— Нет, спасибо! — ответила я со смешанными чувствами.

Вроде бы и гордость за родной организм берет, и к доктору благодарность чувствуется, но перспективы как-то все равно не манят.

— Я, пожалуй, от эа-карьеры воздержусь!

Медсестра мазнула меня заинтересованным взглядом, а доктор хмыкнула:

— Ну просто знай, дело это нехитрое, платят хорошо, социальных гарантий отсыпают на всю жизнь. Так что если надумаешь, то не тяни — после тридцати в соискательницы не берут, даже твои выдающиеся данные не помогут.

Я фыркнула — подумаешь!

А раненько, как я посмотрю, у кормилиц профнепригодность наступает…

— Так, сейчас берем кровь, решаем вопрос с контрацепцией, и все, ты готова. Ты как предохраняешься?

— Воздержанием, — буркнула я, смутившись.

— Значит, ставим чип, — невозмутим отозвалась доктор Лисовец. — Это на год. Имей в виду, стрессы и нагрузки могут сократить срок жизни чипа, к концу года поаккуратней. А лучше — не дотягивай и замени через десять месяцев. Во-о-от, умница, молодец, терпи! Отлично! Вот и все. Нита, зови вояк, скажи, мы готовы!

Вся процедура, не слишком приятная, но и не смертельная, заняла секунд тридцать. Кровь доктор взяла у меня сама, и когда подошли арды и куратор, я действительна уже была готова.

Договор. Объяснения моих прав и обязанностей — до того нудные, что тоска берет. Формальный вопрос — вам все понятно? Мое согласие. Моя подпись на контракте, и три подписи ниже — серебристого, куратора и доктора Лисовец.

— Все, парни, на выход, — скомандовала Эдна, а у меня сердце оборвалось и нервно сжался желудок.

— Если вам что-то понадобится, мисс Келли, номер моего терминала есть в вашем договоре. Просто загоните его к себе в память, и звоните в любое время, когда я вам понадоблюсь, — сказал куратор.

Я кивнула, и дверь за мужчинами закрылась, отрезая от меня кубообразную фигуру Гектора Честера, серебристую макушку Брайана Мелкора и широкую улыбку Дэниела Коргса.

Стало почему-то страшно, наверное, от наконец-то пришедшего понимания, что это все не шуточки и всерьез, и, более того — вот-вот начнется.

— Ванная здесь, — негромко сказала мне доктор, указав на дверь. — Там есть все необходимое. Готовься.

Все ясно! Готовиться! Я улыбнулась ей бодрой ненатуральной улыбкой, и пошла в ванную.

А как готовиться-то?

Ванная у арда оказалась просторной, не чета моей обувной коробке на съемной квартире. Светлый кафель, интерьер, тщательно созданный дизайнером — стильный, эргономичный… Я повертела головой, пытаясь сообразить, что от меня требуется, и уже хотела выглянуть и уточнить, что имела в виду Эдна, как зацепилась взглядом за халатик висящий на вешалке.

Явно новенький, холодного голубого цвета, похожий на те, одноразовые, которые выдают в элитных салонах красоты и дорогих клиниках… На полочке рядом с ним стоял пузырек с полупрозрачной жидкостью. Я протянула руку: так и есть. Та самая смазка.

Что ж, логично. Теперь, по крайней мере, ясно, что имелось в виду, подумала я, сбрасывая одежду на пол неряшливой горкой и вступая в душевую кабину.

Душ я приняла быстро, не стараясь оттянуть неизбежное сверх меры. В конце концов, тяни — не тяни, а выполнить условия контракта все равно придется.

Упаковка со смазкой выглядела безобидно: нарядная, розовенькая… Тяжело вздохнув, я взяла ее, решительно открыла крышечку, и…

Состав! Точно, я ж состав не прочитала! Торопливо закрыв пузырек, я повертела его, и вперилась взглядом в этикетку.

Хм… «Силиконовая, ароматизированная, гипоаллергенная». Спасибо вам, арды, за заботу!

«Согревающая». Да я как бы это… В процессе не мерзну…

«После полового акта смыть». Вот спасибо, а то сама бы я не догадалась!

«Наносить на участки, подвергающиеся трению во время полового акта». Логично.

Ладно. Убедили. Наносить — так наносить!

