– Привезенных сюда доктором Рокерманом.
– Он отлично помог в этом, разумеется, – отметил Хапп. – Как я говорил раньше, симметричная спираль ДНК изгибается сама по себе. Этот процесс довольно интересен. Мы открыли теперь, что форма субмолекулярных элементов в ДНК может быть выведена из этих изгибов. Нам пришло на ум, что О'Нейл развил новую масс-спектрометрическую технологию десорбции поля, очень гибкую в отношении анализа продуктов пиролиза ДНК.
– Что?
– Он использовал стереоизомеры – правые и левые. Он… он сжигал их, накладывая друг на друга спектрометрические изображения, и выводил субмолекулярную форму из… из… Это подобно тому, как видишь тень на шторе и представляешь себе форму, ее образовавшую.
– Видите? – торжествующе произнес Стонар. – Можете ведь упрощать, если на карту поставлена ваша жизнь.
Хапп ничего не ответил.
– Доктор Рокерман рассказывал президенту, что вы почти готовы проделать удивительные вещи, – сказал Стонар. – Викомб согласится с этим?
– Доктор Викомб-Финч? – Хапп почесал затылок, выигрывая время для обдумывания ответа. – Я думаю, он бы хотел дать нам карт-бланш для эксплуатации производимого нами макета болезни.
– Но у него есть и другие люди со своими проектами, которые ему тоже нужно рассмотреть?
– Об этом я и говорю. Мы уже упоминали в разговоре с ним о половине имеющегося компьютерного времени.
– Вы уверены, что не можете еще сказать, ведет ли ваша чума… вернее, ее модель, к получению лекарства?
Хапп пожал плечами; и Стонару этот жест показался оскорбительным.
– Так вы не знаете?
– Мы сможем ответить только после того, как получим наше биохимическое описание чумы.
– Поможет ли вам то, что вы будете иметь в своем распоряжении больше лабораторных ресурсов и оборудования?
– Пожалуй, но только после того, как…
– Получите ваше описание чумы! Да! Поймите меня, Хапп. Вы не нравитесь мне. Вы один из творцов этого бедствия. Вы…
– Сэр!
– Это не я предположил, что вы сошли с ума, пойдя по стопам О'Нейла. В любом случае, за вами теперь будут пристально следить. Я считаю, что вам вообще не принесет удачи то, что мы нуждаемся в вас. Я предупреждаю: не переоценивайте степень вашей нужности.
«Без сомнения, ты сын шлюхи с Монмартра!» – подумал Хапп, но вслух ничего не сказал.
Слабая улыбка коснулась губ Стонара и исчезла. Он развернулся и подошел к двери, а открыв ее, произнес:
– Приведите Рокермана.
Билл Рокерман был разбужен примерно таким же способом, как и Хапп, но ему разрешили одеться, а затем препроводили под охраной в комнату для хранения оборудования, наискосок от лаборатории Хаппа.
Рокерман чувствовал, что что-то не так, но ничего не понимал. Усиленная охрана, множество военных на территории Хаддерсфилда – все это, однако, было неизбежно. Несмотря на холод в маленькой комнате-складе, Рокерман был весь в испарине, и это не ушло от внимания молчаливого охранника.
Все шло так хорошо! План Вэлкорта по доставке его в Хаддерсфилд сработал, и даже Сэддлер не подозревал истинной причины этого. Только Турквуд чуял нечто неправдоподобное и предпринял типично турквудовский ход. Рокерман вспомнил их прибытие в Англию.
Маккрей улыбался ему в кабине маленького реактивного самолета, ведя его по плотному кольцу над озером выше Эберфелди, в Шотландии.
– Вы видите художника за работой, – хвастался он.
– Почему мы не можем найти аэропорт выше…
– Посмотри-ка сюда, – Маккрей поднял большой палец на самолеты карантинщиков, кружившие у них над головами. – Это опасно. Если мы внезапно бросимся искать себе другое место для посадки, они сядут нам на хвост. Даю голову на отсечение, что им приказано стрелять в случае, если запахнет жареным.
– Это озеро выглядит таким маленьким.
Рокерман уставился поверх головы пилота на приближающуюся воду. Над озером клубился низкий туман.
– Уловка состоит в том, чтобы точно направить самолет, – заявил Маккрей. – Мы слегка чиркнем по воде и только.
