– Я хотела повидать кое-кого… из знакомых своего отца. Он же там преподавал какое-то время, ты помнишь?

– Хрен такое забудешь, если его фотография висит в главном холле!

– Арти, да в чем дело, скажи мне? Чем это тебя так расстроило?

– Расстроило?! – он недовольно фыркает. – Ты знаешь, как меня теперь в Академии называют? После того, как узнали, что я имею честь быть бойфрендом дочери самого Бертрана Деларю?!

– Как?

Он морщится и отвечает. С явной неохотой:

– Деларю-Младший.

– Правда?

– Кривда!

Арлетт звонко хохочет.

– Что, смешно тебе?

– Ну, это же правда смешно, Арти!

– Нифига не смешно! Я уже и объяснять пытался, и говорил, и по-хорошему, и по-плохому. Без толку! – раздраженно.

– Я надеюсь, не побил никого? – подначивает его Арлетт.

– Уже подумываю об этом, – мрачно отвечает он, прихлебывая кофе.

– Ты еще и драчун, Арти, – Арлетт игнорирует его нахмуренные брови. – Чем тебе фамилия Деларю не угодила?

– Ничем. Мне моя больше нравится.

– Ну, это легко исправить.

– Каким образом? – настороженно.

– Ну… просто стань Деларю… по-настоящему.

– Как это?!

– Тима… выходи за меня замуж.

Он поперхнулся так, что у него кофе пошел носом. Кашлял, вытирал лицо салфеткой, потом смеялся до слез.

– Тебе смешно, Арти?

– Очень, – он чуть ли не хрюкает от смеха.

– Прекрасно, – пожимает губы она. – Я очень рада повеселить тебя.

Пытается встать, он перехватывает ее руку.

– Ох, Ален, погоди!

Еще одна салфетка, вытирает лоб, блин, кофе даже там.

– Слушай, ну это как-то…

– Я все прекрасно поняла, Артим.

Даже Артим? Мы надулись? Какая прелесть…

– Послушай, – пытается быть серьезным, но дико хочется ржать от одной только фразы «Тима, выходи за меня замуж». Никогда бы не подумал, что услышат такое в свой адрес! – Не знаю, как тут у вас в Европе… может, мужики и выходят замуж, толерантность там и все такое, – титаническим усилием воли давит еще один приступ несвоевременного смеха, – а у нас в России мужчины замуж не выходят.

– Совсем?!

– Совсем. Женщины замуж выходят. А мужчины – нет. Они женятся.

– Ой, – Алька понимает быстро. Даже смущенно улыбается. – Я неправильно сказала?

– Совершенно неправильно.

– А как правильно?

– Знаешь, что? Давай уж лучше я скажу правильно. А то ты опять что-нибудь ляпнешь.

Она смотрит на него выжидательно. А Артем вдруг произносит, неожиданно для самого себя и легко:

– Выходи за меня замуж.

– Это предложение руки и сердца?

– Нет, – он отпивает кофе. – Это просто формальность.

– Формальность?

– Конечно. Мы живем вместе, нам хорошо вдвоем. Мы любим друг друга. Лично мне больше ничего не нужно. Но если уж тебе так хочется замуж…

– Хочется! – произносит она, вздернув подбородок и с вызовом глядя ему в глаза.

– Валяй, – пожимает плечами. – Замуж так замуж. Я не против.

В ее взгляде – недоверие и изумление. Молчит.

– Или что… – он вдруг подозрительно сощуривается, – тебе нужно белое платье, фата, цветы, вот вся эта… ерунда?!

– А если и так? Это что – преступление?

– Это ужасно, – он неверяще качает головой. – Это преступление против человечности! Скажи, что ты пошутила! Давай просто распишемся в посольстве и все, а?

Она снова молчит.

– Вот так вот, да?… – он театрально вздыхает, с видом великомученика закатывает глаза к потолку. – Ну, если тебе очень сильно хочется…

Арлетт не выдерживает и смеется. Встает из-за стола, подходит к нему, садится верхом на его колени. Пальцы ерошат волосы на затылке.

– Испугался, Арти?

– Ну, не то, чтобы слишком испугался. И если уж тебе так это нужно…

– Единственное, что мне нужно – это ты! Целиком и навсегда.

– Ну, это пожалуйста. Забирай!

