— Добро пожаловать к Блейну, — произнес чей-то ласковый голос, когда они пулей влетели внутрь. Голос узнали все: это была чуть более громкая, чуть более самоуверенная аранжировка голоса Блейна-маленького. — Хвала Империи! Соблаговолите приготовить к проверке проездные билеты и помните: безбилетная посадка — серьезное нарушение, преследующееся по закону. Надеемся, что ваше путешествие будет приятным. Добро пожаловать к Блейну. Хвала Империи! Соблаговолите приготовить к проверке проездные билеты…

Голос вдруг заторопился, затараторил; слова слились сначала в бурундучиную скороговорку, затем — в высокий нечленораздельный вой. Компьютер коротко ругнулся — БУП!, — и вой оборвался.

— ПОЛАГАЮ, БЕЗ ЭТИХ ДУРАЦКИХ НУДНЫХ ФОРМАЛЬНОСТЕЙ МЫ МОЖЕМ ОБОЙТИСЬ? — спросил Блейн.

Снаружи прогремел чудовищный взрыв. Эдди — теперь он нес Сюзанну — швырнуло вперед, и он упал бы, не поймай Роланд его за руку. До этой минуты Эдди отчаянно цеплялся за мысль, что угроза Блейна насчет ядовитого газа — просто мрачная шутка. «Мог бы и догадаться, — подумал он. — Никому, кто воображает, будто косить под старых киноактеров — очень смешно, нельзя верить ни на грош. Это вроде как закон природы».

Вогнутая секция корпуса позади них, глухо стукнув, стала на место. Из скрытых вентиляционных отверстий с тихим свистом пошел воздух. Джейк почувствовал, что у него слегка заложило уши.

— Наверное, он просто герметизируется.

Эдди кивнул, оглядываясь широко раскрытыми глазами.

— Я тоже чувствую. Да вы поглядите по сторонам! Е-мое!

Однажды он читал об авиакомпании — кажется, о «Риджент эйр», — которая обслуживала рейсы то ли Нью-Йорк — Лос-Анджелес, то ли Лос-Анджелес — Нью-Йорк. Ни «Дельта», ни «Юнайтед» не могли обеспечить столь роскошный сервис. Компания предоставляла выполненный по специальному заказу и оборудованный в соответствии с пожеланиями заказчика «Боинг-727» с художественным салоном, баром, видеосалоном и спальными отсеками. То, что Эдди видел сейчас, в его представлении отчасти напоминало интерьер такого самолета.

Они стояли в длинной комнате-трубе, обставленной вертящимися плюшевыми креслами и разборными диванами. На дальнем конце купе (то есть не меньше чем в восьмидесяти футах от них) был оборудован уголок, похожий не столько на бар, сколько на уютное бистро. На подсвеченной невидимыми крохотными лампочками небольшой эстраде из полированного дерева стояло что-то вроде клавесина. Эдди ничуть не удивился бы, если бы в следующий миг там появился Хоуги Кармайкл и забренчал «Звездную пыль».

Высоко вдоль стен тянулись панели, сиявшие мягким отраженным светом; с потолка в центре купе свисала люстра. Джейку она показалась уменьшенной копией той, что грудой стекла и металла лежала на полу бального зала Особняка. Это не удивило мальчика: он начинал воспринимать подобные удвоения и связи как нечто само собой разумеющееся. В этом роскошном помещении лишь одно было не так: полное отсутствие окон.

Под люстрой на возвышении стоял piece de resistance, гвоздь программы, — изваянный из льда стрелок с револьвером в левой руке. Правая держала под уздцы ледяного коня, который, устало понурив голову, шел за хозяином. Эдди разглядел, что на этой руке всего три пальца: большой, безымянный и мизинец.

Пол легонько завибрировал. Джейк, Эдди и Сюзанна завороженно смотрели на изможденное лицо под ледяной шляпой. Сходство с Роландом было поразительное.

— ПРИШЛОСЬ РАБОТАТЬ В ИЗРЯДНОЙ СПЕШКЕ, — скромно промолвил Блейн. — ЧТО СКАЖЕТЕ?

— Изумительно! — сказала Сюзанна.

— БЛАГОДАРЮ, СЮЗАННА ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.

Эдди пощупал один из диванов. Тот оказался невероятно мягким; прикосновение к нему пробудило в молодом человеке желание проспать как минимум шестнадцать часов кряду.

— Великие Пращуры любили ездить с шиком, верно?

Блейн снова расхохотался. Сквозившая в этом смехе сумасшедшинка заставила их тревожно переглянуться.

— НЕ ВПАДАЙТЕ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ. ЭТО БЫЛ САЛОН-ВАГОН ДЛЯ ЗНАТИ — ТО, ЧТО ВЫ, ВЕРОЯТНО, НАЗВАЛИ БЫ «ПЕРВЫМ КЛАССОМ».

— А где остальные вагоны?

