Она махнула рукой — дальше, мол, по обкатанному жизнью сценарию.

А арды-то в душе романтики!

— И что же потом? — я все еще до конца не поняла. — Тебе пришлось оставить практику?..

— Почему оставить? — удивилась Мэл. — Да, конечно, на полную ставку я работать не могу и дежурю меньше, в основном занимаюсь плановыми операциями, которые можно назначить исходя из графика Райана, но никто не заставлял меня бросать работу. И не заставит.

Эта информация, признаться, стала для меня открытием. Как-то глядя на Вивиан и Мину я свято уверилась, что жизнь спутницы арда вертится исключительно вокруг этого самого арда.

— А как же поначалу? Он тебе контракт предложил? — возможно, вопрос был немного и бестактным, но меня терзало жгучее любопытство, а Мэл, кажется, не возражала.

— Нет, у меня никогда не было контракта. Арды вовсе не обязательно живут с девушками исключительно по договорным отношениям. Для случаев, если вдруг им нравится кто-то со стороны, не из профессионалок, у них есть отработанная практика — они берут себе законный отпуск. Чтобы без помех и давления со стороны выстроить отношения. А за пару месяцев оба, как правило, сумеют разобраться, нужно им это или нет, и выстроить жизнь уже в соответствии с потребностями арда.

Ага, все же, все упирается в потребности арда…

Я даже не успела додумать эту мысль, а Мэл уже ее прочитала. Она задумчиво изучила дно своего пустого стаканчика и вдруг проговорила:

— Это мы живем в мирное время, Линетт, а арды всю жизнь проживают на войне, которой не видно конца. Знаешь во сколько они имеют право уйти в отставку? В сорок. А знаешь, каков процент тех, кто пользуется этим правом? Около десяти. Абсолютное большинство служит до тех пор, пока знает, что от него на Грани есть польза. Пока они могут прикрывать спины товарищей. Пока могут противостоять тварям Изнанки. Они видели такое, что мы не можем даже вообразить. Я сама иногда немного забываю об этом, когда смотрю, как они дурачатся в баре, куролесят у кого-нибудь на квартире или вытворяют что-то совершенно безумное вроде вот этого поединка. Но об этом надо помнить. Поэтому нет, я не жалею, что мне в чем-то пришлось поступиться своей карьерой, чтобы быть с Райаном. Чем больше у арда причин возвращаться каждый раз обратно в наш мир, тем больше шансов на то, что он выживет. И что этот мир — устоит. Да и… любые отношения — с ардом то или нет — это поиск компромиссов.

Карусель двигалась дальше в молчании. И я не могла бы даже сказать, что я усиленно обдумывала сказанное, наоборот в голове было как-то бестолково и пусто.

Молчание затягивалось и Мэл улыбнулась, как мне показалось, чуть смущенно.

— Извини. Как говорится, вырвалось. Ты не подумай, я пытаюсь давить на тебя или там мозги прочистить. Это просто… наболевшее что ли.

— Да ну, какие извинения. Я просто перевариваю, — я вернула ей улыбку.

— Помни, что ты можешь опротестовать полугодовой контракт. Если все будет проходить по правилам, через куратора, и с вынесением веских причин невозможности выполнения гражданских обязательств, то контракт можно остановить и без неустойки. А поскольку после выписки для здоровья арда уже не критически важен выбор донора, вескими могут быть признаны почти любые причины. Конечно, разбирательство займет время, но все же это не полгода…

Это я знала. После того «скандала на троечку» я все же залезла в контракт и изучила его от буквы до буквы, а потом не поленилась еще и офицеру Честеру позвонить — так, на всякий случай, прояснить туманные моменты. Разговор закончился вопросом — так вы хотите подать заявление? И голос офицера был таким траурным, что мне сделалось даже неловко и я заверила мистера Честера, что нет, я просто любопытствую, мало ли что! Офицер тут же повеселел и вполне искренне заверил, что за этим я могу звонить ему в любой момент. Соблазн набрать его номер часика в четыре утра подавили только лень и спящий рядом ард.

Я и правда только любопытствовала. На тот момент решение остаться было мной уже вроде как принято. Да и Рэю я, вроде как, пообещала. Обилие в мыслях «вроде как», конечно, смущало, но я старалась не сильно об этом задумываться, пока все хорошо.

