— Боже, Мила, я в шоке. Ты сошла с ума. Давай, я тебя жду, — уже более спокойно произносит подруга и отключается, я же обдумываю, что ей рассказать, потому что и сама не поняла, как так получилось, что я теперь живу с Даней под одной крышей.

— И что, ты так просто согласилась переехать к нему? — удивленно вскидывает бровь Таня, кромсая сочный стейк, пока я потягиваю через трубочку апельсиновый фреш и без аппетита ковыряюсь вилкой в салате.

— Ну, для приличия я сопротивлялась, но ты же знаешь Кравцова. Он упертый как осел. В данном случае проще было сдаться, чем потакать ему в осаждении моей крепости. Да и скучно мне, Тань. — Нервно взмахиваю рукой и откидываюсь на мягкую спинку диванчика. Говорить о том, что случилось между нами с Даней ночью, Тане почему-то не спешу. То ли стыдно, то ли не хочу раскрывать перед ней все карты.

А ведь мы всегда были лучшими подругами и делились с ней всеми своими секретами. Но вот сейчас у меня словно блок стоит, не могу произнести вслух о нашей жаркой ночке с Кравцовым.

— А Кравцов что, клоун, чтобы веселить тебя? — хмурится подруга, прищуренно смотря на меня.

— Тань, я не понимаю, что ты сейчас пытаешься мне доказать? Ты ведь понимаешь, что мы с Даней теперь повязаны, хочешь не хочешь, а придется как-то сосуществовать. И если уж быть откровенной, я не хочу, чтобы ребенок жил в напряженной обстановке. Поэтому мне нужно хорошенько изучить Даню, потому что он уже далеко не пятнадцатилетний пацан, с которым я легко справлялась, — завожусь я, потому что встретилась с Таней, чтобы отвлечься и посплетничать, а она только нагнетает своими комментариями.

— А я ведь тебе говорила: избавься от ребенка, — качает головой подруга. — Глядишь, и проблем не было бы.

— Не смей так говорить, — начинаю злиться я и прикладываю ладонь к своему животу, словно в защитном жесте. — Я ошиблась, ясно тебе? Ребенок не виноват, что мы с его отцом оказались столь несдержанными, — произношу сдавленным голосом, саму же в дрожь бросает от мысли, что я могла сделать нечто ужасное и непоправимое в своей жизни.

— Я не понимаю, что с тобой, Мил, — смотрит на меня удивленно Таня. — Ты что, влюбилась в Кравцова? — внезапно озвучивает она, и мои глаза расширяются от ужаса.

— Что? Нет, конечно! С ума сошла такое говорить, господи! — нервно выдаю я, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце.

— Ну, Даня стал видным парнем, не зря же ты ушла именно с ним со встречи выпускников, — поигрывает бровями Таня и все так же внимательно смотрит на меня, не отводя взгляда, словно боится пропустить хоть одну эмоцию на моем лице.

— Я ушла с ним, потому что была раздавлена, а еще потому, что кое-кому следовало оттащить меня от стойки бара уже через десять минут после прихода. Короче, Семенова, теперь я живу во дворце и не скажу, что не рада этому. Там есть бассейн, и я жду не дождусь теплой погоды, чтобы нежиться на солнышке и рассекать прозрачную воду.

— Твоя квартира находилась в пятнадцати минутах от пляжа, что-то я не замечала раньше у тебя рвения понежиться на солнышке, — бурчит она.

— Не будь занудой, Семенова. Лучше скажи: успела очаровать красавчика Сережу на свадьбе? — подмигиваю ей, потому что просто не могла не заметить, как эта парочка спелась на банкете, ну и потому, что желаю сменить тему разговора.

— Еще чего! — гордо вскидывает подбородок она. — Кодекс подруг гласит: никогда не мути с теми, в кого была влюблена одна из нас. А я, как ты знаешь, хорошая подруга.

— Боже, Таня, это было еще в школе. Поверь, давно все прошло. Даже не ёкнуло ничего при виде Безрукова.

— Я все еще слишком ярко помню, как ты пускала на него слюни и ревела, когда он начал встречаться с Маринкой. Так что он у меня в черном списке.

