Служанку понять можно, за свои восемнадцать лет она и в Готлине-то бывала от силы раз десять, а тут такое приключение. Её всю дорогу накрывал восторг, а уж когда въезжали в Неллер — я как раз обернулся, чтобы оценить порядок в моём отряде — и вовсе распахнула рот. Даже захотел её предупредить, что так муха может залететь. Господи, какие мухи зимой?

В замке на дворцовой площади тоже уйма людей. Вижу достаточно много знакомых лиц, но большинство всё-таки мне неизвестны. Тут же выстроилась гвардия — не весь полк, но батальон точно застыл терракотовой армией — а командир гвардии полковник Тойбин приветствовал меня лично.

На крыльце парадного подъезда вместе с главным дворцовым распорядителем меня встречает миледи Марго Вирская, главная фрейлина и, пожалуй, единственная подруга моей мачехи.

— Ваше преподобие, — учтиво кланяется она. — Вас ждут с нетерпением, но, понимая, как вы утомились в дороге, позвольте, вас проводят в апартаменты и, если потом пожелаете, в термы. Или распорядитесь насчёт ванны.

— Спасибо, миледи, рад вас видеть. — легко спрыгиваю с коня и возвращаю поклон. — Вы как всегда прекрасно выглядите.

— А вы всё такой же… учтивый. — смеётся главная фрейлина, сдержав готовое вырваться слово льстец. — Пойдёмте, я вас провожу, а Григорий, — это про дворецкого. — Займётся размещением остальных. А вы милорд Карл? — не сдержала любопытства Марго. — Тот самый?

— Не знаю, тот или не тот, но я был тем самым одержимым, которого его преподобие Степ милостью Создателя исцелил божественным чудом. — чуть с иронией ответил мой вассал.

Во дворце произошла перестановка мест. Моему братцу Джею уже этим летом предстоит возглавить наш род, герцогство и провинцию, а вот в отцовские апартаменты он уже переселился. Это произошло где-то через месяц после моего отъезда в Готлин.

Как по мне, так зря мачеха решила отказаться от трона, у неё ума, выдержки, рассудительности и твёрдости на троих джеев хватит, только кто меня спрашивать станет? Да и не моё это дело, если так разобраться.

Освободившиеся покои братца предоставили мне. Навсегда или лишь на время моего нынешнего приезда, Марго не сказала, а я не спросил. Милорду Монскому нашли комнаты где-то на втором этаже, может даже мои прежние. Ни Тома, ни Клары, зато целый десяток других расторопных слуг и служанок окружили меня заботой и вниманием, едва я заявился к себе вместе с Сергием.

Думал, скажет миледи Вирская что-нибудь насчёт моего секретаря или нет? Та промолчала, значит, Серёга будет жить при мне. Пожалуй и Ригера с Эльзой сюда поселю, места здесь всем хватит, на широкую ногу жил Джей, да и сейчас поди не хуже.

В баню мне конечно же хотелось, но не решился заставлять себя ждать. Пусть родня и с пониманием относится к моей усталости, но заняться собой и отдохнуть всегда успею.

Помылся в большой бронзовой ванне с помощью двоих прелестных горничных и через четверть часа после прибытия уже направлялся в кабинет герцогини в сопровождении пары лакеев, тащивших за мной готлинские ходики числом две штуки.

Почему иду в кабинет, а не в гостиную с накрытым столом? Ну, во-первых, иду, куда ведут, а, во-вторых, Ричард уже сообщил, что вместо обеда сегодня будет грандиозный пир, гулянка по случаю приезда великого, нет, величайшего в истории рода мага.

Пусть веселье предполагается не с блэк-джеком и шлюхами, зато с циркачами, акробатами, силачами, гладиаторскими боями прямо в зале и даже последующей кормёжкой мурен последними участниками летнего городского мятежа.

Кого-то из них мачеха помиловала, кого-то лишь пожурила, кого-то оштрафовала, а самые отъявленные из тех, за кого некому было ходатайствовать, пошли на плаху.

А насчёт перекусить, так вино и закуски преследуют меня повсюду. В апартаментах столько навалили еды, что могу в осаде месяц сидеть и не оголодаю.

