Наконец город исчез из виду, последние дома скрылись под крылом, впереди чистое поле. Стив сделал глубокий вдох, задержал дыхание и с силой рванул рычаг катапульты. Хлопок пиропатронов, резкий удар ветра в лицо. Затем еще один рывок, на этот раз вверх. Стив медленно открыл глаза, вокруг него голубело чистое небо. Легкий ветерок дул со стороны моря, над головой надулся зеленый купол парашюта. Все, половина дела сделана, теперь можно оглядеться. Внизу полоска дороги, черная земля на полях, трава пробивается между комьями грунта, иногда встречаются глубокие воронки. А вон и самолет. Зарылся бедняга носом в землю в миле к западу. Хорошая была машина. Жаль, не успели поставить комплекс самообороны, а теперь уже поздно.

Земля между тем приближается. Стив еще успел заметить замершую в кювете у дороги русскую бронемашину и несколько солдат около нее. Почти рядом. Внизу, прямо под ногами, рытвины, две воронки, Стив успел подтянуть правый строп, и парашют послушно заскользил вправо, унося его прочь от опасного места. Земля все ближе и ближе. В последний момент летчик сгруппировался и подтянул колени. Удар по ногам, Стива перевернуло, бросило наземь и потащило. Отстегнуть карабины, сесть и оглядеться по сторонам. Приземлился он удачно, ничего себе не сломал.

Стив поднялся на ноги и принялся отряхиваться, а к нему уже бежали трое парней в защитном камуфляже, лихо заломленных набок черных беретах и с автоматами Калашникова на груди. Через пару мгновений Стива уже хлопали по плечу, тянули за руку в сторону выглядывавшей из-за насыпи башни броневика, что-то, широко улыбаясь, говорили на незнакомом языке. Неожиданно для себя именно в эту секунду Стив осознал, что он оказался среди своих. Среди родственных душ, таких же, как его отец, или двоюродный брат, или ныне покойный майор Езекия Химура.

Стив не заметил, как в его руках оказалась фляга, а старший из морпехов, широкоплечий, круглолицый детина с тремя золотыми полосками на погонах, показывал на фляжку: «Wodka, horoscho, wipit». И Стив его понял. Напиток был крепким и похожим на виски. После хорошего глотка по телу растеклось приятное тепло, в голове легонько зашумело, на душе стало спокойно, все проблемы выветрились из головы и ушли на задний план. Стив поднял большой палец кверху, возвращая фляжку ее хозяину.

– Спасибо, друг, – добавил он, хлопая морпеха по плечу. Дальнейшее было понятно без слов. А вскоре прилетел вертолет. В гостях хорошо, но надо и домой возвращаться. А дорога займет больше суток. Сначала на крейсере, а затем уже на «Рюрик» придет вертолет с американской военной базы.

После взлета Стас огляделся по сторонам – все спутники выглядели нормально, только Маша неестественно побледнела. Первым это заметил Валера Шахов. Подсел к девушке. Слово за слово, и к Маше, увлеченной непринужденным незатейливым разговором, вернулся естественный цвет лица. Кажется, она даже на миг позабыла, что летит в маленьком самолетике с неопытным пилотом, над враждебной территорией. Такова волшебная сила слова и великая магия контакта противоположных полов. Наблюдая за Валерой и Машей, Стас вспомнил все задумчивые взгляды, бросаемые Шаховым вслед девушке, вспомнил, как Маша пару раз опускала глаза при встрече с Валерой. Да, похоже, что в отличие от его мимолетного термоядерного романа с Ирой, лазерной вспышки страсти на одну ночь, у этой пары дело может закончиться достаточно долгими отношениями.

Удостоверившись, что в команде все нормально. Стас повернулся к отцу Олегу. Хотелось поговорить, выяснить, какими перипетиями и шалостями судьбы священник с семьей очутился так далеко от Родины. Оказалось, что молодой выпускник Казанской семинарии год назад получил распределение нести свет веры в китайской епархии. К удивлению Стаса, Православная церковь уже десять лет ведет активную миссионерскую деятельность в зарубежье.

По некоторым обмолвкам отца Олега он понял, что эту деятельность поддерживает правительство СССР. В то же время Церковь медленно, но неуклонно теряет свое влияние в традиционных православных регионах Союза. Связано это в равной мере как с бурным ростом уровня жизни в Союзе, так и с работой Ордена Будущего. Олег постарался обойти эту неприятную тему, но в его словах тем не менее не чувствовалось осуждения язычников. Скорее это было горькое признание умного человека в поражении и необходимости уступить поле боя более сильному противнику. Молодежь и в прежние годы не жаловала Церковь. Короткий всплеск интереса к православию в 90-х годах завершился. РПЦ остается только вести борьбу за души прихожан в мусульманских районах Союза и развивать заграничные епархии.

У самого отца Олега в Кайтуне было больше тысячи прихожан. Неплохой результат для коммунистического Китая, хвастающегося своими тысячелетними философскими традициями. Молодой священник работал не покладая рук, нес язычникам Слово Божье, пока на страну не обрушилась эпидемия. В городе порядок до последнего момента поддерживался милицией и частями внутренних войск. Так что бунтов и погромов не было. Отец Олег без устали трудился днями и ночами, горячими проповедями поддерживал души прихожан, исповедовал, причащал, крестил потянувшихся к Богу перед последним испытанием людей. Почти каждый день приходилось отпевать покойников. Да еще у Васи с желудком проблемы начались. Спасибо матушке, выходила.

Наконец наступил день, когда в городе умерли последние люди. Тогда священник решил оставить свой пост, закрыл двери храма и, погрузив в машину жену и ребенка, отправился в сторону советской границы, на север. Что происходило в мире и за городской чертой, он не знал. Отправляясь в дальний путь, надеялся только на Бога и на добрых людей. Путешествие длилось недолго. В районе Улан-Хото Олег заметил свежие следы большегруза и свернул туда, куда они вели. В итоге он не ошибся, оказался на аэродроме вовремя, как раз когда ребята готовили самолет к рейсу.

Постепенно за разговорами шло время полета. Стас и Саша взяли на себя обязанности штурманов. Получалось плохо. Мало того, что карта была мелкомасштабная, так они еще путались с ориентирами. Саша попытался вести отсчет по компасу и показаниям лага, но быстро сбился. В итоге они плюнули на это дело, решив бдительнее смотреть по сторонам и постараться найти подходящие привязки.

– Ничего, Малый Хинган и Амур трудно не заметить, – успокоила их Ира. – Горючего у нас на полторы тысячи километров. Не промахнемся.

Так они и летели. Старались держать курс северо-северо-восток, чтобы выйти как можно ближе к Благовещенску или, если не получится, на первый же военный аэродром. Внизу проплывали заснеженные поля и леса Маньчжурии. Изредка встречались города и деревни, тянулись ленточки дорог. Один раз Саша даже заметил колонну автомашин. Ребята в салоне коротали время за разговорами, отец Олег рассказывал о жизни его прихода. Маша помогала Лене перепеленывать ребенка. А Стас уже начал беспокоиться. Прошло почти два часа с момента вылета. Не заблудились ли они? Где же граница, черт побери!

– Горы! Хинган! – восторженно закричала Ира, показывая рукой вперед по курсу самолета.

– Ура! – поддержал ее Саша.

– Где? – бросился в кабину Стас. Действительно, рельеф внизу стал подниматься, впереди виднелись пологие поросшие лесом вершины.

– Теперь внимательнее, штурманы, – хихикнула Ира, – смотрите не прозевайте Амур.

Хребет они перевалили, холмы внизу стали ниже. Ребята пристально вглядывались в даль, стараясь первыми разглядеть ленту Амура. Стас вернулся в салон проверить, как там дела у ребят.

– Охренеть! – неожиданно для всех воскликнул Макс, тыча пальцем в окно.

Было от чего прийти в такое возбуждение. Справа от «Гранд Каравана», почти касаясь крылом крыла, летел боевой «Су-37». Никто и не заметил, откуда он взялся.

– Наши! – заорал Стас. – Сашка, налаживай связь.

Летчик в кабине истребителя смотрел на «Гранд Караван» и стучал пальцем по шлему, видимо, требовал выйти на связь.

– Не получается ни фига, – пробурчал Саша, возившийся с рацией, – никак не могу понять, как же она настраивается.