– Нет, госпожа начальник, – скривился дизайнер.

– Тогда иди. Занимайся делами, – отрезала Женя.

Тряпкин вскочил. В его глазах полыхнула ярость. Было видно, что дизайнер едва удерживается от ответной колкости.

– Давай-давай, – примирительно сказала Женя. – Не время сейчас для факов да для Нинок…

Тряпкин пробурчал что-то невразумительное и покинул кабинет.

Женя попыталась сосредоточиться на работе. Но разговор с дизайнером выбил ее из колеи. Мелкий, блин, подставщик… Не нравится ему работать под началом Жени, всеми силами пытается ее скинуть. Хочет настучать Дубову, что Марченко вместо конференции занималась своими делами. Знал бы ты, Тряпкин, какими делами на самом деле я занималась.

Жене чертовски хотелось позвонить Нине Старых, преподавателю кафедры рекламы, и спросить, была ли та на конференции.

Но звонить с работы, пусть даже и по личному мобильному, она не рискнула. Поздно и глупо. Раньше нужно было готовиться. Кто мешал подробно расспросить Костю Конюхова, организатора конференции, что происходило на этих «архетипах» и кто там присутствовал… А она удовольствовалась его кратким: «Да ничего на этой конференции не было. Обычная тягомотина».

Впрочем, успокаивала себя Женя, чего ей Тряпкина-то бояться? Подумаешь, художник – от слова «худо». От него серьезного вреда нет, только мелкие укусы…

Не успела Женя себя успокоить, как в кабинет заглянула Юля:

– Тебя срочно требует Дубов! – сообщила она.

«Неужели Тряпкин уже успел меня заложить? Ладно, попробуем отбиться!»

Женя вошла в кабинет шефа твердой походкой.

– Вызывали, Олег Петрович?

– Садись, Марченко… – Шеф вышел из-за рабочего стола и кивнул ей на одно из кресел, стоявших подле неформального журнального столика.

Женя утонула в прохладной коже. Дубов поместился напротив.

– Смотрел, смотрел вчера ТВ-3… – сообщил ей начальник.

– Да? – неопределенно переспросила Женя. Она решительно не понимала, о чем речь.

– Отличная работа, – продолжил Дубов.

И до нее, наконец, дошло: «Да он же говорит о репортаже с «пополамовской» пресс-конференции! Вот я дура, как только могла забыть?! Это Тряпкин меня так своими подколками запугал…»

– Я старалась, – скромно ответствовала Женя.

Дубов благосклонно приподнял правый уголок рта – градусов на пятьдесят, не меньше! Женя расплылась в ответной улыбке.

И тут в кармане у Олега Петровича зазвонил мобильный. Он достал серебристый крошечный аппарат, взглянул на номер абонента. Но кнопку приема не нажал.

– Иди, Марченко, – торопливо сказал босс. – Смотри только, не расслабляйся.

Женя с трудом поднялась из низкого, глубокого кресла. Дубов ждал, пока она уберется, нервно постукивал ножкой. На звонок так и не ответил – телефон продолжал разливаться. Женя ускорила темп и чуть ни вприпрыжку выскочила из кабинета. Мягко прикрыла дверь. Простучала каблуками – будто поспешно уходит. Интересно, кто это такой секретный звонит Хилому Боссу? Женя украдкой оглянулась. За ней никто не наблюдал. Она аккуратненько, не топоча, вернулась к двери кабинета. Уронила для отвода глаз носовой платок. И отчетливо услышала, как Олег Петрович произнес – причем голос его звучал потерянно, жалобно:

– Убили?.. Жору убили?.. Да как же так?

Женя, все еще сидевшая на корточках (платок отлетел далеко в сторону), покачнулась и чуть не упала.

Убили? Жору? Нашего Жору?

Первая реакция была абсолютно безумной. Ей мучительно захотелось ворваться в кабинет к Дубову и крикнуть: «Это неправда! Жору никто не убивал! Его просто арестовали! Арестовала ФСБ!»

Женя судорожно сглотнула, с трудом прогнала из горла противный комок. Что за чушь лезет в голову…

Дрожащими руками она подобрала наконец свой платок и пошла прочь от кабинета Хилого Босса. Ноги подгибались. В голове был полный сумбур.

Как в тумане, Женя дошла до Юлечкиной стойки.

– Что, вставил тебе босс? – сочувственно спросила секретарша.

Женя взяла себя в руки и бодро ответила:

– Нет! Пронесло!