Блейн не счел нужным ответить. Пол под ногами путешественников подрагивал все быстрее — двигатели продолжали набирать обороты. Так, подумала Сюзанна, самолет прогревает моторы, чтобы затем стремительно промчаться по взлетной полосе Ла-Гвардии или Айдлуайлда.

— ПРОШУ САДИТЬСЯ, МОИ ЗАНЯТНЫЕ НОВЫЕ ДРУЗЬЯ.

Джейк опустился в вертящееся кресло. Чик тотчас запрыгнул к мальчику на колени. Роланд, мельком глянув на ледяную скульптуру (с дула револьвера в плоскую фарфоровую чашу, где стояла статуэтка, уже падали редкие капли), занял кресло по соседству.

Эдди с Сюзанной уселись на диван, который был в точности таким удобным, каким казался на ощупь.

— А куда именно мы едем, Блейн?

Терпеливо, словно сознавая, что собеседник глупее его и с этим нужно считаться, Блейн ответил:

— ТУДА, КУДА ВЕДЕТ ТРОПА ЛУЧА. ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, НАСКОЛЬКО ХВАТИТ МОЕГО РЕЛЬСА.

— К Темной Башне? — спросил Роланд. Сюзанна поняла, что стрелок, по сути, впервые заговорил со словоохотливым призраком из машины под Ладом.

— Только до Топеки, — вполголоса сказал Джейк.

— ДА, — подтвердил Блейн, — КОНЕЧНЫЙ ПУНКТ МОЕГО НАЗНАЧЕНИЯ НАЗЫВАЕТСЯ ТОПЕКА. СТРАННО, ЧТО ТЕБЕ ЭТО ИЗВЕСТНО.

«Ты столько знаешь про наш мир, Блейн, — подумал Джейк, — почему же ты не знаешь, что о тебе написана книжка? Из-за того, что имена в ней изменены? Неужели так просто одурачить сложную машину вроде тебя? Не узнать собственной биографии! А Берил Ивенс, которая якобы сочинила историю про Чарли Чух-Чуха? Ты знал ее, Блейн? Что с ней сталось?»

Хорошие вопросы… но Джейку отчего-то казалось, что задавать их не время.

Ровно гудели двигатели, вагон подрагивал все сильнее. Слабый удар, куда слабее взрыва, потрясшего Колыбель, когда они садились в поезд, прокатился по полу. По лицу Сюзанны прошла тень тревоги.

— О черт! Эдди! Мое кресло! Оно осталось там!

Эдди обнял ее за плечи.

— Поздно, детка, — сказал он, и тут Блейн Моно, впервые за десять лет и в последний раз в своей невероятно долгой жизни, плавно двинулся к узкой щели в стене Колыбели.

— САЛОН-ВАГОН ДЛЯ ЗНАТИ ОБЕСПЕЧИВАЕТ ВЕЛИКОЛЕПНЕЙШИЙ ОБЗОР, — сообщил Блейн. — ХОТИТЕ, ВКЛЮЧУ?

Джейк поглядел на Роланда. Тот пожал плечами и кивнул.

— Да, пожалуйста, — сказал мальчик.

И тогда произошло нечто столь эффектное и захватывающее, что оно потрясло их до глубины души и лишило дара речи. Меньше всех был изумлен Роланд, мало понимавший в технике, зато с младых ногтей привыкший к волшебству. В вогнутых стенах салон-вагона возникли окна, но ошеломило путешественников другое: не только стены, но и пол и потолок сделались молочно-белыми, затем полупрозрачными, затем прозрачными — и бесследно исчезли. За пять секунд Блейн Моно истаял, растворился — и странники понеслись по улицам города как бы сами собой, без всякой сторонней помощи.

Сюзанна и Эдди вцепились друг в дружку, точно малые дети, оказавшиеся на пути дикого зверя. Чик тявкал и подпрыгивал, пытаясь укрыться за пазухой у Джейка. Мальчик почти не обращал на него внимания: вцепившись в края сиденья, он водил по сторонам большими изумленными глазами. Охватившая его в первые минуты тревога уступила место глубокому удивлению и восторгу.

Он увидел, что и мебель, и бар, и пианино-клавесин, и ледяная скульптура, созданная Блейном в память о встрече, по-прежнему здесь, но что теперь эта гостиная, лишенная внешней оболочки и обратившаяся в набор расположенных определенным образом деталей интерьера, мчит на высоте семидесяти футов над залитым дождем центром Лада. Пятью футами левее Джейка вместе с диваном, на котором сидели, плыли Эдди с Сюзанной; тремя футами правее над загаженными, захламленными, бесплодными землями в тускло-голубом вертящемся кресле безмятежно летел Роланд. Пыльные, разбитые сапоги стрелка упирались в ничто.

Джейк чувствовал под ногами ковер, но глаза мальчика упорствовали: ни ковра, ни пола под ковром больше нет. Он оглянулся и увидел вдали медленно уменьшающуюся прорезь в каменном боку Колыбели.