— Как и Эбрадос, — вставил Алек.

— А вот этого мы не знаем, — заметил Серегил. — Нас взяли не силой, а магией и прочими фокусами.

Раль поскреб бороду, задумавшись на секунду.

— Что ж, думаю, я сам отправлюсь вместе с вами. Мы тут проболтались без дела несколько месяцев, и размяться мне всяко не помешает. Неттлс, пока меня не будет, командование на тебе. Скайвейк, пойди, созови добровольцев. И смотри, чтобы к ним не затесался Дани.

— Мне прямо нравится, как изменится ситуация в нашу пользу, — Алек хищно улыбнулся.

— Имеются ли среди них маги, которых нам следует опасаться? — поинтересовался Раль.

— Ризер — единственный, о ком мне известно, — ответил Серегил. — Да и он, кажется, может не более, чем несложные превращения. Однако, есть ещё ведьмак по имени Турмай. Он использует для колдовства длинный рог. Если нам удастся отобрать его, он не сможет причинить нам вреда.

— Он способен убить им?

— Мы понятия не имеем об этом, — ответил Микам. — Но он точно может усыпить тебя им получше любой колыбельной. И это, если задуматься о последствиях, может оказаться ничуть не легче.

РАЛЬ СДЕЛАЛ ОСТАНОВКУ на том же острове, где они меняли паруса. Отсюда до лагеря у водопада оставалось меньше недели пути. Последние несколько ночей Алеку спалось не лучше, чем Серегилу. В темноте все эти мысли, что таились на задворках его сознания с тех самых пор, как они обчистили мастерскую Ихакобина, начинали его одолевать.

Едва они бросили якорь в маленькой бухте, Алек вдруг повернулся к Серегилу и сказал:

— Прогуляемся?

— Да.

— Идём на берег. Только ты и я на этот раз, никого больше.

И Алек был весьма благодарен Серегилу за то, что пока он вез его в одной из лодчонок на берег — тот самый, где в прошлый раз они вчетвером кидали свои камешки — Серегил не задал ни одного вопроса. Сегодня Алек был не в том настроении. Идя впереди, он миновал короткий пляж и уступы позади него. Огромные стаи серых чаек с протестующими криками взмывали в небо и упрямо кружили над ними. Дальше был густой лес. И когда они углубились в него по оленьей тропе, ведущей между высоких дубов и сосен, то очутились в окружении прошлогоднего гнездовья. В некоторых гнёздах, на ложах из мягкого белого пуха, ещё лежали крапчатые коричневые яйца.

Однако вовсе не прихоть, не простое желание сбежать подальше от корабля заставляли Алека забираться так глубоко в чащу. Слова, которые он собирался сказать, жгли огнём его сердце, и он знал: раз произнеся их, уже не будет пути обратно. Так что он шёл вперед и вперёд, и Серегил молча следовал за ним. Над ними щебетали и распевали птицы, а где-то неподалёку кричала скопа, отпугивая со своей территории чужаков. А вдалеке, возвращаясь на свои камни и гнёзда, обиженно кричали чайки.

Алек был вынужден осаживать себя, чтобы идти не так быстро. Серегил и не думал жаловаться, но Алек заметил, что он держится за бок. Алек подумал, что, должно быть, всё же переусердствовал, когда Серегил, задержавшись возле какого-то древнего дуба, вдруг согнулся пополам. Но оказалось, он просто решил поднять кое-что. То было длинное, исчерченное полосками совиное перо. Он повертел его в руке, а потом протянул Алеку.

— И что-то у тебя на уме, тали?

Алек взял перо и задумчиво посмотрел на него.

— Я размышлял о Себранне.

— Я так и полагал.

Это было даже ещё труднее, чем он опасался. Он присел на упавший сук и тяжко вздохнул, позабыв про перо, которое всё ещё сжимал в руке. Глаза его блеснули, а горло сжалось, когда он всё-таки произнёс:

— Думаю… думаю, ты был прав. Мы должны позволить Ризеру увезти его в Равенсфелл. Там ему будет безопасно, там есть ещё такие же, как он, и…, — он едва сдержал слёзы, когда Серегил, обняв его одной рукой, уселся рядом. — Если же он останется с нами, он будет постоянно подвергаться опасности. Нам придётся всё время жить с оглядкой: нет ли поблизости кого-то, кто попытается его у нас отобрать.

