Угу-угу, старая песня — диплом за меня никто не напишет, но и дети, однако, сами себя не сделают…
Обычно такие намеки меня ужасно раздражали, но сегодня на кровати поблизости валялся Рэй Харди и, кажется, беззастенчиво подслушивал, а потому мне было скорее смешно. Я улыбалась, с трудом удерживая игривые комментарии — мама, в отличии от арда, все равно не оценит!
Мама, кажется, поняла по моему голосу, что сегодня я настроена легкомысленно и не преминула укорить:
— Линетт! Молодой девушке вроде тебя надо больше общаться со сверстниками!
— Ой, мам, о сверстниках! — спохватилась я, — У меня сейчас с деньгами небольшие трудности, так что я временно съехала с квартиры и в общежитии пока поживу!
— Общежитие?! — одними губами выговорил возмущенный Рэй.
— Общежитие?! — недовольно переспросила мама. — Там же сплошной разврат!
Кажется, в такой трактовке моя формулировка Рэя уже не напрягала.
— Зато сверстников полно! — нашлась с ответом я, — Все, пока, мам, привет папе! Целую!
И прервала соединение под недовольное фырканье мамы, что, дескать, не такой судьбы она хотела для единственной дочери.
— Итак! — Рэй, до того лежавший на кровати, деловито сел и выжидательно уставился на меня. — Где?
— Что — где? — не поняла я, невольно любуясь им.
— Где общажный разврат?
Смерив его взглядом «Такой большой, а как мальчишка», тут же лукаво улыбнулась, подцепила лямку маечки, и потянула, символически обнажая плечико, и сразу вернула назад — а затем отвернулась от арда,
Сзади раздался шумный выдох.
Рэй дотянулся до кресла, потянул его на себя — и оно послушно подъехало и развернулось, явив меня пред светлы очи хозяина. Я сидела прямо, спина — хоть линейку прикладывай, руки на коленках и выражение типичной хорошей девочки на лице.
Ард деловито, неспешно обхватил руками подлокотники, запирая меня, лишая возможности вырваться.
— А дальше? — хрипловатый голос, в глазах черти и бесовская улыбка…
Хорош, поганец! Будь мы и вправду студентами — я б дала! А так — лишь «испуганно» округлила глаза:
— Ты что! Мне мама не разрешает!
Рэй коротко сглотнул, на секунду прикрыв глаза, и от этого зрелища у меня кровь скорее побежала по жилам. А он склонился ближе, потянулся к моему уху, прошептал, почти касаясь его губами:
— Да ладно! Она не узнает! — жаркий шепот и горячее дыхание, обжигающее чувствительную кожу. — Мы никому не скажем…
Грубая лапища обхватила грудь, стиснула, помяла, большой палец нашел сосок, приласкал его прямо сквозь тонкую ткань. Эти движения, и близко не похожие на ласки бестолкового подростка, движения опытного, умелого мужчины, заставили меня прогнуться и закусить губу… И когда он, не прекращая ласкать грудь, накрыл мои губы поцелуем, я ответила, страстно и… азартно, что ли? Поцелуй — глубокий, напористый, жадный — увлек меня, закружил, и опомнилась я, только когда вторая рука оказалась у меня между ног, уверенно проскользнув в домашние свободные шортики, сдвинула в сторону кружево трусиков…
— Ай! — взвизгнула я, спохватившись, что уплыла куда-то не туда, и резко шлепнула по нахальной конечности. — Ты что творишь! Прекрати! Мне нельзя!
И выскочила из кресла, разрывая дистанцию и приводя в порядок одежду. Сердце колотилось, дыхание прерывалось… Я бросила быстрый взгляд на Рэя — он снова сидел на кровати, и ме-е-едленно вдыхал и выдыхал, прикрыв глаза…
Я довольно ухмыльнулась — как там говорили в знаменитой книжке? «Шалость удалась»? А получить физическое удовлетворение можно будет и чуть позже. Говорят, ожидание обостряет ощущения.
Рэй встряхнулся, и я улыбнулась этому собачьему движению.
— Ладно! Садись, — он развернул кресло ко мне, и когда я послушно опустилась, подкатил меня к панели.
Он начал настраивать интерфейс, выводя в верхние поля мои игрушки и открывая мне доступ, а я не утерпела, озвучила вопрос, червячком грызший меня с того момента, как я увидела Рэевские богатства.