Пока двигаюсь по коридору, меня с обеих сторон приветствуют дворцовые аристократы. Среди них увидел и своих псевдо-дружков лукавых баронетов Карла Осма и Иоанна Как-то-там-не-помню, и соперницу моей Юлианы за любовь Андре Дитонского златокудрую красотку виконтессу Монику Реймсскую с такими же как она сама пустоголовыми подружками, и моего учителя богословия Виктора. Киваю всем, улыбаюсь, чёрт бы побрал, уже скулы сводить начинает.

Неужели теперь мне так и предстоит жить в окружении толп? А что делать? Построить себе башню Тёмного Властелина, запереться там и никого к себе не пускать? Как же тогда быть с моими обязательствами перед родом? Да и не хочу я становиться отшельником.

Ладно, чего я сам себя накручиваю? Будет время, посмотрим, подумаем, решим.

Перед кабинетом меня встречает секретарь Марии баронет Алекс. Старик сообщает, что помимо герцогини в кабинете меня ожидают маркизы Джей и Рональд, а также виконтесса Ольга Атирская.

Кто есть Ольга? Лично ей ещё не представлен, но Юлиана о невесте нашего брата растрепала мне всё, что знала.

Ольга из захудалого графского рода, к тому же, одна из четверых младших дочерей, то есть, считай, бесприданница. Зато о ней позаботился сам Создатель, наделив сильным источником магии на двадцать один оттенок. Да и внешне вроде привлекательна. Впрочем, есть такие стороны бытия, где мнению моей обожаемой кузины доверять не сильно стоит.

— Дядя Рональд тоже здесь? — не могу скрыть досады на себя. — А я ему подарка не прихватил. Баронет, не возражаете, если я за ним пошлю?

Отец Юлианы коллекционирует редкие старинные экземпляры Святого писания. Подьячий Виктор купил одну подобную книжку — ей лет четыреста с чем-то — у кого-то из паломников. Раз уж готлинских часов я на всех не припас, не хватило производственных мощностей и квалифицированной рабочей силы, то захватил писание. В пору моей молодости говорили, что книга — лучший подарок. Ну, не знаю, как здесь и сейчас, но кузина убеждала, что её папа будет просто очень-очень рад.

— Как вам угодно, Степ. — развёл руками старый секретарь. — Но вас ждут с большим нетерпением ещё с позавчерашнего дня.

— Намёк понял. — быстро обдумываю, как поступить, и оборачиваюсь к лакеям. — Несите назад. Вручу на пиру.

— Позвольте спросить, что это? — баронет Алекс бросил острый взгляд на ходики.

— Готлинские часы. — поясняю. — Изобретение нашей братии. Можно носить или возить с собой. И, я извиняюсь, баронет, мы ведь вроде были на ты?

— Были, милорд, однако, в то время вы же не проявили себя как могущественный маг.

— Ерунда какая, буду рад, если наши отношения останутся как и прежде. Обо мне доложат? — киваю на дверь, перед которой застыли два гвардейца, оба в звании капралов.

— Именно это я и собираюсь сделать, Степ. — сообщил секретарь Марии. — И, раз позволяешь на ты, то не следуйте, а следуй за мной. — он развернулся и дал знак гвардейцам распахнуть двери.

В кабинете герцогини Марии с момента моего последнего его посещения ничего не изменилось.

В центре у стены располагался огромный стол из морёного дуба с креслом перед ним такого размера, что, пожалуй, стоит его называть троном. Вдоль ряда из пяти узких, высоких окон справа размещались два дивана, мест на пять-шесть каждый, со столиком между ними, в стене напротив — огромный камин, сейчас ярко пылающий, стулья, большие вазы, гобелены, на мой взгляд, безвкусные, с какими-то сценами охоты или битв, и статуя герцога Николая, при котором наш род обрёл герцогский статус, одиноко расположившаяся в дальнем углу.

В детстве, моём настоящем, когда я безобразничал, мама или чаще отец иногда ставили меня к стыку стен подумать о своём поведении. Чем уж основатель нашего рода заслужил такое наказание, понятно, выяснять не буду.

В кабинете меня действительно ожидали только четверо родственников, стоявших у камина. Единственная служанка сразу же вышла вместе с баронетом Алексом, как только старик объявил о моём приходе и мотнул ей подбородком.

— Вот и наш великий Степ. — вместо здравствуй, дорогой и любимый ты мой пасынок, произнесла герцогиня Мария в ответ на мой учтивый поклон. — Проходи к нам, не стой там у дверей.