Осторожно, становясь чуть-чуть на дыбы, самолет начал резко терять высоту и падать по направлению к долине в конце озера. Затем резко выровнялся.
Рокерман мертвой хваткой вцепился в подлокотники. Маккрей явно собирался отправить их к праотцам! Эти утесы на краю озера были слишком близко!
Маккрей, казалось, говорил сам с собою, а не с Рокерманом:
– Нос чуть-чуть вверх. – Он потянул штурвал на себя. – Еще выше…
Рокерман с ужасом уставился на скалы, неясно вырисовывающиеся впереди и с каждой секундой увеличивающиеся в размерах. Здесь не было места для посадки! Он протестующе закричал, когда хвостовая часть коснулась воды. Резкий шлепок, и нос самолета пошел вниз со скрипом, от которого встал на дыбы и содрогнулся металл фюзеляжа, выбрасывая Рокермана из его безопасной амуниции. Плотная стена воды покрыла ветровое стекло впереди него, закрывая вид на берег. Что-то скрежетало и дребезжало под носовой частью. Потоки воды стекали с ветрового стекла. Нос приподнялся, и самолет, наконец, остановился. Рокерман увидел тонкую линию лишенных листвы деревьев впереди. На некотором расстоянии от него находилось поле, где паслись овцы.
– Йеху-у-у! – Маккрей издал громкий вопль радости. Он что-то сказал, но слова заглушили реактивные двигатели самолетов-карантинщиков, пролетевших прямо над ними…
Рокерман был оглушен этим грохотом. Несколько секунд он «отходил», а потом что-то забулькало и скрипнуло позади.
– Посмотри-ка туда, слышишь? – крикнул Маккрей. – Нос самолета уже на земле!
Пилот хлопнул по аварийному люку и вывернул треугольник ветрового стекла около него. Он снял с себя все снаряжение и стоял на сиденье, высунув голову наружу, чтобы оглядеть окрестности.
– Сначала дадим убраться нашим асам, – проговорил он.
Маккрей ступил на край кабины и выскользнул из самолета на покрытый галькой берег с торчащими на нем острыми копьями камыша. Только теперь Рокерман смог наклониться и задать ему вопрос.
– Что с нашими сумками? – с тревогой поинтересовался он.
– Если там бомба… – Маккрей покачал головой. – Лучше выйди из самолета и подожди немного.
Рокерман нахмурился. А если бомбы нет и в помине? Что, если все это просто великолепное представление, устроенное этим ничтожным сопляком? Быстро присев, он забрался обратно в самолет и прошел в конец, шлепая ногами по воде. Рокерман нашел свою сумку и чемодан Маккрея, привязанные ремнем к сиденью, вытащил их и вернулся к аварийному выходу, швырнув все это пилоту.
– Выходи! – крикнул Маккрей. – Быстро выбирайся оттуда!
Шагая нарочито медленно, чтобы подчеркнуть свое презрение, Рокерман последовал за Маккреем на берег. Там он взял свою сумку и пошел за пилотом вверх по галечному покрытию, к деревьям.
– Ты легкомысленный идиот! Вовсе не нужно было так рисковать! – возмущался Рокерман. – Здесь не было…
Его прервал звук сильного взрыва, раздавшегося из самолета позади него. Оба путешественника застыли в смятении. Левое крыло самолета было оторвано от фюзеляжа. Изуродованный кусок крыла был выброшен примерно на шесть метров в сторону и упал вертикально на камыши.
– Только одно могу сказать про Турквуда, – заявил Маккрей. – Он всегда верен себе.
Рокерман, с отвисшей челюстью, неотрывно смотрел на эту сцену. О Боже! Что, если бы это произошло высоко в воздухе? Он все еще разглядывал части самолета, когда появился «лендровер», урча на спуске со скалы и набирая скорость по направлению к озеру.
– У нас гости, – задумчиво произнес Маккрей.
Рокерман вспомнил все это, когда сидел в маленькой комнате напротив лаборатории Хаппа и разглядывал охранника. Он подумал о бедном Маккрее. Англичане явно были не склонны пустить его в Ирландию.
– У нас нет средств для увеселительных прогулок, – сказал региональный командир, когда организовал перевозку Рокермана в Хаддерсфилд. Беднягу Маккрея доставили в какой-то «Центр размещения иностранцев».
Кто-то тихо постучал в дверь комнаты, и охранник открыл ее. Этот таинственный кто-то произнес: