— Этот не так хорош.

— Лучшее, что я мог сделать из такого материала, — отозвался Теро, чьи силы уже были на исходе.

— Давай я надену его, — предложил Алек, — всё же, я чуть покрепче тебя, Серегил.

— Ой, да ладно тебе хвастать, — вскинулся Серегил. — Ты всего-то на дюйм повыше, а физиономия — всё ещё как у младенца.

Алек разгладил двумя пальцами едва заметный пушок на верхней губе.

— Да будет тебе известно, что я уже бреюсь!

— Не хочу тебя разочаровывать, тали, но похоже, шансов отрастить бороду у тебя не больше, чем у меня.

— Так мы едем, или вы решили угробить всё утро на похвальбы друг перед другом? — вмешался Микам, у которого к нынешнему утру помимо привычных глазу усов, кустились густые заросли на щеках и подбородке.

Серегил вскинул в сторону своего приятеля руку в неприличном жесте.

Теро было забавно наблюдать за ними, к тому же, положа руку на сердце, он слишком хорошо к ним относился. Пока Алек и Серегил облачались в одежду, которую Теро привёз им из дома на улице Колеса, Микам запрятал ошейники в вещевой мешок. Сюртуки, которые они выбрали себе сегодня, были очень простого, но не лишённого элегантности кроя. А короткие штаны из замши достаточно удобны для поездки верхом. Теро совершенно забыл про сапоги, и это могло стать проблемой, однако те, в которых Алек и Серегил приехали из Ауренена, были вполне подходящего фасона, так что было сомнительно, чтобы они кому-то сильно бросились в глаза. Тем более, что носившие их, безусловно, выглядели ауренфейе.

Теро снова вгляделся в лицо Алека — теперь уже при утреннем свете. Тёмно-голубой цвет его глаз конечно, выдавал смешанную кровь. Однако те странные магические манипуляции, что проделал над ним алхимик, пытаясь очистить кровь хазадриельфейе, текущую в его жилах, продолжали оказывать своё воздействие. Так что Теро не стал беспокоиться, уверенный, что всё это никуда не денется. И можно было надеяться, что люди, знавшие Лорда Алека из Римини, отнесут незначительные изменения в его внешности на счёт возмужания.

— Ну что, вперёд? — сказал Серегил, закидывая на плечо свой мешок. Затем он пристегнул свой меч, и Теро отметил едва заметную выпуклость на голенище его правого сапога — там, где Серегил обычно прятал свой острый кинжал. Алек же прихватил с собой из Пленимара кинжал с рукояткой червлёного серебра, который теперь покоился на его поясе в ножнах ауренфейской работы.

Позавтракав в таверне, они расплатились по счетам и с радостью покинули это место. Лошадок Мадлен они оставили хозяину постоялого двора, наказав продать их, а вырученные деньги приберечь до их возвращения. Оба — и Алек, и Серегил — были счастливы вернуть себе своих лошадей, которые были для них чем-то вроде близких друзей, с которыми пришлось надолго разлучиться. Теро даже застукал Алека за тем, что тот позволяет своей Заплатке жевать его кожаный наруч, когда они спустившись с дороги к ручью, поили своих лошадей.

А ещё он заметил, что Серегил и остальные, всё время настороже и то и дело оглядываются, видимо, всё ещё опасаясь преследователей в масках. И хотя погода была отличной и вся местность просматривалась как на ладони, они всё равно постоянно озирались.

— Можно мне взглянуть на тот наконечник? — наконец не выдержал Теро.

Микам сунул руку в поясной кошель и вручил стрелку магу. Следы крови на обломке древка, всё ещё торчащего из него, успели почернеть от времени.

Теро сжал стрелу в левой руке и обернулся к Серегилу.

— Думаю, должно получиться.

— Хорошо бы. Не то я сверну себе шею, всё время оглядываясь.

Намотав поводья на луку седла, Теро зажал стрелу между ладонями и закрыл глаза.

Первое, что он увидел, был Алек, ведь чтение по крови для Теро было проще всего, и если бы на наконечнике каким-то чудом оказалась кровь его прежнего владельца, это бы здорово упростило задачу. Однако такое везение было уж слишком нереальным. Вместо этого он уловил легкое и очень смутное видение, нарисовавшее ему высокого всадника на рослой белой лошади, несущейся во весь опор по занесенной снегом равнине. Тогда Теро дал волю магическому оку, ощутив лёгкое головокружение, когда его словно птицу вознесло ввысь над этим широким простором. Внизу позади себя он увидел какой-то постоялый двор и грязные колеи дорог. Он направил воображение к западу, оглядываясь по сторонам и пытаясь уловить хотя бы намёк на тех всадников, однако единственные, кто попался ему были явно скаланцы, занятые своими торговыми делами.