Когда карусель завершила третий круг, и мы вывалились из нее обратно в суматоху парка развлечений, оказалось, что два из трех ардов уже поджидают нас у выхода.

— Вычислили, да? — Мелани пихнула мужа локотком в бок. — Ладно, молодежь, развлекайтесь! А нам, старикам, уже и на боковую пора.

Седой с Рэем обменялись рукопожатиями, и супруги удалились, оставляя нас наедине. Ну как наедине — в шумной гуляющей толпе.

— Ну что, похитительница курток, — произнес Рэй, притягивая меня к себе и заключая меня в объятия, и я повыше задрала нос — она, между прочим, наверху и после мороженого очень пригодилась, но фиг я кое-кому об этом скажу! — Хорошо покаталась?

— Хорошо, — честно призналась я. Познавательно, я бы даже сказала! И покрутила головой: — А где Дэн?

Нет, отсутствию смешливого типа я была только рада, но в свете доносившихся с арены звуков и слов кэпа о взыскании, меня всерьез волновало, а ушел ли ард с Арены невредимым.

— Домой свалил, — бросил Рэй.

Ну раз свалил, значит, своими ногами, значит, все в порядке! И скатертью дорожка. Я была даже рада, что ард не остался на попрощаться — ну его!

— Может, и мы тогда домой? — спросила я, заглядывая в серые глаза. — Я устала что-то. Да и поздно уже…

Рэй кивнул, выпустил меня и уверенно повлек сквозь расступающуюся клином толпу на выход.

В машине мы ехали молча. Я придремывала, завернувшись в ардову куртку, как в одеяло, Рэй уверенно лавировал в потоке машин, который в столице, кажется, ночью ничуть не оскудевал. Я наблюдала за ним сквозь полуопущенные ресницы и пару раз, мне показалось, будто ард выглядит как-то мрачновато, но не найдя объяснения этой мрачности, я списала это на неверный свет мелькающих фонарей.

По возвращении я первой оккупировала ванную — умыться, а когда вышла, свет в спальне был уже выключен, и Рэй лежал под одеялом, закрыв глаза. Иголочкой кольнуло беспокойство — он же только-только с больничного и тренировки эти. Не дело еще таскаться-развлекаться чуть ли не до утра. Надо мне как-то помнить об этом и следить. А то вон все врачи в голос твердят — на благоразумие ардов в этом вопросе полагаться бессмысленно.

Я переоделась в пижаму и тихонечко — вдруг уснул уже? — забралась под одеяло и, чуть повозившись в поисках удобной позы, не выдержала и сама подкатилась под теплый мужской бок.

Рэй не спал и со вздохом подтянул меня и устроил на плече так, чтобы обоим было удобнее.

Я затихла, хоть сон и почему-то не шел — перебила, наверное, дорожной дремой. И вместо того, чтобы засыпать, я лежала с открытыми глазами и вслушивалась медленное ровное дыхание рядом.

Глядя на то, как мерно поднимается и опускается широкая грудь, я не выдержала и положила на нее ладошку. Кожа была гладкой и теплой. Я сжала пальцы, чуть царапнув ее короткими ноготками, и распрямила их. Само собой в памяти всплыло, что если сделать это с нажимом, то на коже проявлялся отчетливый красный след, быстро тающий, но дарящий какое-то сладкое собственническое ощущение.

Я вздохнула, чуть передвинула голову, удобнее устраиваясь на плече, не выдержала и погладила литую грудь раскрытой ладонью, наслаждаясь ощущением. Если мое ерзанье и мешало Рэю спать, то вида он не подавал. Что, вообще-то было арду не свойственно. Призвать меня к порядку и пресечь бестолковую возню перед сном вообще было одним из его излюбленных занятий.

Может, все-таки спит уже?

Я вскинула голову, вгляделась в лицо. Может и спит…

Снова легла. Потерлась кончиком носа о крепкое плечо. Плечо пахло вкусно — Рэем. И немножко сахарной ватой. В другой момент я от избытка чувств с удовольствием бы эту вкусность покусала, но увы… пришлось ограничиться поцелуем — так, на пробу, ну и лизнуть чуть-чуть, не удержавшись от соблазна.

Чужое дыхание, до сего момента безупречно ровное, сбилось. Ага, попался! Ну и чего мы тут притворяемся?!