– А чего такая вздрюченная? – удивилась секретарша.

«Потому что из-за меня убили Жору! Кто? Бобров и ФСБ? Почему и зачем?»

Женя неопределенно пожала плечами:

– На меня Дубов всегда ужасно действует.

Юля понимающе улыбнулась.

«А ведь Бобров мне говорил: они специально сделали все, чтобы подставить Юлю… Чтобы «глобусовцы» подумали, что предатель – именно она… Я должна предупредить ее! Но как? Просто подойти и сказать? А вдруг нас кто-то услышит? Проводить ее до дому? А если за ней следят? Тогда я тоже попаду под подозрение…»

Женя вернулась к себе в кабинет.

«Что же все-таки случилось с Жорой? Неужели его действительно убили? И зачем? Неужели у ФСБ сейчас – такие методы? И как мне предупредить Юлю?» А что ее нужно предупредить, Женя не сомневалась.

Ее воображения хватило только на примитивнейшую записку: «Приеду к тебе домой сегодня в девять. Очень важный разговор. В «Глобусе» ни о чем меня не спрашивай – нас могут подслушивать. Напиши мне свой адрес».

Она позвонила по местному телефону на рецепшн:

– Юлечка! Кофейку мне принесешь?

– Зазналась ты, Марченко, – проворчала Юля. – Совсем начальницей стала…

Но минут через пять секретарша явилась-таки с чашкой в руках. По ядреному запаху Женя определила, что кофе Юля не пожалела.

– Спасибо. – Женя одновременно приложила палец к губам и протянула Юле записку.

Зрачки у секретарши расширились.

Она молча взяла бумажку. Прочла Женину писанину. Судорожно сглотнула. Кажется, хотела что-то сказать. Но сдержалась. Женя протянула ей карандаш. Юля твердой рукой написала: «ул. Ак. Королева, 11 – 2 – 104. Что случилось?»

– Потом, – одними губами ответила Женя.

Тогда Юля фыркнула и громко заявила в своей привычной манере:

– Больше кофе тебе таскать не буду. Чай, не барыня – сама к кофеварке сходишь!

Женя с трудом отсидела этот рабочий день.

К Юле она ехала долго. Пыталась путать следы. Несколько раз пересаживалась с ветки на ветку. В последний момент запрыгивала в вагоны и неожиданно выходила на промежуточных станциях… Но так и не поняла: следят за ней или нет. В метро был самый час пик. Когда заскакиваешь в уходящий поезд – обязательно кто-нибудь втиснется вслед за тобой. То ли – «хвост», то ли – мирный горожанин, поспешающий к семейному ужину…

Через час езды в переполненном, душном метро в глазах уже рябило от мозаики лиц. Но ни одна из физиономий не примелькалась. Пожалуй, ее таки не ведут. Или – ведут настолько грамотно, что определить слежку она не в силах. Придется рисковать.

Женя с облегчением выбралась на поверхность и тормознула частника – первую попавшуюся ржавую «шестерку». «Бомбила» согласился ехать на улицу Королева за смешные двадцать рублей. Женя опустилась на продавленное сиденье. Беспомощно улыбнулась водителю, проговорила:

– Ко мне сейчас у метро какие-то хулиганы пристали… Еле от них убежала… Вдруг догонят? Вы уж посмотрите, пожалуйста, чтобы за нами никто не ехал!

Водитель, дедуля лет под семьдесят, ее сказке поверил. Разразился многословной тирадой о разгуле преступности. И всю поездку смотрел в зеркала заднего вида даже чаще, чем на дорогу.

Он высадил Женю за два дома от Юлиного, сказал на прощанье:

– Отстали, дочка, твои хулиганы. Но ты все равно смотри, аккуратнее…

– Я постараюсь, – пообещала она.

Осмотрелась. Юлин дом, типовая девятиэтажка, вытянулся вдоль улицы Академика Королева. Но во двор Женя не вошла. Решила подбираться к дому по большому кругу. Долго плутала в череде однотипных многоэтажек. Давно стемнело. Тускло светили фонари. Спешили по домам малочисленные прохожие.

Женя миновала ряд маленьких местечковых магазинчиков и, наконец, попала в искомый двор с тыла, со стороны укутанной снегом детской площадки. Осторожно, прячась за редкими деревьями, она подошла поближе и укрылась за скособоченным игрушечным домиком. Нужно оценить обстановку.