— Рэй, а ты много играешь? — издалека начала я.
— Да прилично, — легко отозвался он, — Особенно когда на реабилитации. Нагрузки еще запрещены, делать нечего, а спать сутками уже сил нет… Хотя доктор и настоятельно рекомендует!
Он плутовки ухмыльнулся, но увидев мою обеспокоенную физиономию, понял.
— Ли, ты что, переживаешь, что я игроман, что ли?
И понял ответ, который я не хотела озвучивать, по моему вильнувшему взгляду.
— Ли, не бери дурного в голову! — я удивилась, тому, насколько спокойно он воспринял мои подозрения. Без обиды или ущемленной гордости, а с добродушной насмешкой. — Я на службе раз в полгода освидетельствование у Доброго Доктора Психиатра прохожу. И любые зависимости — любые! — выявляются сразу и ставятся на вид. Так что, можешь быть спокойна — тебе не подсунули бракованного арда!
Я слегка смутилась от такой постановки вопроса, и Рэй, бессовестная ардовская морда, продолжил:
— А все вот это вот — это, скорее, коллекция. Я ей дорожу, конечно, но половиной даже не пользовался!
Смущение и не думало сдавать позиции, заливая меня горячей краской. Я изо всех сил держала независимый вид, но подозреваю, гордо задранный нос выглядел не слишком убедительно рядом с горящими щеками…
— Официально вас извещаю, Линетт Келли, что сегодня я планирую резаться в игрушки до полночи!
— А спать?! — возмутилась я.
— А я выспался! — парировал Рэй.
— А я?! — хотела было качнуть права бессовестная батарейка, но мальчишески-довольная, предвкушающая физиономия Харди вызвала к жизни древнего демона по имени Совесть. — Ладно, я на диване посплю!
Я невольно улыбнулась ему и удивилась, когда в ответ на меня обрушилось ардовское негодование:
— Эй, так нечестно!
— Ничего подобного!
— Это удар ниже пояса!
— Принесешь свое ниже пояса за сексом на диван!
И под хохот не сдержавшегося Рэя торжественно надела вирт-шлем.
Тэк-с, где там моя любимая игрушечка?
Ага… Угу… Вау, а в вирт-шлеме все совсем по-другому! Здорово!
К сожалению, долго разбираться с новыми возможностями мне не дали. Не успела я чуть-чуть освоиться и капельку увлечься, как над ухом начался противный бубнеж:
— Ли! Ли, хватит, теперь моя очередь!
— Ли, ты играешь уже сорок минут!
— Ли, слушай, уже час прошел. Пусти меня!
И никакие мои веские, логичные и обоснованные аргументы — «я в гостях», «я девочка», «там на диване моя приставка валяется, возьми ее» и «ага, сейчас, еще немножко!» — на зануду не действовали. Пришлось с великим сожалением стянуть с головы шлем виртуальной реальности, вернуть законному владельцу и, проморгавшись, пока зрачки перестраивались с виртуальной реальности на обычную, взяться за терминал.
Мне как раз нужно проверить объявления о пристрое, вот за часок и управлюсь, а потом отожму у Рэя место за игровой панелью…
Итак! Вот мое объявление: «Счастливая котовладелица отдаст котенка в хорошие руки. Возраст. Пол и окрас — в ассортименте. Порода — древнейшая, благородная дворовая. Пристрой с отслеживанием.»
Что у нас тут с уловом?
Негусто. Объявление я дала на трех порталах, и в совокупности получила четыре комментария, в трех из них хвалили забавное объявление, а автор четвертого интересовался пристроем — но был внесен в черный список местного общества защиты животных. Бан! Чао, дорогой!
С тяжелым вздохом я открыла вкладку соцсети. Сама не справлюсь за неделю — придется помощи просить… Договорившись о максимальном распространении информации с кем сумела, я отложила терминал.
Рэй деловито и целеустремленно сворачивал какие-то провода, и, кажется, он их отключил от игровой панели… Что?
— Эй! — я свесилась с постели и аккуратно потыкала пальчиком голую спину, — Ты что делаешь?
Спина высокомерно меня проигнорировала, только широким плечом дернула, отправив меня ненадолго в эстетический нокаут. Быстренько придя в себя, я попробовала зайти в другой стороны:
— Имей ввиду, скоро твой час закончится, и я сяду играть!