Не давая себе времени струсить, я налила немного многострадальной смазки на ладошку, и поднесла к половым губам. Осторожными, гладящими движениями размазала гель по нежной коже, прислушиваясь к собственным прикосновениям, стараясь вызвать те самые, возбуждающие ощущения… Получалось так себе.

Мягкими, ласкающими касаниями я проникла пальцами внутрь, осторожно двигая ими, чувствуя, как проявляется внизу живота обещанное тепло…

Я смыла смазку с рук, чувствуя, как она приятно согревает кожу. Накинула халатик, завязала пояс. Подумала — и выдавила немного смазки себе на ладонь. Растерла.

Хотела было смыть, и попросту взять с собой пузырек, но застеснялась доктора Эдны и Ниты, и оставила все как есть.

Ну, ни пуха тебе, Ли!

Я открыла дверь и вышла из ванной.

Доктор мягко, ободряюще мне улыбнулась, держа в руке шприц с препаратом, и первой вошла в комнату с деликатно прикрытой дверью.

Рэй Харди лежал на кровати — большой, просторной. Назвать ее «двуспальной» было бы существенным преуменьшением.

Доктор быстро и уверенно ввела арду препарат и ушла из комнаты, предварительно напомнив:

— У тебя примерно десять минут. Мы с Нитой ушли, но будем в минутной доступности. Если что — вызывай.

И меня оставили наедине с бессознательным ардом. Через несколько секунд хлопнула и входная дверь.

Я посмотрела на Рэя. Расслабленное тело, вытянутые поверх простыни руки, яркий силикон медицинского браслета на левой, особенно контрастный на смуглой коже…

Острая жалось кольнула в сердце, и я строго приказала себе отмахнуться от нее — с чего бы его жалеть? Он жив, а скоро будет и здоров, и все будет хорошо, а лишняя жалость — она и впрямь, лишняя!

Я аккуратно потянула с него простынку, и откинула ее в сторону. Осторожно опустилась на кровать рядом с ним — почему-то меня не покидало ощущение, что грубое движение может причинить ему… боль, что ли?

Глупости, конечно.

Но этого человека, привыкшего быть сильным, было мучительно жалко сейчас.

За эту неподвижность. За беспомощность — даже передо мной. За отсутствие выбора.

Я приподнялась над ним на локте, и легонько поцеловала в плечо.

А потом протянула руку, и коснулась мужской плоти, легко провела ладошкой, размазывая по члену нагревшуюся до температуры моего тела смазку — и улыбнулась, ощутив его отклик.

И правда, что ли, сознание для этого дела не нужно…

Я обхватила ладонью его член, провела по нему сверху вниз, от головки к основанию, растирая смазку, и чувствуя, как быстро наступает эрекция и он наливается силой, как под бархатистой кожицей перекатывается горячая твердость. Смотрела, широко распахнув глаза — и, кажется, возбуждаясь от зрелища собственной ладони на мужской плоти.

Ты извращенка, Линетт Келли, сказала я самой себе, зажмурившись, и тут же снова открыла глаза, потому что… Потому что с закрытыми глазами все это — яркое, стыдное, волнительное — ощущалось еще ярче.

Хоть смотри, хоть не смотри — а беспомощное мужское тело, полностью находящееся в твоей власти, действовало головокружительно. Мурашки возбуждения пробегали снизу вверх, от увлажненной смазкой промежности к соскам. Они, ставшие обостренно чувствительными, терлись о ткань халатика, и между ног стало горячо не только от согревающего лубриканта…

Я отвернулась от него только на минутку, отвлеклась снять забытый халат, а когда потянулась бросить его на тумбочку — сзади меня сгребли в охапку.

Я испуганно охнула, неизвестно чего ожидая, но широкая ладонь смяла мою грудь — грубовато, но приятно. Еще миг — и я оказалась на спине, а массивное тело навалилось сверху, загородив свет. Колено втиснулось между бедер, и я послушно развела ноги, а в следующее мгновение гладкая головка коснулась припухших, возбужденных половых губ, член толкнулся раз, другой, а на третий вошел в меня, скользнув легко, глубоко, сразу — до упора.

Я замерла, отпуская прочь страх грядущей боли и дискомфорта, которых так и не наступило, и смаковала этот первое проникновение — горячее, твердое… Своевременное.

Хорошо!

Расслабились рефлекторно поджатые мышцы живота, и я чуть согнула напряженно выпрямленные ноги, упираясь ступнями в постель, разводя колени шире.