — Люк, налей мне и баронету. Чего стоишь как баран? Это убери. — он смёл со стола три блюда с остатками мясной, колбасной и сырной нарезками. — За вчерашний день, считай, шестую часть полка потеряли.

— Так это разве много? — засмеялся Андре, выхватив наполненный кубок у слуги, не дожидаясь, пока тот сам поставит перед ним на столик, и делая несколько жадных глотков. — Эх, вот это битва так битва была. Будет, что отцу рассказать. А уж метеоритный дождь! Даже не думал, что когда-нибудь нечто подобное увижу. Ха, я чуть штаны не намочил! А уж мои-то придурки и вовсе чуть не разбежались. Кстати, троих я собственноручно до потери сознания запорол, ну, тех, что коней развернули, чтобы драпать. — он допил угощение и протянул ёмкость к Люку за добавкой. — Нет, Виталий, а ты мог подумать, что такое возможно⁈

— Надоел ты со своим метеоритным дождём. — мрачно буркнул младший виконт Готлинский. — О чём-нибудь другом уже можешь говорить? Как там эта шлюшка Джудит у старого Ричарда? Свободна на эту ночь?

— А я откуда знаю? Я у маркитантов сегодня не был. Сам же надавал мне кучу задач. Ты совещание во сколько проводить собираешься? Да, а метеоритный дождь он не мой, а твоего троюродного кузена Степа. Великий человек, хоть и совсем молод, моложе меня. Даже не представляю насколько у него источник мощный, если…

— Слушай, Андре. — прервал приятеля и подчинённого Виталий. — Оставь-ка ты меня одного. Мне тут надо кое о чём подумать.

— Ты чего? — удивился баронет. — Я разве что-то не то сказал?

— Иди, говорю, к Ричарду. Узнай у него насчёт Джудит для меня и кого-нибудь для себя. Совещание назначу на семь, а потом вместе отдохнём. А сейчас выйди.

Командир пятой роты был единственным офицером полка, кроме самого виконта Готлинского, кто имел титул. По этой причине младший сын графа Готлинского и приблизил его к себе, сделав приятелем. Но Андре Корвуд оказался на удивление глупым. Храбрости юному капитану не занимать, а во всём остальном пустышка.

Вот зачем он опять начал про этого Степа? Неужели до сих пор не понял, что для Виталия неприятно одно только упоминание о наглом неллерском выкидыше?

Ирония Создателя в том, что графиня Глория Готлинская, мать Виталия, действительно до замужества была миледи Неллерской, она уроженка рода, который её сын сейчас ненавидел. Весь этот род. Целиком. И надменную герцогиню Марию, и её вечно чем-то недовольного сынка Джея, и холодную как лёд красавицу Агнию, и эту Юлиану, уродливую, тощую как палка внебрачную дочь епископа Рональда, но больше всего младший виконт Готлинский возненавидел бастарда Степа.

Наглый, выросший среди черни незаконнорожденный молокосос осмелился насмехаться над ним, виконтом Готлинским. Мало того, этот негодяй получил пост настоятеля монастыря Молящихся, который Виталий давно считал своим.

Однако, хуже всего, что бастард Степ прошёл инициацию, имея всего одного одарённого родителя, да ещё получил магическое ядро огромной мощи. Разве это справедливо? Нет. А значит Степ должен умереть, освободив место аббата, которое должно принадлежать младшему виконту Готлинскому.

Вот только планы убийства бастарда Неллеров на дуэли теперь не осуществимы, особенно после того ужаса с разверзшимися небесами, который тот вчера устроил. Степ не только великий целитель, но и величайший боевой маг. К такому не дадут даже приблизиться, а при вызове его на поединок, желающие заменить аббата Готлинского в дуэльном круге выстроятся в длинную очередь.

Нет, нужно действовать другим путём. Виталий злорадно усмехнулся, уже придумав каким именно.

— Люк. — позвал он слугу, уставившись взглядом в опустевший кубок.

— Я здесь, господин. — ответил старик из-за его спины.

Люк Дерек был единственным человеком, кому Виталий доверял. Слуга был при нём, сколько виконт себя помнил.

— Младшего баронета Рона Вирна не забыл?

— Такого разве забудешь? В ранней юности у вас все неприятности по его вине случались. Ох уж и выдумщик он, так выдумщик.

— Ну, не все. — усмехнулся виконт. — Но, да, много мы с ним весёлых шуток устроили. Про некоторые до сих пор в Готлине рассказывают.

— Это да. Особенно ту, когда вы с дочерями главы гильдии медников…

— Люк. Ты поедешь к нему.

— К нему⁈ — старый слуга обошёл стол, чтобы находиться напротив господина и лучше его видеть. — Он же поступил на службу виргийскому королю? Может даже сейчас против вас воюет.

— Не может, а точно. — Виталий потёр лицо. — Я его вчера видел. Он там отрядом егерей командует. Рон тоже меня заметил, мы с ним даже руками друг другу помахали. Так вот. Завтра с самого утра поедешь якобы в Готлин. На самом деле свернёшь сразу за Шуней, объедешь озеро, доберёшься до виргийских обозов или маркитантов и скажешь, что у тебя срочное, важное сообщение для баронета Вирна. Передашь ему письмо.

— Письмо?

— Ты стал плохо слышать, старик? — виконт пристально посмотрел на слугу. — Увы, я не неллерский выродок Степ, исцелить тебя не смогу, так что, ты уж как-нибудь сам уши свои напрягай. Да, письмо. Оно будет пустое. Главное передашь на словах.

— На словах? — опять переспросил старый слуга, но тут же поправился: — Да-да, я понял. Передам на словах. А что ему сказать?

— Много запоминать тебе не придётся, Люк. — виконт отпил вино прямо из бутыли и вытер подбородок рукавом куртки. — Уверен, там от наших пленных уже знают, кто вчера устроил тот камнепад. Расскажешь Рону, что сейчас эта тварь находится не при войске, а у себя в монастыре. А чтобы баронету и его командованию информация стала ещё более интересной, откроешь им, что там же находится и казна армии.

— Казна? Но ведь она у вашего отца в замке! Я видел, как её привезли.

— Лишь часть, лишь часть, старик. Треть действительно отправили в обитель. Но Рону скажешь, что всю. Ты меня понял, Люк?

Отрадно, что в моей обители нет такого, чтобы кот из дома — мыши в пляс. Сразу же намётанным взглядом вижу, как неустанно, что называется, денно и нощно мои люди — братья, вояки, мастеровые, слуги, рабы — трудятся не покладая рук, готовя монастырь к обороне, не забывая при этом о текущих делах — книги пишутся, сыры или вино производятся, кузни куют, ткацкие ткут, прядильня прядёт, хотя всё это делается конечно же в кратно меньших объёмах, чем в мирное время. Множество работников эвакуировано, а часть зданий отдано под казармы и лазарет.