— Твоя правда, тали. Я знаю, ты думал, что я хочу избавиться от него… Черт! Ты знаешь, что так и было! Но, чем ближе час, тем всё труднее это и для меня тоже, не знаю, можешь ли ты в это поверить. Что бы он ни был такое, он — часть тебя, и я перед ним в неоплатном долгу за то, что он спас тебя. Но так, действительно, будет для него лучше.

Прежде, чем сказать остальное, Алек набрал в грудь побольше воздуха:

— И с тех пор, как он не с нами… Да, я очень скучал, но… будь он с нами, мы же не сделали бы всего того, что мы сделали, верно?

— Конечно, не сделали бы, тали.

— И мы не могли поступить иначе. После того, как я встретил тебя, и ты забрал меня с собой в этот свой мир, я и не желал бы быть нигде больше! И сейчас всё то же самое.

— Я рад.

Чувства, что скрывались за этими словами, говорили тысячу крат больше самих слов.

— И как только всё это закончится, и мы возвратимся в Римини, давай останемся там! Хочу, чтобы Кот из Римини снова вышел на свою охоту, навестил своих блудниц с Улицы Огней, сыграл в дворянина с Улицы Колеса, и…

— Всё так и будет, тали, — заверил его Серегил, потом тихонечко засмеялся. — И обещаю, что в жизни больше не пожалуюсь тебе на скуку!

Алек сумел слегка улыбнуться:

— Сомневаюсь в этом.

Они посидели ещё немножечко в тишине, и солнечный свет струился вокруг них, сочась между веток. Они слушали птиц, и шум ветерка, и отдалённое дыхание океана.

Наконец, Алек поднялся и сказал решительно:

— Я скажу об этом Ризеру, как только мы вернемся на корабль.

Серегил грустно ему улыбнулся.

— Я очень рад, что ты сам принял это решение, Алек. Это должно было быть только твоё решение.

Алек показал зажатое в руке перо.

— Сожжем его?

Серегил забрал его и сунул Алеку за левое ухо, затем коснулся его драконьей метки.

— Нет, давай сохраним. Подарок от Светоносного. Полагаю, теперь Иллиор должен быть тобою вполне доволен.

Теперь, когда он высказал вслух свое решенеие, на сердце у Алека стало немного легче.

— Мне будет его не хватать, — признался он, когда они шли обратно к кораблю.

— Мне тоже. Но, кто знает? Вдруг он всегда мечтал быть с Хазадриельфейе?

Алек выдавил из себя подобие улыбки:

— Снова говоришь про рок?

— Даже если и так, ведь никогда не знаешь, что ещё может с тобою случиться. И мне известно, что это означает для тебя: не думаю, что хазадриельфейе смогут изменить своё отношение к непрошенным гостям в своей долине. Это ужасно — подойти так близко, но так и не суметь встретиться с народом, к которому принадлежала твоя мать.

— Да и зачем бы мне так уж желать этого? Я достаточно насмотрелся на них в Сарикали.

— Ты видел тех, что её убили. Но ты понятия не имеешь, таковы ли они все.

— Они хазадриельфейе и никогда не станут встречать с распростертыми объятьями полукровку, вроде меня.

— Ну и не важно. Ты теперь Боктерсиец, причём горячо всеми любимый.

Меня станут любить ещё больше, если в следующий раз я не притащу с собой опасность, — подумалось Алеку.

Но пока что было как-то не очень комфортно на душе.

Очутившись снова на корабле, Алек направился прямиком в каюту Ризера и обнаружил, что тот не спит.

— Я должен кое-что сказать тебе, — произнёс он, остановившись в дверях.

Глаза Ризера были тёмными от боли, однако, он поднял голову и подозвал Алека поближе.

— И что же это?

— Я отдам тебе Себранна, когда мы возвратимся.

— Конечно. Но это гораздо лучше, что нам не придётся забирать его у тебя силой, Алек Две Жизни.

— Вы бы поступили так, если бы я не согласился?

Ризер прикрыл глаза.

— А у меня есть выбор? Ты не мог бы дать мне немного воды? Пожалуйста.

Алек наполнил водой чашку из висевшего на стене бурдюка и помог ему напиться.

— Не хотелось бы драки, Ризер, но я не собираюсь ехать с вами.

— Ты мог бы быть вместе с Себранном.