— Боюсь, ничего. Ни следа от вашей погони, — сказал он, с усилием растирая пальцами виски, чтобы избавиться от остатков тупой боли. — Должно быть, они оставили свою затею. Либо вы перебили их всех до одного.

— Или забились в какую-нибудь нору зализывать раны, — процедил Серегил, оглядываясь через плечо, когда они снова тронулись в путь.

Эбрадос нашёл укрытие в каком-то заброшенном деревенском домике. Рейн и Морай всё ещё нездоровилось, а потому Хазадриен делал всё, что было в его силах, чтобы помочь им. Однако магия, от которой те пострадали, не оставила никаких видимых следов ни на их коже, ни на костях.

С момента, когда всё случилось, Турмай притих, он не раскрывал рта, и не предлагал больше сыграть на своём у’лу, однако Ризер не раз ловил его застывший взгляд, устремленный в неведомую даль, словно тот мог видеть происходящее там, далеко за переделами их несчастного убежища. Тем не менее за все четыре дня он так и не произнес ни слова.

А на утро пятого дня Турмай вдруг поднялся и направился к двери — у’лу на одном плече, на другом — узелок с вещами.

— Что такое? — воскликнул Ризер, пытаясь разглядеть позади него то, что так сильно встревожило человечка.

Но колдун лишь обернулся к нему и сказал:

— Пора отправляться за ними, — и это прозвучало так, словно они только и делали, что обсуждали это всё утро.

Едва они двинулись в путь, к Турмаю вернулась его обычная словоохотливость.

— Так вы ищете этого тайан’джила? Он не похож на того, что вы везете с собою. Ваш — совсем иной по ощущениям, да и магических сил у него поменьше, чем у малютки. Все прочие тайан’джилы, столь оберегаемые вашим кланом, такие же, как этот — бессловесные и безвредные. Но тот… он совсем другой, не так ли?

— Хочешь сказать, он не похож на тайан’джила?

— Я такого не говорил, а лишь то, что он не такой, как Хазадриен и его собратья. Он нечто совсем, совсем иное.

— Он либо тайан’джил, либо нет!

Турмай, чьи чёрные глаза вдруг стали бездонны, посмотрел на него снизу вверх.

— Нет. И ты должен поймать его.

— Вот именно! И потому мы здесь, за многие мили от нашей долины, и уже потеряли своего человека, — Ризер запнулся. — Так что не время говорить загадками!

Ризер ожидал, что Турмай наконец объяснится, однако тот снова впал в своё странное молчание и весь остаток дня не проронил ни слова, игнорируя любые вопросы.

Много раз уже Алек видел эти бесконечные горные хребты Скалы, но всегда — издалека. И теперь, когда они приближались к месту, названному в честь великой королевы, он испытывал нетерпеливое предвкушение.

В Цирне, возле знаменитого Канала, он видел статую — внушительную и грозную фигуру в боевом платье и военном нагруднике, с мечом в поднятой руке, которым Тамир словно бы приготовилась защищать проплывающие перед ней корабли. Он попытался представить себе, отправляющуюся на войну. Такую, какой та была в реальной жизни: ничуть не старше него самого, только-только повстречавшего Сергила. И мысль о том, что он сможет увидеть её древнюю столицу, даже если это всего лишь руины, заставила сердце Алека биться сильнее.

Впрочем, не только это. Скакать бок о бок со своими друзьями, навстречу новым местам и неведомым опасностям — не для этого ли он и жил? И, припоминая все те суетные месяцы в Римини, — не вот этой ли свободы жаждал? Конечно, в итоге они угодили в рабство, но главное, что они сумели выползти из дома.

Ещё полтора дня монотонной скачки у них ушло на то, чтобы добраться до того самого места, откуда брала начало Дорога Тамир. И для них стала большим облегчением возможность более не прятать Себранна. Благодаря обновленной магии Теро он теперь был даже ещё более похожим на худенького мальчонку… или девочку, если судить по его причёске.