— Ну, как знаешь, — качаю головой, — но все же не глупи и присмотрись. Судя по всему, он очень даже обеспеченный. И хорош собой. Интересен. А эта улыбочка. Ты будешь жалеть, что не ухватилась за этот шанс, поверь. — Наклоняюсь к ней ближе и хитро улыбаюсь. — И мой последний аргумент: помнишь, как мы в детстве мечтали выйти замуж за братьев? — выдерживаю короткую паузу. — Пусть они и не кровные, но как братья. Будем вместе встречать праздники, ездить отдыхать. А?

— Так говоришь, словно и в самом деле решила построить с Даней крепкую семью, — вздыхает подруга. — Но…

— Но? — усмехаюсь я, чувствуя, как она сдается.

— Но это, черт возьми, отличная идея. И Сережа хорош собой. А вдруг у него кто-то есть? Мил, у тебя задание повышенной важности, — заговорщицки шепчет она, наклоняясь ко мне. — Расспроси Даню про Безрукова, только не говори, что это я спрашиваю. Он же сразу скажет Сереже, и тот поймет, что я заинтересована в нем.

— Отличный план, подруга. Прямо сегодня за ужином и расспрошу, — победно улыбаюсь я, втягиваю в себя остатки сока и чувствую, как настроение стремительно поднимается. — Как насчет того, чтобы пройтись по магазинам? Мне нужно купить кучу всего, а на днях собираюсь заняться обустройством дома. Даня оказался очень щедрым мужем и выделил мне безлимитную карту. В моих планах обанкротить его.

— Горю от нетерпения увидеть твои новые хоромы.

— Думаю, на днях сделаем новоселье. Нужно чем-то занять себя, — победоносно улыбаюсь я и прошу у официанта счёт.

В детском отделе сегодня немноголюдно, и, пока Танька выбирает туфли, я хожу между рядами с крохотной одежкой и горящими глазами рассматриваю все вокруг. Как жаль, что до сих пор не известен пол ребенка, иначе я сегодня не вышла бы отсюда.

Останавливаюсь перед розовым платьицем для малышки и не могу отвести от него взгляд. Мысленно представляю маленькую полугодовалую кроху, и сердце в груди сжимается в тугой узел. Именно в этот момент я впервые чувствую это — любовь к своему ребенку. Желание дать ему лучшее. Страх, что с ним будет что-то не так. Это чувство пригвождает меня к месту. Я хочу, чтобы он был самым любимым и счастливым.

А еще безумно хочу уже нарядить во все эти одежки и сделать множество фотографий для семейного альбома.

Ладно, куплю платьице на всякий случай, вдруг будет девочка? Только его куплю. Больше ни на что даже смотреть не буду. Не поддамся этому соблазну.

Уже хочу снять платье с вешалки, как взгляд скользит по залу и останавливается на девушке в нескольких метрах от меня.

Я узнаю ее мгновенно. Это она. Мать ребенка Матвея. Женщина, ради которой он разорвал нашу помолвку.

Я все смотрю на нее и не могу сдвинуться с места. Внезапно совершенно четко понимаю, что не чувствую к ней былой ревности. Понимаю, что уже смирилась с разрывом и отпустила Матвея окончательно. В последнее время я почти не думаю о нем, не захожу на его страницу. Боль в груди испарилась, а на замену ей пришли другие чувства.

Я делаю несколько шагов в сторону девушки. Не знаю, о чем собираюсь с ней разговаривать, но мне хочется оценить ее. Хочется знать, что Матвей в хороших руках. Ведь он и в самом деле прекрасный мужчина и заслуживает счастья.

Наверное, он был прав: лучшее, что он мог сделать для нас, — порвать отношения. Не чувствовала я с ним себя живой, не чувствовала, что пылала, не было остроты ощущений. Да, Матвей интересный собеседник, видный мужчина и завидный жених, но мы скорее были друзьями, чем парой, которая пылает страстью. А еще рядом с ним я никогда не задумывалась о детях. Не была такой сентиментальной. И от этого становится грустно. Ведь мы украли друг от друга столько времени.

— Привет. — Я останавливаюсь рядом с девушкой — кажется, ее зовут Яна.

Она переводит на меня взгляд, удивленно вскидывает брови и застывает. В глазах — сожаление и вина. Это совсем не та реакция, что присуща женщине, которую предпочел любимый мужчина. Нет в ее взгляде превосходства, нет желания уязвить. Она, скорее, смущена и не знает, как вести себя со мной.

— Привет. — Она нервно выдавливает из себя улыбку, глазами бегает по сторонам. Возможно, где-то здесь и Матвей с малышкой, но я не хочу встречаться с ними.