– Целиком?

– Целиком. И учти – вместе с фамилией!

– Да? И как я буду называться тогда? Арлетт Литвинский?

– Арлетт Литвинская.

– Ой, – она морщит нос. – По-моему, звучит ужасно.

– По-моему, тоже, – соглашается он. – Но я не настаиваю.

– Я могу оставить свою фамилию?

– Можешь.

– Спасибо, – церемонно. – Я подумаю.

– На счет фамилии – думай. Насчет всего остального – вопрос решенный. Чтобы к этой теме больше не возвращаться.

– То есть – я не могу передумать выходить за тебя замуж?

– Нет, не можешь.

– Ужас, – смеется Алька. – Ты тиран.

– Мы, русские, все такие.

– Медведь-тиран, – она уже вовсю хохочет.

– Да. Помни об этом.

– Арти, вставай!

На каждое ее «Вставай» он отвечает нечленораздельным мычанием, ворчанием, вздохами и попытками спрятать голову под подушку. Приходится стаскивать одеяло.

Литвин садится на кровати, прижав подушку к груди, как самое дорогое и ценное, что у него есть. Недовольный, хмурый, невыспавшийся

– Ну, какого черта, Ален? Дай поспать, а?!

– Тима, ты спишь уже почти сутки. Как настоящий медведь!

– У меня был экзамен! Я, блин, пер тридцать километров! С набором и потерей высоты. Маршрут третьей категории сложности, между прочим! С элементами скалолазания. А еще надо было на точках отмечаться и в заданное время уложиться. И еще груз на себе тащить. А еще… короче, я устал!

Он откидывается назад, прикрывая лицо подушкой. И оттуда неразборчиво:

– Одеяло отдай!

– А ты не хочешь…

– Не хочу! Ничего не хочу! Спать хочу!

– …посмотреть итоговый протокол прохождения трассы…

Он снова резко садится.

– Протокол? Уже? Так рано?!

– Ну, официально результаты будут только завтра, – самым невинным тоном произносит Арлетт.

– Аааааааль… – этот предупреждающий тон ей хорошо известен.

– Но мне, неофициально, по старому… так сказать, знакомству, дали распечатку.

– Покажи!

– А волшебное слово?

– Быстро!

– Не то слово.

Он отбрасывает в сторону подушку, Арлетт поспешно отступает к двери.

– Я тебя выпорю!

– Жду – не дождусь, – это уже из коридора.

– Аленка! Ну, скажи хоть… я сдал?!

Вот теперь тон такой, как надо. Просящий.

– Да, – она возвращается в спальню, садится рядом. – У тебя второй результат. Поздравляю.

– Второй? – сознание цепляется за первое попавшееся слово. – А кто первый?

– А тебе обязательно надо быть первым? – усмехается она. – Там разница между первыми двумя результатами настолько несущественна…

Он кивает рассеянно. Даже не верится, что все позади. Три года весьма непростой учебы, теоретические курсы – «Летнее спасание», «Зимнее спасание», «Первая помощь и неотложная медицина», «Воздушное спасание», «Спасание в особых условиях». А все это еще распадается на кучу отдельных дисциплин: Спасательные работы на скальном рельефе, в снегу, на льду, на горнолыжных трассах и трассах высокогорного скитуринга; взаимодействие с экипажами вертолётов при воздушном спасании; спасательные работы при сходе лавин; спасание из ледниковых трещин; ориентирование; поисковые операции.

Практические занятия, которые не давали расслабиться – лыжные и пешие походы, восхождения, скалолазание. С горнолыжной подготовкой у него проблем не возникло, и корки альпийского инструктора он получил почти сразу. Курсы санитаров по линии Красного Креста. С десяток реальных спасательных операций, в которых он принимал участие, как стажер. Да всего и не перечислишь.

А в самом начале… Спустя пару недель после поступления он смирился с мыслью, что он, Артем Литвинский, белый гид и бла-бла-бла – лох полный по целому ряду направлений, затолкал попранную гордыню куда подальше и взялся за занятия всерьез.

И теперь… теперь это все позади. Даже не верится…

– Поздравляю тебя с зачислением в «альпийский спецназ», – Алька обнимает его за плечи. – Рад? Что-то по тебе не видно…

– Конечно, рад. Просто до сих пор поверить не могу…